Дьявол в Лиге избранных - Ли Линда Фрэнсис (смотреть онлайн бесплатно книга txt) 📗
Первая, кому я позвонила, была Уиннифред Опал. Когда она пришла в себя от шока, вызванного моим звонком, мы назначили время встречи – десять утра в понедельник. Затем следовал визит к Мисти Блейдвелл, назначенный на одиннадцать пятнадцать, а в двенадцать тридцать – к Кэнди Хафф. Я предупредила их всех, что приду с подругой, хотя и не назвала ее имени, так как не хотела, чтобы они отказали, прежде чем я получу шанс очаровать их при личной встрече.
Уиннифред я выбрала, конечно же, из-за нашего последнего разговора, Мисти и Кэнди – потому что одни их имена внушали мне мысль, что они могут проникнуться симпатией к Никки. Плюс к тому, все три женщины учились в школе Уиллоу-Крика в то же время, что и Никки, и хоть я и не думаю, что они были большими подругами, никто не станет отрицать, что там все друг друга знали, пусть и мельком. С формальной точки зрения, они были знакомы с Никки положенные пять лет.
Заехав за Никки перед встречами, я была приятно удивлена: на ней был элегантный трикотажный костюм от Сент-Джона песочного цвета и идеально подходящие туфли-лодочки на низком каблуке. Туалет дополняла изящная сумка в тон. Никки выглядела, как настоящая леди, и я приободрилась.
Уиннифред жила в «Ивах», на соседней улице, в одном из первых домов, построенных здесь почти восемьдесят лет назад. Дубы простерли свои увешанные испанским мхом ветви над дорогой, по которой мы ехали, образовав зеленый решетчатый свод, сквозь который проглядывало голубое небо. Старый викторианский дом опоясывала веранда с белеными деревянными стенами и множеством вычурных деталей. Белая металлическая ограда окружала пространство перед домом, а по периметру в беспорядке росло множество роз – белые, желтые, розовые, красные.
Я еще более воодушевилась.
Когда мы подошли к парадной двери, Никки практически пританцовывала от волнения.
– Запомни, – сказала я ей, – колени вместе, руки аккуратно сложены на коленях. Все будет отлично.
– Это будет так здорово!
Как только я нажала на кнопку звонка, дом взорвался от собачьего лая. Казалось, что за порогом сумасшедший дом, однако как только сияющая Уинни открыла дверь и приказала «Сидеть!», воцарилась тишина.
Никки едва не села тут же, на крыльце.
Наша хозяйка распахнула двери.
– Фреди! – Она посмотрела на Никки, но я не могла догадаться, что она подумала.
– Уиннифред, это Никки Граут. Когда-то мы с ней учились в школе. Никки, я уверена, что ты не знаешь: Уиннифред – весьма важный член Лиги избранных Уиллоу-Крика. – Это было преувеличением, но все-таки Уинни имела отношения к основателю Лиги, и пара комплиментов не повредит.
– Приятно познакомиться, то есть видеть вас, – сказала Никки и сделала что-то вроде книксена.
Клянусь.
Уинни жестом пригласила нас войти. При всем шуме, произведенном собаками, их оказалось только две – два карликовых пуделя. И они были одеты.
Хозяйка дома должным образом представила нас – собакам. На белом пуделе по имени Рената было белое вечернее сатиновое платье, а черный пудель, которого звали Бенджамин, был одет в черный смокинг и галстук-бабочку.
Можно было без всякого риска держать пари, что, когда она сама вступала в Лигу, потенциальные покровители к ней домой не приходили. Вряд ли даже тот факт, что она является прямым потомком основательницы, смог бы перевесить наряженных собак, принимавших участие в чаепитии.
Я отказалась от печенья, предложенного Уиннифред, после того как она сначала подала его собакам на чудесном тонком фарфоре. Моя мать и Кика пришли бы в ужас, хотя Блайт Хилдебранд, без сомнения, сказала бы в оправдание соратницы по Лиге (которая не является ее дочерью), что она большая оригиналка. Так благопристойные дамы в Техасе называли тех людей из своего круга, по которым дурдом плачет.
Мы разговаривали, и Никки превзошла себя, заставив Уиннифред даже разразиться приступом хохота. Лучшей новостью дня было то, что Никки понравилась собакам. Рената даже залезла к ней на колени и свернулась клубочком. К тому времени, как мы уходили, я была уверена, что на поддержку Уиннифред рассчитывать можно.
