На десятом небе (Седьмое небо) - Райс Луанн (книги хорошего качества txt) 📗
– Да, – сказала она, – чтобы продавать стеганые одеяла тети Бэсс.
– Ты думаешь, мне нужны деньги? – с жаром перебил ее Джордж. – Нет, все, чего мне надо, чтобы с тобой все было хорошо! Понимаешь, Сара?
Ее глаза наполнялись слезами. Она кивнула и расплакалась. Джордж вздохнул: вот так всегда он заставляет женщин плакать у стола на кухне. Сару, ее мать… Он обнял ее за плечи и прижал к себе. Она прикрыла глаза рукой и продолжала тихо всхлипывать.
– Ну не надо, дорогая, тише, все хорошо!
– Папа, – выдохнула она.
– Ш-ш, Сара. Не делай больше глупостей. Просто будь счастлива.
Ее слезы намочили его шерстяную рубашку.
– Если я понадоблюсь… – начал он, с трудом выжимая из себя каждое слово. – Я знаю о таких вещах, когда дочь больна, и им нужна печень или спинной мозг. Все… Все, что угодно. Все, что у меня есть, я хочу отдать тебе.
Она прижималась к нему так, как когда-то, когда они вместе плыли на лодке и забрались довольно далеко от берега. Шлюпка сильно кренилась набок, Джордж сворачивал паруса и дергал румпель, а Сара все это время висела у него на шее, как маленькая испуганная обезьянка. Теперь она чувствовала себя так же: взрослая женщина, вцепившаяся в своего отца ради жизни.
– Ш-ш-ш, Сара, – утешал он, – ш-ш-ш.
Когда она успокоилась и осушила слезы, на щеках появился легкий румянец. Она была такая хрупкая, его Сара, для женщины, которая действовала так твердо, которая шла по жизни одна. Она была сама себе капитаном. Он по-своему гордился ею, но, с другой стороны, хотел, чтобы она познала в жизни то, что было у него с Роуз.
Джордж поднялся. Они так и не решили вопрос с Майком, но время само все расставит по местам. Так всегда бывает. Если она думает, что заберет Майка с собой, то сильно ошибается. Парень не хочет никуда уезжать, но Джордж не хотел быть тем человеком, который сообщит ей об этом.
Солнце садилось. Была суббота, их последний день на острове. Сара стояла у окна кухни и следила за тем, как лиловые тени ложатся на снежные поля вокруг бухты. Отец вышел во двор. Она видела, как он, прихрамывая, идет вместе с Гелей и машет руками, загоняя гусей в сарай.
Гелей лаяла и хромала так же, как и ее хозяин. Гуси разбредались в стороны и громко гоготали. Сара наблюдала подобную сцену сотни раз, но не могла припомнить, чтобы раньше при этом плакала. Она дотронулась до холодного окна, слезы потекли по ее щекам. Ее отец только что предложил ей свою печень и спинной мозг. Ее отец, который никогда не понимал, как это у кого-то может болеть голова, думает о том, что ей понадобится пересадка.
Но у нее не такой рак, при котором может помочь переливание крови или пересадка органов. Он рос внутри ее лимфатических узлов и устремлялся к мозгу. Доктор Гудейкер сделал все возможное. Она прошла все необходимые процедуры, и теперь была предоставлена своей судьбе или Богу.
Стоя в это утро в церкви вместе с Уиллом, она молилась о здоровье. Она знала, что Его нельзя просить о помощи при лечении конкретного заболевания. Ей надо делать то, что велят доктора, и верить, что Он позаботится о ней. Ведь жизнь так прекрасна! Сердце Сары было наполнено любовью к людям на этой земле. Увидев могилу своей матери, она подумала о небесах, где когда-нибудь они встретятся, но сейчас Саре хотелось быть здесь, в этом мире.
Именно здесь. Саре еще так много надо было сделать. Ей надо было воспользоваться наступающими холодами и кануном рождественских праздников, чтобы продать как можно больше одеял. Она хотела помочь Сьюзан наладить отношения с матерью, от которой та тайком сбежала. Отцу и тете Бэсс нужна ее финансовая помощь.
Одна лишь мысль о Майке заставила ее тяжело вздохнуть. Она должна направить своего мальчика по правильному пути.
И Уилл. Он нужен был ей, немедленно. Ее сердце забилось от волнения, а руки похолодели. Острые ледяные иглы стучали в окно старой кухни. На дворе ее отец запирал за гусями загон. Сара смотрела на него, прижавшись лбом к заиндевевшему стеклу, пока он не скрылся из виду. Первая звезда появилась на небе.
