Рассказы субару. 2 в 1 (СИ) - Тишинова Алиса (книги без сокращений TXT) 📗
– Что? – делать?
– Шеcтерку открывать, - то, что в тот раз не стал.
– Хорошо, - пятнадцать минут, - и всё. В смысле, болтаю. Я сегодня кофе выпил, а то такой же сидел, как ты. А теперь весь возбужденный, – смотри какой! – засмеялся, обнял. - Будешь кофе? Да времени еще только семь часов, что ты нагнетаешь… Помаду сними. Салфетка последняя. Надо же, салфетки закончились!
– Было так много всех с помадой?
– Нет, было мнoго тех, кто любит плевать. Представь…
Каким-то образом Лиля за все время умудрилась ни разу не сплюнуть при нём. Просто не могла… к тому же теперь оборудование позволяет не делать этого. К счастью.
– Могу пожертвовать салфетки. Сухие, влажные.
– У тебя есть?
– Возможно. В моей сумочке много чего есть на все случаи.
– Правильно, я тоже так. - (И почему она не сомневалась?) – Как-то в машине яблоки возились месяца три… кстати, хорошо сохранились, лучше, чем в кладовке! Эх, достал меня гайморит этот.
– Так и не прошёл?
– Нет.
– Ты лечишься?
– Неа.
– Почему?! Надоели вы все со своими болезнями! Одна я самая здоровая, - даже не заметила, как всю неделю с гриппом носилась по делам! Наглотаюсь таблеток,и вперёд!
Всё еще было больно из-за субару. Нигде расслабиться нельзя, ни на кого положиться! Всё сама! Настолько устала от этогo, что, кажется, плевать ей уже на него, ни чувств, ни желания. И без разницы, что он подумает.
– Слушай, а что за интересные дела творятся в …вашей больнице? Это правда, что гoворят?
– Правда. Но это уже давно. Как сейчас дела обстоят, я не знаю. Муж давно на больничном.
– Да что с ним, скажи в конце концов?
– Ρевматоидный артрит. – Глухо, глядя в сторону.
Промолчал. Затем нарочито оживленно и ласково, – видимо, – отвлекая её, – принялся за работу. И вновь эта гадкая песня!
Лиля открыла глаза, и гневно помотала головой.
– Что такое, фальшивлю? – вынул тампон изо рта.
– Издеваешься! Нарочно поешь тогда, когда я не могу тебя пнуть. И не смей петь мне то же самое, что только что пел своим… настоящим артистам!
– Я это пел? Не помню… Вот привязалось, значит. Я это не тебе пою… это зубу.
– Ну и слава Богу.
– О, как ты меня назвала?! Похвалила в кои-то веки?
– Не, ошиблась… слава Дьяволу, - пробурчала. - Если уж поешь,так пой современное что,или со студенческих времён!
– А я не помню ничего. Что привяжется… Тем не менее, начал мурлыкать мелодию из «Шербургских зонтиков». «Так-то лучше», – подумалось ей.
…
– Сколько тебе ложек?
– Не знаю. Растворимого я три кладу. А этот қакой-то особенный?
– Тогда две, наверное. И сахару столько же. Да нет, просто хороший. Вот Рита с Москвы привозила, - там был особенный. С одной ложки глаза на лоб лезут. – Скорчив физиономию, стал похож на Луи де Фюнеса. – А если три… Тут тебя просто бы… наизнанку…
– Вот здоровo! Α тебе убирать! Γлавное, чтобы здесь.
– Нет, здесь не надо. А то не позову тебя больше… Здесь приличные люди бывают…
– Какие приличные?! В этом подвале-притоне?
– Ну, вот ты, например.
– Ха! Я – редкое исключение!
Принёс кофе к дивану, накрыв вторым блюдцем, подстелив льняную салфетку.
– Видишь, как стараюсь. Как в лучших ресторанах. А что ты ищешь?
Лиля рылась в сумке.
– Салфетки тебе. Но, - извини, – нашла только влажные,или вскрытые,и несколько грязные.
– Класс! Влажные,или грязные, - у вас есть выбор! Сушки будешь?
– Давай. - Надо хоть что-то кинуть в желудок вместе с кофе.
– Попробуй, сахара ещё нужно?
– Нет. Ой, а как я кофе без молока, без пенки?
– Ну, вот те раз, нет у меня молока.
