Размытые линии (ЛП) - "habitual_lady" (книга регистрации .txt) 📗

— Ну, Эрин повезло, потому что так уж случилось, что я отличный друг.

— Определенно, — соглашается Паркер. — Так и есть. За исключением, конечно, тех случаев, когда ты-

Я закрываю ей лицо ладонью, чтобы она замолчала, а потом бросаю ей на колени несколько папок, которые держу в руках. Она смотрит вниз.

— Что это?

— Знаешь, есть такие штуки… — говорю я. — Это называется… О, бумаги!

Она не обращает на меня внимания, уже перелистывая подборку брошюр и быстро понимая, что там.

— Школа бизнеса… — Паркер поднимает глаза.

Я поднимаю плечо.

— Я решил, что пришло время принять тот факт, что я люблю свою работу и хочу бросить вызов самому себе. Я хочу быть хорошим в чем-то.

Ее лицо ликует, она слушает меня, и я ничего не могу с этим поделать, мне кажется, что моя грудь немного раздувается, потому что она тоже выглядит гордой. Она возвращается к брошюрам, быстро перелистывая их.

— А ты уже думал о специальности, или ты будешь-

Она замолкает, и я напрягаюсь, зная, что сейчас произойдет. Паркер поднимает глаза, и на этот раз на ее лице появляется замешательство.

— В Сиэтле.

— Да, — говорю я, ерзая на стуле и стараясь вести себя непринужденно. — У них там есть несколько отличных школ, и-

— У них и здесь отличные школы. В Портленде, — упрямо говорит она.

— Но до Сиэтла всего два часа езды, — возражаю я. — Близко.

Достаточно близко к Паркер. Чтобы быть рядом с ней. Но достаточно далеко, чтобы дать нам обоим немного дистанции. Достаточно далеко, чтобы забыть ее. Я надеюсь.

— А как же твоя работа? — она говорит.

— Предложили место в офисе в Сиэтле. Сказали, что оно мое, если я захочу.

— Ты уже говорил с ними? — Паркер выглядит ошеломленной. — И давно ты об этом думаешь?

Я слышу вопрос, который она не задает: Почему ты мне не сказал?

Я понимаю ее замешательство. Потому что когда-то мы говорили друг другу все, но теперь я всё делаю осторожно. Это самосохранение.

И, возможно, это совершенно эгоистично, но поездка в Сиэтл — это один из способов, которым я могу продолжать быть лучшим другом Паркер и поддерживать все лучшие стороны нашей дружбы, не разрушая себя.

— Ну что ж, я рада за тебя! — говорит она. — Я люблю Сиэтл! Я буду приезжать, и ты будешь отвозить меня на рынок Пайк-Плейс, и мы сможем…

Я вижу, как на глаза наворачиваются слезы, и накрываю ее руку своей.

— Мне нужно это, Паркс. Ты ведь понимаешь?

— Да. Если ты хочешь, я счастлива за тебя. Правда, — она шмыгает носом, сжимает мою руку в ответ.

Я улыбаюсь, потому что знаю, что она не врет. Через всё, что мы прошли, это одна довольно важная деталь. Мы ставим потребности друг друга на первое место. Всегда.

Мы оба отдергиваем руки, когда понимаем, что держимся за руки на парковке нашего офиса. Так что, ладно, не все в точности так, как было раньше. Мы больше не прикасаемся друг к другу. А когда делаем это случайно, всё становится неловко.

По молчаливому соглашению, мы не говорим о моем возможном переезде в Сиэтл в течение всей поездки домой.

— Мы с Лэнсом можем заехать за тобой вечером — говорит она. — В семь?

— Нет. Встретимся там, — говорю я.

Я неплохо справляюсь с отношениями Лэнса и Паркер. Как и следовало ожидать. Но я стараюсь избегать общения только с ними двумя, насколько это возможно. Опять же, самосохранение.

Остаток дня проходит быстро. Тренажерный зал. Душ. Звонок от сестры и история о новом парне, с которым она теперь встречается. Стирка, которую я ненавижу.

Я все еще живу один. Я все еще собираюсь подать объявление о новом соседе, но со временем начинаю фантазировать, что, возможно, Паркер вернется домой. Все так, как я сказал. Мне действительно нужно уехать в Сиэтл. Мне нужно вернуться к нормальной жизни и вернуть отношения с Паркер в чисто платоническое, безжалостное состояние.

К тому времени, когда я появляюсь в караоке-баре в семь, мое настроение меняется на раздражительное, и я жалею, что не сказал «нет». А потом становится еще хуже.

