Синичка в небе (СИ) - Гейл Александра (книги онлайн полные версии txt) 📗
Вообще вся вакханалия длилась недолго: не будучи начинающими самоубийцами, ребята поспешили покинуть приемную до прихода начальника, предоставив имениннице прекрасную возможность уничтожить доказательства существования вечеринки самостоятельно. Помочь вызвались лишь два человека: Ванька и Катерина. И пока секретарша подметала конфетти, нам оставалось заняться бокалами.
Вот как мы оказались в женском туалете в компании двух десятков бокалов и одного полотенца. Честно говоря, я думала, что Ванька туда за мной не пойдет, но просчиталась. Да уж, права была Иришка, сказав, что Иван Гордеев не из тех, кто смущается понапрасну.
— Тебя кто-нибудь уже поздравил или мы первые? — завел Гордеев-младший вполне нейтральный разговор, и я с радостью ухватилась за возможность избежать неловкого молчания.
— Отчим в районе полуночи написал смс. Он всегда спешит отделаться побыстрее,
— отмахнулась я, передавая вымытый бокал.
— Какой он? — спросил вдруг Ванька.
— Отчим? — удивилась я.
— Да, ты о нем не рассказывала.
— Ну, Вань, это не странно, — хмыкнула я. — Он у нас с Поной как Дед мороз. Где-то есть, но встретить его можно только раз в год. А еще он низенький, полный, и у него очень блестящая лысина.
От такого сравнения Ванька рассмеялся:
— Под твое описание подходит две трети мужчин за сорок… — и, подумав, добавил: — пять.
— Вот почему меня не очень пугает перспектива остаться старой девой, — пошутила я, и тут же пожалела, ведь именно в этом меня упрекнули: в страхе перед отношениями по каким-то странным соображениям. В попытке не дать этой теме развиться в полноценный спор, я попыталась свернуть в другую сторону. — Останусь одна, куплю небольшую квартирку, завалю ее темными платьями и яркими платками. А потом буду все выходные тратить на чтение Ахматовой, напыщенно поправляя очки на носу и кутаясь в яркий плед ручной работы.
— Катерина не старая дева, — улыбнулся Ванька, безошибочно распознав образ.
— Два года назад развелась, и да, купила квартирку, тонну темных платьев с яркими платками и стала зачитываться трагичной поэзией. Ей это к лицу — не спорю, а вот тебе не пойдет.
— Это еще почему? — возмутилась.
Надо признать, Катерина являлась очень вдохновляющим персонажем. Раз увидишь — навсегда запомнишь. И чуточку, совсем немножко, ей хотелось подражать. Только не в чтении Ахматовой. И не в пессимистичном настрое, конечно.
— Ты не самодостаточная, тебе быстро это надоест. Ты все время куда-то бежишь, с кем-то болтаешь или воюешь. Единственный раз, когда ты осталась одна, закончился ссорой с сестрой. Разве это не показательно? Если очень постараться, можно и погасить твою жажду деятельности, но это твоя отличительная черта. Положительная, к тому же. Стоит ли ею жертвовать?
Задумавшись, я вынуждена была согласиться с его правотой. Стоило бы выпрыгивать из штанов в попытке сбежать из общежития, чтобы потом полжизни меланхолично зачитываться поэзией, сидя на диване?
— Твоя взяла, — кивнула я шутливо.
— Да ты что! — сверкнул улыбкой Ванька. — На моей памяти мы уступила впервые.
— И после такой реакции больше не буду.
— Ах, прости, — поклонился он, не забывая ловко тереть полотенцем очередной бокал.
— Кстати, у тебя отлично получается, — указала я на полотенце. — Раз быть летчиком ты не хочешь, может, барменом? — продолжила я наш прошлый разговор.
— Вряд ли, — разочарованно цокнул он языком. — Меня, как ты знаешь, нельзя оставлять наедине с сотней бутылок.
Посмеиваясь, я выключила воду и взяла в руки первую партию бокалов, чтобы унести их в конференц-зал. Минут пять мы упаковывали бокалы, натыкаясь на пальцы друг друга и едва перекидываясь фразами. Откровение вырвалось настолько неожиданно, что я сама не поняла, как это случилось:
— Я не хочу быть одна всю жизнь, — сказала я вдруг. — Но причины должны быть правильными. Риск должен быть оправдан.