– А я хочу латте! Или эспрессо. Правда, что это такое, – я толком не знаю, зато знаю, как правильно ставить ударения. И упоминаю названия в мелких рассказах, – хохотнула. - Ты не знаешь, эспрессо – это какой?
– Тоже нет… В автоматах только.
– И я…
– Потом я после тебя эти опитки себе долью. Или нет, - я их оставлю и заварю тебе в следующий раз!
– Мне ты заваришь свежий, а эти будут для тебя.
– Согласен. Тогда тебе достанется третья их заварка!
– Тогда… – не выдержала, рассмеялась, - ах, переговорил, сволочь!
– Ох, это я так диск оставил в магнитофоне?
– Да. Веселились, наверное. И в машинки играли…
– Машинки – это для маленького мальчика, чтобы уговорить его полечиться. Но, оказалось, ему больше понравился планшет. А они остались.
Нет, ну она догадывается, что не с женщиной он играет в машинки, зачем ей эти подробности. Непонятно лишь, почему он их не убрал, – обычно всё убирает.
– Взял бы и предупредил, как нормальный человек, что субару сломалась!
– И что?
– Я бы развернулась и уехала.
– Тогда и я бы развернулся и ушёл…
– Ну и ладно.
– Нет, сегодня надо было зуб открыть.
– Ты и в тот раз говорил, что надо.
– Да не, правда. Не стоило тянуть. Я, понимаешь, - бросив машину, - шёл сюда, преодолевая дождь и ветер, а она…
«Типа я не преодолевала дождь и ветер. Нет, я лучше помолчу».
Подсел к ней.
– Давай поглажу тебя, пока ты кофе пьешь, чтобы было два удовольствия сразу.
– Если ты с а м этого хочешь. Убрал руки с её спины.
– Хм, дайте-ка подумать, - хочу ли я…
– Эй, а куда руки убрал? - Она шевельнулсь. – Ты думай и гладь, так лучше думается.
– Вот так? – Начал массировать сильно, прoминая косточки.
– Теперь да… раньше я бы кофе расплескала, когда полная чашка. Должен же и меня хоть кто-нибудь погладить, - равнодушно.
– Кто-нибудь? - Вновь отстраняется. Неужели она впервые слышит от него нечто, напоминающее ревность? Не, не может быть… – Сейчас тогда выйдем на улицу, и позовём кого-нибудь!
– Угу… – абсолютно без эмоций.
– Я вот никого не глажу, кроме тебя! И никого, кроме тебя, не угощаю кофе! А ты: «кто-нибудь»!
«Правда, что ли? А как насчет чая?»
– Так я тоже… могу так сказать, – пожала плечами.
– Но я-то правду говорю!
– Я тоже правду, - вздохнула, обернувшись, ласково прикоснувшись взглядом. («Как раз я-то точно, – а вот на счёт тебя, – не уверена»). - Но всё равно, - это слова, а сказать можно что угодно.
(«Она ли это говорит? Ему ли? Недавно мечтавшая хоть о самых лживых, но хоть каких-то словах! Либо за последние недели она повзрослела… постарела? Стала мыслить на свой возраст? Либо так сильно расстроилась из-за субару.) Для полноты картины добавляет:
– Хотя я вру, – очень редко, - дочка подойдёт и,типа, - массаж сделает. - Нежно улыбаясь воспоминанию. И дав понять, – насколько всё – правда.
– Как бы ни пришлось мне учиться машину водить. Права у меня есть. А водить не умею. С третьего раза сдала,инструктор поседел… И еще у меня топографическая тупость.
– Α это что?
– Не могу представить весь путь целиком, даже хорошо известный. Кусочками только. И вообще заблудиться могу.
– Ну да. Только сегодня у вокзала видел аварию, - обе девушки, так вмазались…
– Не надо? Подробностей.
Позже дошло: не вспомнил ли он о жене, о которой она уже забыла. А теперь она сообщает, что, вдруг и ей придётся. Хотя фигня, – Рита ездит же.
– Но так-то… можно потихоньку: от подъезда, по одной улочке…
Так же и сестра ей говорила. И другие, кто начинал.
– Только и времени нет. И правил я не помню. А ведь я в четырнадцать лет водила грузовик, – ЗИЛ, и Вольво, с прицепом, по трассе! Что только ни водила! Только не в городе ужасном. Хотя тогда и трассы были не те, конечно. Обидно же! И скорость люблю! Он обнимал её всё нежнее. Ей ничего не хотелось. Οбидно было из-за субару. Скорость…
– Когда машину сделаешь?
