Замужем за олигархом - Лобановская Ирина Игоревна (читаем полную версию книг бесплатно .txt) 📗
Каховскому действительно очень повезло с женой. На все сто. Так-то оно так… В самой глубине души он отлично понимал это. Но опускаться на ее дно не было никакого смысла.
ГЛАВА 16
Неожиданно возникший когда-то перед свадьбой дочери из небытия отец Натальи оказался человеком в этом мире не последним. Партфункционер, оставшийся не у дел, но кипящий от избытка энергии и желания действовать, переполненный неуемной активностью и целеустремленностью, он, разойдясь в очередной раз с очередной женой и проклиная ее и всю ее семью, явился в дом Натальи. Никто не понимал, зачем он сюда ходит, и все строили самые разные предположения. Михаил мучился от нежданных визитов совершенно чужого ему, незнакомого человека. Наталье было просто интересно, а лучше всех чувствовала себя ее дочь, которая обрадовалась появлению в доме нежданного дедушки. Вообще, казалось, в жизни теперь больше плюсов, чем минусов. Сначала пришел этот новый мамин муж, потом — дед. Появились мужчины. А это не может не радовать женщину, даже такую кроху.
— Доченька, — пророкотал отец Натальи однажды, внимательно рассматривая Михаила, который всякий раз ежился и сжимался под его взглядом, — нужно менять жизнь! Основательно и жестко! Делать крутой поворот к лучшему!
— Давай делать! — усмехнулась Наталья. — Ты за рулем?
— Ну, конечно, я, кто же еще? — самодовольно хохотнул новоявленный отец. — Программа такова — зубная паста и игрушки!
— Что-о? — вытаращила глаза изумленная Наталья.
— Игрушки, игрушки! — радостно захлопала в ладоши и запрыгала Алина. — У меня будет много новых игрушек! Ура!
Михаил сидел молча, недоуменно уставившись на тестя рыжими глазами. Бабушка Натальи хмыкнула и выразительно покрутила пальцем у виска.
— Жениться, Леша, надо было пореже! — назидательно и осуждающе-сурово произнесла она. — Эти твои бесконечные жены до добра не доведут! Какая психика может это выдержать?
Мать Натальи, которая бывшего мужа принимала всегда с глубокой скорбной складкой возле рта, напоминая зятю тетю Белу, повернулась и ушла в комнату, откуда через две минуты донесся меланхоличный голос диктора.
— Да-да! — уверенно подтвердил тесть. — Зубная паста и игрушки! На них, и только на них сейчас надо делать деньги. Я абсолютно серьезно! — он перевел взгляд на зятя. — Ты, Мишутка, будешь тут главным. После меня, естественно! Мы закупаем в столице нашей родины зубную пасту, прямо коробками, и везем ее с тобой куда-нибудь подальше, в Мурманск например. Где этой самой зубной пасты днем с огнем не сыщешь. И продаем там втридорога. Расхватают как миленькие.
— Это называется спекуляция! — грозно определила бабушка и подняла суровый перст. — Вас посадят!
— Да ну! — весело махнул рукой тесть. — Посадят, как же! Пришли иные времена! Нынче за это не сажают. Да и вообще глагол «сажать» как-то выпал из употребления властей в любом смысле этого слова. Теперь его вполне подменили глаголы «купить» и «продать». А что? Ничего! Обходимся. И даже неплохо. Готовься, Мишутка, к походу!
Михаил вопросительно глянул на Наталью. Она смеялась. Похоже, воспринимала ситуацию, как игру.
— Ты… согласна? — робко спросил Миша жену.
— Она согласна! — провозгласил тесть.
Наталья покосилась на мужа. Задавленный, безынициативный, тихий… Может, хотя бы ее отец заставит его двигаться, приучит к деятельности, заразит своей энергией… А паста… Ну какая разница?.. Пусть будет паста…
И Наталья весело кивнула.
— Даже интересно… Я тоже буду закупать. В одном месте ведь сразу не купим.
На дворе стояли девяностые годы XX века. Дул ветер перемен. И этот ветер менял многих…
Торговля или спекуляция, как говорила бабка Натальи, пошла ходко.
— Мои успешные мальчики! — смеялась Наталья. — Торгонавты мои, торгонавтики!
Вдвоем с тестем Михаил резво перепродавал зубную пасту в самых разных градах и весях. Россия, совершенно изголодавшаяся и отчаявшаяся, готова была эту самую пасту жрать с завидным аппетитом. Хотя поначалу Миша смущался, боялся, ежился, пугливо озирался в поисках милиционеров.