Лэнс садится между мной и Паркер.

К счастью, остальное идет весело, настроение начинает подниматься, несмотря на то, что Лэнс не перестает играть с серьгой Паркер, как придурок. Я разговариваю с Эрин, с которой, вроде, виделся раньше, но не помню. Она на самом деле немного смешная и болтливая.

Паркер наконец-то удается оторвать ухо от пальцев Лэнса, и все девушки тащатся на сцену, чтобы спеть какой-то гимн женской власти, парни за столом пользуются возможностью выпить на случай, если мы следующие пойдем на сцену.

— Знаешь, я никогда не ходил с вами в караоке, — кричит мне в ухо Лэнс. — Я всегда думал, что это глупо. Но она действительно хорошо поет, да?

Я киваю, потому что, черт возьми, да. Мой мозг уже прокручивает наши обычные варианты дуэта, когда приходит в голову, что, возможно, дуэт с Паркер теперь запрещен. Как только что сказал мне Лэнс, он никогда раньше не ходил с в караоке, а это значит, что он не видел, как хорошо мы с Паркер гармонируем на сцене. Вместе.

И вдруг мне захотелось показать ему, как мы хороши. Я хочу показать это Паркер. Я хочу напомнить ей об этом.

Лори и ее новый бойфренд поют фальшивую версию «желтой субмарины», и это ужасно.

Эрин встает и поет песню в стиле кантри, в которой, как мне кажется, есть подтекст преследования, но я не уверен. Паркер пытается затащить Лэнса на сцену, но он категорически отказывается, и ее глаза встречаются с моими, прежде чем осторожно посмотреть на Лэнса, и я знаю, что она чувствует. Она хочет петь со мной и знает, что, возможно, нам не стоит этого делать.

Лори спасает ее от выбора.

— Эй, Паркс, спой нам балладу.

— Балладу? — спрашивает Эрин, наморщив нос. — Может лирику?

— Не тогда, когда это делает Паркер, — уверенно говорит Лори. — Просто смотри. В комнате воцарится тишина.

— Давай, детка, — говорит Лэнс. — Мне нравится твой голос.

Говоря это, он смотрит на свой мобильник, и я борюсь с желанием закатить глаза. Мудак.

И все же, если я не могу петь с Паркс, то услышать ее голос-только ее-это самое лучшее. Я поднимаю глаза и с удивлением вижу, что она наблюдает за мной. Как будто она ищет разрешения, хотя для чего, я понятия не имею.

— Давай, — говорю я, протягивая ей стакан.

Она прикусывает губу и смотрит на меня, а затем идет к сцене.

— Погоди, мы не выбирали песню! — кричит ей вслед Лори. — Черт побери, я надеюсь, она споет Адель.

Паркер не выбирает песню Адель. От песни, которую она выбирает, у меня перехватывает дыхание. «Я буду рядом с тобой». На первом курсе колледжа, когда мы с ней только начали дружить, я однажды напился. И в минуту слабости я признался, что эта унылая песня была моей любимой.

Я не думал об этом с той самой ночи. Но Паркер помнила. Все это время она помнила.

Поначалу ее голос звучит неуверенно, но по мере того, как в комнате воцаряется тишина, становится всё лучше. И вдруг я не могу дышать, потому что ее глаза находят мои. И хотя в комнате собралась сотня человек, а ее парень сидит рядом со мной, мне кажется, что она поет для меня.

Я не шевелю ни единым мускулом. Она поет о дружбе. О том, чтобы быть рядом с другим человеком. Ее глаза не отрываются от моих, и в глубине души я знаю, что эта песня для меня. Для нас.

Слезы текут по ее лицу, когда она заканчивает, и я буду отрицать это до конца своих дней, но мои глаза тоже немного слезятся. Я не могу избавиться от ощущения, что Паркер только что попрощалась со мной. Не с нашей дружбой, а с тем, какими мы могли бы быть.

Толпа сходит по ней с ума. Конечно, она, черт возьми, лучшая певица в зале, и все это знают.

— Черт возьми, Лэнс, тебе лучше держаться за свою девушку, — кричит парень Лори, перекрикивая вопли и крики.

Я бросаю на него острый взгляд, гадая, говорит ли он обо мне, но затем он указывает на комнату в целом.

— Каждый парень здесь хочет забрать ее себе.

Я напрягаюсь, но Лэнс просто улыбается, выглядя совершенно невозмутимым, полностью уверенным, что его девушка, ну… только его.