Никки спустилась с крыльца и ждала у машины, а я задержалась, чтобы довести дело до конца.
– Я подумала, может, ты согласишься поддержать Никки, чтобы ее приняли в Лигу, – сказала я.
Уиннифред, казалось, была удивлена:
– О, Господи. Не знаю, могу ли я.
Я смотрела на нее в упор, должно быть, секунд пять:
– Почему нет? Вы отлично поладили, и ты же сама сказала, что Лиге нужна свежая кровь.
– Да, все так. Но я не говорила ничего про новую кровь в лице Никки Граут. Кроме того, ты видела рисунок на ее чулках?
Я не заметила рисунка и почувствовала укол беспокойства, не только из-за тона, которым Уинни это произнесла, но еще и потому, что на чулках вообще никогда не должно быть рисунка.
– На них был леопардовый рисунок, – пояснила она.
Это были очень плохие новости, но я все же не потеряла способности мыслить:
– Уиннифред, как ты можешь отказаться, когда маленькая Рената была просто без ума от Никки?
Она склонила голову.
– Что верно, то верно, – сказала она в задумчивости. – Ладно, я не буду отказываться, но пока еще и не соглашаюсь. Кто уже подписался?
– Я, Пилар Басс и Элоиза Флемминг.
– Пилар? Странно, что вы вместе за кого-то хлопочете, особенно за Никки Граут.
– Почему же?
– Потому что мы обе знаем, что Никки Граут – не лучшая кандидатура для оказания поддержки. Я слышала, что сильные мира сего хотят видеть тебя нашим следующим президентом. А также мне случайно стало известно, что Пилар метит на тот же пост.
– Пилар?
Я знала, что она амбициозна, но желание стать президентом?..
Ходили слухи (и вы не слышали этого от меня), что причиной, по которой она вернулась в Техас, явилось увольнение с работы на севере, после того как ее взяли сразу после окончания колледжа как очень перспективного сотрудника. Очевидно, жизнь либеральной женщины-специалиста в Нью-Йорке оказалась не для нее (несмотря на ее склонность к прямым волосам и черной одежде), и предположительно, она сама себе вырыла могилу, когда ее кондовые коллеги из Синего штата узнали, что она тайком голосовала за Джорджа Буша. Дважды. И трижды, если считать тот раз, когда он баллотировался на пост губернатора.
Какова бы ни была причина, увольнение во многом объясняет, почему вся жизнь Пилар теперь была сосредоточена на успешной карьере в Лиге, поэтому ее желание стать следующим президентом – не такой уж сюрприз. У нее явно было твердое намерение доказать, что она может этого достичь. Я вовсе не была обеспокоена, заметьте. Если дело дойдет до соперничества между Пилар Басс и мной, кто, как вы думаете, выйдет победителем?
– Дай мне все обдумать, – сказала Уиннифред. – Одна из вас скоро станет президентом, а я всегда мечтала председательствовать в Комитете по защите прав животных.
Она улыбнулась мне, и я поняла, что даже сумасшедшая Уиннифред имеет свои политические интересы.
Когда я села в машину, моя соседка находилась в бодром расположении духа. В отличие от меня.
– Она мне поможет? – спросила Никки со смесью радостного возбуждения и легкого трепета. – Она согласна, да?
– М-м-м, нет.
Вся жизнерадостность мигом слетела с Никки.
– Нет?
– На самом деле, она не ответила «нет» на предложение поддержать твою кандидатуру. Она просто не сказала «да». Она собирается все обдумать.
– He понимаю.
Я не хотела говорить, что Уиннифред была не в восторге от Никки в целом, поэтому выдвинула другую причину, причем так вежливо, как только могла:
– Ей не понравились твои чулки с леопардовым рисунком.
Никки, согнувшись почти вдвое, взглянула на ноги:
– Но это же почти незаметно. Кроме того, кому какое дело до моих чулок?
Ну как объяснить, что одежда человека говорит очень многое о том, кто он, каково его происхождение и чего от него следует ожидать? Леопардовая раскраска – признак того, что Никки потенциально способна на отнюдь не идеальное поведение. Поэтому она наверняка не будет одобрена ЛИУК.