— Не боись! — важно говорил тесть. — За мной не пропадешь! А менты — они тоже люди. Живые и обычные. Дашь в лапу — и отвалятся.
— Я не умею давать… — лепетал Михаил.
— Не умеешь — учись! В жизни пригодится. Смотри, как это делаю я, — поучал тесть.
И через два месяца Миша уже довольно ловко покупал и продавал, зазывая людей тонким голосом:
— Зубы чистить, зубы чистить! Самые лучшие средства для ваших зубов!
Тесть слушал и довольно похохатывал. Наталья дразнила отца и мужа, называя их зубочистами. И Михаил, хотя в душе обижался на нее, все-таки испытывал несказанную гордость оттого, что стал другим, многому научился, кое-что теперь умел сам, на что-то был уже способен…
Тогда еще рынки не были схвачены таким плотным блокадным кольцом, как позже. Хотя пару раз к продавцам пасты и липли какие-то темные личности с требованием своего навара. Тесть давал. И сразу менял или место стоянки, или город. Все обходилось в лучшем виде. Кто бы сомневался…
Получив довольно много денег и открыв несколько счетов, Каховские-Калинины — Ка-Ка — насмешливо и ласково называл их тесть — решили двигаться дальше. Одной зубной пастой не проживешь. И открыли на дому свой собственный кооператив по производству игрушек. Назвали его неоригинально «Колобок». А что тут ломать головы? Лишь бы деньги приносил… Занимались производством пластмассовых игрушек, за которые так ратовал отец Натальи.
Игрушки прекрасно продавались. Доходы семьи моментально резко выросли — до четырех тысяч рублей в месяц. По тем временам это были огромные деньги. Ведь высококвалифицированный инженер зарабатывал максимум две сотни.
Свой институт, куда он поступил с таким трудом, Михаил бросил. Да и зачем ему теперь диплом — никчемная бумажка, — когда деньги можно и нужно зарабатывать иначе, без его помощи?
Дед решил занять делом и маленькую внучку. А что ребенку делать целый день? И ловко приспособил ее к работе. Наталья не возражала. Михаил удивлялся ее спокойствию и безмятежности, а заодно — и алчности. А Алине нравилось совать ручки под горячий пресс, чтобы запаивать целлофановые пакеты с резиновыми куклами-матросами, Красными Шапочками и Бабками-ежками. Делала свою работу девочка охотно и аккуратно, поэтому обошлось без производственных травм.
Михаил вначале был очень хорошим мужем и отцом. Он не курил, пил только шампанское, старался держаться. Но существовала у него одна запретная тема: Миша грубо прерывал любые расспросы о его давно погибших родителях. Тема эта действительно была больной.
«Я так рада, что ты женился, Мишенька, — писала бабушка рукой Саньки. — Кланяйся от меня Наташеньке… Увидеть бы мне ее да девочку Алиночку… Уж как Бог даст…»
Позже, под мощным влиянием тестя, в голове Михаила зародились уже совсем другие мысли. Каховский возмечтал сначала завоевать Россию, а потом — мир. Ну и что в этом необычного? Все стараются добиться первого места в жизни… Даже дети, в играх и учебе, постоянно пробуют победить остальных, стать лучше всех.
И в девяностые, в разгар буйной деятельности второго Бориса на русском престоле, Каховский создал с помощью все того же тестя подряд четыре фирмы: «Ультра-технология» (он называл ее «Утка»), «Москва-транс», «ГУМ» (Глобальная уникальная механика) и «НТВ» (Новейшая техника века). Фирмы занимались производством товаров народного потребления и посреднической деятельностью. Михаил немного играл и забавлялся, развлекал сам себя, не выдумывая, а выбирая аббревиатуры, хорошо всем знакомые. Милое дело…
Рубикон вновь был перейден, и Михаил вступил в новую опасную и увлекательную игру, внутренне собранный, ликующий и готовый работать двадцать четыре часа в сутки. Сначала пришлось именно так. Надо было идти до конца. Работоспособного, тщеславного, честолюбивого от природы Каховского это нисколько не смущало и не тревожило. И все-таки он оказался в пролете: сразу стало довольно трудно выкраивать время для приятелей. Они опять отошли на второй план. Теперь Михаилу требовались другие приятели: ловкость, хитрость, змеиная гибкость… Он стал мало говорить, выработал манеру произносить фразы без всякой интонации в уверенности, что это придает словам солидность и хорошо скрывает двусмысленность. Он почти перестал смеяться. Каховский был поглощен своими новыми мыслями: не покоряться обстоятельствам, остаться верным своим желаниям, стойко держаться на плаву — это были уроки его непростой жизни.