— Риск? — удивленно переспросил Ванька.
— Любые отношения есть риск, — ответила я уверенно. — Например, мама всегда будто на стуле стоит с накинутой на шею веревкой. Приходишь к ней в гости: не шуми и в комнату не заходи — вдруг отчиму не понравится. Лона не лучше: бесприданница, которая собралась жить с полным придурком, да еще на территории свекрови. Очень редко бывает, что в отношениях участвуют лишь двое. Обычно все точно так же, как у Чуковского: а за ними раки на хромой собаке, волки на кобыле, львы в автомобиле, зайчики в трамвайчике, жаба на метле… — Ванька хмыкнул, и я поняла, что цитирование затянулось. — А у нас всех столько недостатков, на которые можно надавить. Хочется, чтобы уж если рядом был человек, то он не стал пользоваться возможностью унизить.
— Двадцатичетырехлетняя идеалистка. Редкое зрелище! — рассмеялся Ванька.
После его слов откровенничать, разумеется, расхотелось, и, велев ему поставить коробки на полку, я вернулась к приемную. А поскольку там было чисто и опрятно, как всегда, вдруг подумалось, что праздник мне лишь померещился.
***
Корпоратив проходил в том же ресторане, что и год назад, и два года назад, и три года назад, оттого в «ГорЭншуранс» ходил слушок, что Николай Давыдович сторонник партии консерваторов. Заявление было ничем не подкреплено, но благодаря знакомству с Новийским я теперь приглядываясь к Гордееву внимательнее в поисках доказательств. Мне отчего-то было очень интересно, за которую из партий болеет начальник.
Столики были рассчитаны на четверых человек — этим ресторан выгодно отличался от других, где для удобства персонала мебель расставлялась в ряды. Кто-то скажет, что подобная компоновка гостей ограничивает круг общения, но мы не соглашались, предпочитая ходить друг к другу «в гости». На этот раз уселись за один столик с Поной, Ритой и Иришкой, не подумав о том, кто будет разливать вино. Затем промах первой, сестра, разумеется, попыталась совершить акт самопожертвования и отдать свое место Егору, но Ритка ее опередила: со вздохом взялась за бутылку, по-своему решив алкогольный вопрос. Я не возражала, поскольку собиралась сделать свой первый шаг на пути к примирению. После того вечера, когда Лона пришла в общежитие, меня загрызла совесть. Не заслуживала сестра того презрения, коим я ее раз за разом обдавала.
Демонстрировать нежности на публике я не хотела, но нашла под столом ее ладошку и сжала, надеясь таким образом запустить процесс примирения. Она бы обязательно поняла. Сестра такие вещи чувствовала куда тоньше. Легкая улыбка на губах Лоны подсказала мне, что движемся мы верным курсом.
— Господи, мне кажется, я вижу ее платье насквозь, — услышала я привычно осуждающее от Иришки и обернулась, но не поняла, в чем дело. — Да и по возрасту она подходит скорее Ваньке.
Последнее замечание сузило круг поиска, и я повнимательнее изучила начальственный столик. Рядом с Николаем Давыдовичем сидела крошечная брюнетка в серебристом платье, переливы на котором едва скрывали прозрачную ткань в стратегически важных местах.
— Это если ей есть восемнадцать, что сомнительно, — как обычно, предположила Рита худший из возможных вариантов.
— Давайте честно, девочки, будь мы такими красотками, тоже бы спали с большими боссами, а не пахали на них, — завистливо вздохнула Иришка.
— Вряд ли, — не согласилась я. — А как же самоуважение?
— Алло, Саф, она же так и лучится гордостью и презрением к нам — мелким трудяжка. Себя она точно в обижу не даст, — ядовито осадила меня Рита.
Покопавшись в системе нравственно-моральных ценностей, я пришла к выводу, что не променяла бы даже свои почти отсутствующие перспективы на ноги от ушей.
— Если вы продолжите так пялиться, она подавится, — вмешалась нас Лона. — А вообще, вы не думали, каково Ваньке, когда его отец приводит домой вот таких девушек?
Мы дружно на нее уставились. Уж точно не думали!
— Я хочу сказать… Они же живут вместе.
— Лона, мы поняли, — поспешила Ритка, пока не последовали подробности.
