Ветер нашей свободы (СИ) - Манило Лина (читаем книги онлайн бесплатно .txt) 📗
— Я хочу тебя, — говорю, глядя в ее полузакрытые глаза. — Никого так раньше не хотел.
— Так протяни руку и возьми, — говорит и закрывает глаза, прикрыв грудь руками.
Чувствую, что она зажалась — покраснела, стесняется.
— Птичка, знаешь, — произношу, упираясь руками по обе стороны от ее плеч, и целую закрытые веки. — Если ты собралась прятаться от меня, то так дело не пойдет. Мне нужно видеть тебя, любоваться.
— Думаешь, тут есть чем любоваться? — спрашивает, не открывая глаз и еще крепче сомкнув руки.
— Ты — самая красивая девушка из всех, кого я встречал. Не закрывайся от меня.
Агния распахивает глаза и смотрит на меня так, словно видит впервые. Мне нравятся ее глаза — красивые, задумчивые, немного печальные. Не знаю, о чем или о ком ее печаль, но, черт возьми, как она сейчас прекрасна.
Не в силах больше терпеть, разжимаю ее руки и фиксирую их над головой. Она продолжает смотреть немного испуганно, смущенно.
— Птичка, милая моя, — смотрю на нее, пытаясь удержать ее взгляд. — Помни: я никогда не сделаю того, что ты сама не захочешь. Поэтому, если ты не готова сейчас — так и скажи, и я уйду.
— Нет, — вскрикивает она и выгибается мне навстречу, прикоснувшись пылающей кожей к моей груди. — Не смей оставлять меня сейчас.
— Умница, — говорю, крепче сжимая ее запястья, и ложусь сверху, удобно устроившись между ее бедер. — Скажи мне, чего ты хочешь сейчас?
— Целуй меня, — шепчет, закусив нижнюю губу.
Мне не нужно дважды повторять — не отпуская ее рук, обрушиваю свою страсть, сминая ее хрупкое тело под собой, рискуя переломать ей все кости, но какая сейчас разница. Чувствую тугой узел внизу живота, который все скручивается и скручивается, отключая мозг. В штанах тесно и я, схватившись за ее тонкие запястья одной рукой, второй расстегиваю ширинку — нужно скорее снять штаны, пока они по швам не треснули.
Кое-как разделываюсь с молнией и пуговицами, а Птичка, не отрывая взгляд, поднимает здоровую ногу и пальцами цепляет брюки за пояс и помогает стянуть их вниз.
— А ты акробатка, — улыбаюсь, когда ненужный предмет гардероба летит в угол.
— Ты еще многого обо мне не знаешь.
Мне нравится, как она смотрит сейчас на меня: немного дерзко, с вызовом.
— Кажется, ты успокоилась, — говорю, медленно исследуя языком ее ключицы. Она вздрагивает, прерывисто дышит и снова запускает руки в мои волосы.
Она молчит, только с шипением выпускает воздух, тихо постанывая. Опускаюсь медленно, не спеша, все ниже и ниже, оставляя дорожку влажных следов. Ее кожа, ее вкус, реакция на мои поцелуи — это все заводит так, что сложно дышать. Единственная преграда, разделяющая нас, — ее шорты и мое белье. Пока не спешу обнажаться — всему свое время. В эту минуту меньше всего думаю о себе, о своем удовольствии — просто хочу, чтобы эта хрупкая девушка, так неожиданно доверившаяся мне, была счастлива.
Поддеваю пальцем пояс ее штанов и медленно стягиваю их вниз — мне необходимо увидеть Птичку полностью обнаженной, хотя, и не уверен, что смогу спокойно вынести это зрелище и не ворваться в нее, словно реактивный самолет. Ощущаю ее дрожь, и мне это чертовски нравится. То как она заводится, как реагирует на мои прикосновения, как тяжело дышит — мне нравится абсолютно все. Я теряю голову от ее робости, неуверенности в себе — это так мило, так трогательно. Обычно девушки, что попадали в мою постель, не гнушались брать инициативу в свои руки, были раскованными, смелыми, но Птичка не такая — ее трепетное доверие, какая-то покорность словно приглашают меня в новый мир. Мир, в котором я никогда не был и не планировал его для себя открывать. Зачем, если всегда было всё очень просто — познакомился, переспал, расстался. Иногда отношения в моей жизни длились несколько месяцев, но к любви это не имело никакого отношения. С этой же девушкой чувствую, что стою в одном шаге от того, чтобы понять, каково же это вечное чувство на самом деле.