Медленно Сара отвернулась от окна и направилась к лестнице. В доме было тихо. Тетя Бэсс ушла к себе вздремнуть после обеда. Дети были на чердаке. Сара слышала, как там играет музыка, и различала их смех. Она подошла к двери Уилла и тихонько постучала.
Ответа не последовало, и Сара проскользнула внутрь. В комнате было темно, свет лился только от окон, выходящих на океан. Уилл лежал на кровати поверх покрывала. Возможно, он читал и незаметно заснул; раскрытая книга лежала рядом, но звук открывающейся двери разбудил его. Увидев Сару, он приподнялся на локте.
– Все в порядке? – спросил он.
Кивнув в ответ, Сара подошла совсем близко. Она не смогла бы объяснить, почему в горле у нее застрял комок, и ей хотелось плакать. Он заключил ее в свои объятия, и она прижалась к нему всем телом.
– Ты знаешь, что самое удивительное? – спросил он, поглаживая ее спину.
– Что? – прошептала она.
– Я надеялся, что ты поднимешься ко мне.
– Неужели?
– Да, как раз перед тем, как задремать, я подумал: может быть, Сара разбудит меня. Правда.
– Мне было очень смешно наблюдать за собой, когда я пробиралась в твою комнату.
– Знаю, – улыбнулся он. – Мы ведем себя как маленькие.
Наверху их дети-подростки прекрасно проводили время. Сара слышала, как Сьюзан визжит, а Майк смеется, как они гоняются друг за другом на чердаке и от топота их тяжелых ботинок скрипят старые доски.
– Сколько времени у нас до ужина? – спросил Уилл, целуя ее лоб и щеки.
– Несколько часов, – ответила она, поглаживая рукой его грудь, – по крайней мере, два.
Он снял с нее свитер, а она расстегнула на нем рубашку. Уилл быстро справился с молнией на ее джинсах, а Саре пришлось возиться с пуговицами на его брюках. Оставшись в одном белье, они нырнули под покрывало. Постель нагрелась от тела Уилла, пока он дремал здесь. Они уютно устроились, и Сара почувствовала, как его пальцы гладят ей спину, стягивают с нее трусики. Они целовались, их губы искали друг друга, они соприкасались телами.
Руки Уилла поднимались к ее плечам и вдруг нащупали шрам. Сара замерла на мгновение, раскрыв глаза. Он перестал целовать ее и тоже раскрыл глаза, как бы удивившись, что обнаружил что-то незнакомое. Саре стало стыдно, и она обрадовалась, что свет выключен.
– Мне делали операцию, – наконец сказала она.
– Это шрамы.
– Да, я ненавижу их. Я стараюсь забыть, что они у меня есть.
– Это часть тебя, и поэтому они прекрасны.
– Если ты увидишь его, то поймешь, что это не так.
– Тогда дай мне взглянуть.
Она отрицательно покачала головой. Никто, кроме докторов и сестер, не должен видеть шрамы на ее теле. Во время проведения химиотерапии в кожу головы попала инфекция. Она распространилась по всему черепу и перешла в остеомиелит. Доктору Гудейкеру пришлось удалить часть кости черепа. Он вынужден был сделать очень большой разрез, чтобы восстановить кровообращение, и хотя позднее Саре сделали пластическую операцию, шрамы все равно остались. Она знала, что больше никогда не сможет появиться в купальнике. И полюбила кондиционеры, работавшие везде летом, потому что они позволяли ей одеваться в вещи, которые закрывали всю спину и плечи.
– Покажи мне, – попросил он, – ты можешь, Сара.
– Я хочу, но боюсь, – ответила она.
– Не надо бояться.
– Но это ужасно, – сказала она.
– Не верю, – прошептал он, прижимая ее к себе.
Но не успел он еще договорить, как Сара изогнулась, нащупала у него за спиной шнур и повернула на себя лампу. Она села прямо, подняла волосы вверх, чтобы он смог все разглядеть. Она чувствовала, как он старается не дышать, чтобы не выдать своей реакции. Когда Мэг Фергюсон первый раз сняла ее повязки, то расплакалась.
– О, Сара… – произнес Уилл.
Он не мог притворяться. Ее изуродованный затылок и плечи, эти жуткие швы были толстыми и отвратительными. Она чувствовала, как он дрожит и плачет, целуя ее спину, плечи, шею. Его лицо было мокрым от слез, их соленый вкус был у нее на губах, когда он целовал ее. Они слились в поцелуе и упали на старую кровать.