— Фил! — слышу ее голос, который доносится до меня будто из другого измерения. — Фил, постой, прекрати!
Не понимаю, зачем должен останавливаться, по какой причине? Но Птичка резко садится и замирает.
— Что-то случилось? — спрашиваю, садясь рядом. — Я тебе сделал больно? Чем-то обидел?
— Да замолчи ты! — шипит она и затихает, приложив палец к моим губам.
В наступившей тишине отчетливо слышно, как проворачивается ключ в замочной скважине.
*Я могу не спать ночь напролёт, чтобы слушать твоё дыхание,
Смотреть, как ты улыбаешься во сне,
Блуждая по царству грёз.
Я мог бы всю жизнь провести в этом сладком плену,
Я мог бы остановить это мгновение,
И навсегда остаться с тобой, ценя этот миг, как сокровище.
Источник:
© Лингво-лаборатория «Амальгама»
25. Молочный маньяк
— Твою мать, — прошипел Фил, резко садясь и глядя на меня полубезумными глазами. — Что вообще происходит?
Сидит рядом, чуть прищурив глаза, а я вдруг понимаю, что он никуда не собирается уходить. В голове проносятся картинки, одна ужаснее другой, как Фил вскакивает с кровати, лихорадочно хватает свои вещи в охапку и, чмокнув меня в лоб, выпрыгивает в окно. Но нет, он остается рядом и никуда уходить, по всей видимости, не собирается. Наверное, я действительно слишком плохо его знаю.
— Можно тихо посидеть, пока он не уйдет, — шепчу, нервно кусая губы. — Не будет же он вечно в моей квартире торчать, когда-то же ему нужно будет уйти. Вот тогда и выйдем.
— Это кто вообще пришёл? — удивленно смотрит в глаза, поглаживая пальцем мою ладонь. От этого жеста почти мгновенно успокаиваюсь. Вообще, Фил дарит мне удивительный покой. И смелость — именно того, чего мне не хватало в моей жизни.
— Брат мой, вы с ним виделись уже, — сижу, натянув покрывало до шеи. Какого черта он вообще пришел? Нужно у него ключи отобрать, чтобы не шастал, когда не нужно.
— А, здоровый такой, помню, — смеется Фил. — Что же ему в другом месте не сиделось?
— А кто его знает? Делает, что хочет и никто ему не указ, а я так тем более, — хмурюсь, вспоминая, что Серж должен быть сегодня на службе. Или я снова что-то перепутала?
— Значит, нужно одеться и выяснить, зачем он здесь.
Фил протягивает мне сорванную ранее одежду и сам тянется за брюками, валяющимися в углу. Смотрю на его подтянутую фигуру: он не крупный, стройный с длинными ногами и сильными руками. Татуировки сводят меня с ума — готова убить Сержа за то, что так не вовремя пришел. Тянусь к прикроватной тумбочке и хватаю фотоаппарат — просто обязана сейчас сфотографировать Фила, когда он так прекрасен.
— Вот черт, — смеется Филин, — ты бы хоть предупреждала. Я точно за этот месяц ослепну или заикаться начну.
— Зачем предупреждать? Чтобы ты позировать начал? — рассматриваю сделанные снимки, на которых Фил, растрепанный и какой — то беззащитный, смотрит немного в сторону, наклонив темноволосую голову в бок.
— Думаешь, кому — то будут интересны мои снимки в одних трусах?
— Зачем мне кто — то? — удивленно смотрю на него. — Никому я эти фото показывать не буду — себе оставлю.
— Любоваться будешь бессонными ночами?
— Ага, распечатаю в масштабе один к одному, вырежу по контуру и буду спать в обнимку, — сижу, еле сдерживая улыбку.
— И зачем тебе мой муляж, если есть я — живой и теплый? — снова эта, сводящая с ума, ухмылка.
Быстро натягиваю бюстгальтер и майку, а Фил не сводит с меня глаз.
— Ты меня снова стесняешься? — улыбается, убирая прилипшие к лицу волосы. — Чего я там еще не видел? — многозначительно смотрит, хитро прищурившись, и легко целует в плечо. Место поцелуя, будто огнем горит, и я незаметно дотрагиваюсь до кожи.
— Не стесняюсь я, с чего ты взял? — говорю, стараясь не сталкиваться с ним взглядом. — Просто нужно торопиться, пока Серж ничего не заподозрил.
