Последняя Ева - Берсенева Анна (читать книги полностью без сокращений бесплатно .TXT) 📗
– Но в прошлый раз ведь все ходили, – напомнила Ева. – И помогло…
– В прошлый раз! В прошлый раз было совсем другое дело, неужели не понятно? – сказал отец. – А теперь – все это надо было пресечь сразу и не доводить до стрельбы на улицах. Не водку пить на даче, а вовремя власть употребить! – сердито добавил он.
– Смотри, Егор как волнуется, – заметила мама. – А по-моему, он честно говорит, как думает. И вообще, он хороший мальчик, очень порядочный! Помнишь, в футбол играл, бегал в красных таких трусах? Кто мог подумать… – улыбнулась она.
Молодой премьер-министр, только что по телевизору призывавший людей получать оружие, вырос в их писательском дворе и учился с Юрой в одной школе. Евины родители помнили его маленьким, и, может быть, не в последнюю очередь поэтому им не казалась чем-то отвлеченным «большая политика», в которой он теперь участвовал.
– Ты бы послала Юру сейчас оружие получать? – спросил отец. – Я бы – ни за что!
– Так бы он нас и спросил, – вздохнула Надя.
– Может, мне сбегать? – подмигнула притихшая было Полинка. – А что, пистолет дадут, потом продам на Птичке, как раз на краски приличные хватит.
– Я тебе сбегаю! – встрепенулась Надя. – Тебя там только не хватало!
– Да ладно, я шучу, – усмехнулась Полина. – Делать мне нечего, что ли? Без меня большевики обойдутся…
После полубессонной ночи Ева находилась в том нервно-приподнятом состоянии, когда все проблемы кажутся неразрешимыми и трудно понять, что же делать.
Именно в таком состоянии пришла она утром в школу и тут же узнала, что Мафусаил просит всех учителей немедленно собраться в учительской.
– Вот что, коллеги, – сказал он, когда они наконец расселись; не всем хватило стульев, и некоторые сидели на столах. – Я собрал вас для того, чтобы…
Ева подумала, что в другой раз кто-нибудь непременно вставил бы реплику из «Ревизора». Но сейчас все молчали. Непонятно было, что кроется за этим молчанием, и поэтому оно казалось гнетущим.
– Собрал для того, чтобы попросить и даже потребовать, – повторил директор, – выполнить ваш профессиональный долг. А он состоит в том, – пояснил он, почувствовав некоторое недоумение аудитории, – чтобы удержать детей от походов куда бы то ни было. Куда бы то ни было! – повторил он, словно предвидя возражения. – Особенно мужчин я прошу, – обернулся он к столу, на котором сидели Денис, Олег Туганов, еще один молодой физик, – употребить все свое влияние, особенно на мальчиков. Их там быть не должно!
– Но, может быть, им полезно… – начал было Денис.
– Не может быть, Денис Георгиевич! – зло и резко произнес Эвергетов; за все годы, что она его знала, Еве ни разу не приходилось слышать, чтобы он говорил в таком тоне. – Детям ни в каком смысле не полезно погибнуть под шальными пулями! Я со своей стороны сделаю все, чтобы этого не произошло, к чему и вас призываю. Да если б можно было, я бы их вообще в школе всех запер и под каждым окном по часовому поставил, – добавил он, слегка смягчая тон.
– Говорят, там полны подвалы трупов, в Белом доме… – мрачно произнес Денис.
– Не знаю – не видел, – отрубил Мафусаил. – А вот что уже есть случаи гибели подростков, бессмысленной гибели, – подчеркнул он, – это, к сожалению, факт установленный. Поэтому еще раз прошу всех: политические свои пристрастия оставьте, пожалуйста, за стенами школы, а здесь направьте усилия только на одно: чтобы дети остались живы. Вопросы есть?
Какие там вопросы! Если даже кто-то и хотел бы поспорить о правых и виноватых, делать этого сейчас явно не стоило… Настроение у всех было отвратительное, и в таком отвратительном настроении прошел весь день.
К концу дня Ева устала от напряжения, в котором находилась еще со вчерашнего вечера. Она говорила что-то каждому классу перед каждым своим уроком – и понимала, что у нее просто не хватает аргументов для того, чтобы убедить детей сидеть дома…
Ну что она могла им сказать, когда сама ни в чем не в силах была разобраться, кроме того, что ей почему-то не хочется принимать во всем этом участие? Но ведь то ей, а почему они, молодые, полные энергии или по меньшей мере любопытства, должны слушаться учительницу, которая как клушка квохчет о всевозможных опасностях? Ну, опасно – но ведь интересно же, когда еще такое будет!
Эту несложную мысль Ева ясно читала на множестве мальчишеских лиц, и ей делалось тошно от собственного бессилия.
Над центром Москвы летали вертолеты – так часто и так низко, что, казалось, можно разглядеть лица летчиков. Весь класс то и дело бросался к окнам прямо посреди урока, и уговаривать учеников этого не делать было совершенно бесполезно.
Правда, Мафусаил отчасти выполнил свой план: если часовые и не стояли под окнами, то у выхода из школы постоянно дежурили учителя и никого до конца уроков не выпускали. А на завтра занятия вообще были отменены. Хотя Ева считала, что это едва ли к лучшему – оставить ребят без обязательного дела в такие дни.
К концу дня она чувствовала себя еще более растерянной, подавленной, чем утром. К тому же и Денис был мрачен как туча, и с ним ей ни о чем поговорить не удалось…
А потом он вообще исчез! Ева специально зашла в кабинет истории, в мастерские, в комнатку турклуба на первом этаже – нигде его не было. Сердце у нее тоскливо сжалось, когда она подумала, куда он мог пойти… Пушечный грохот далеко разносился по притихшему городу, от него дрожали стекла, и в осеннем воздухе пахло пороховой гарью.
Ева вышла из школы и, пройдя через двор, остановилась у арки. «Бэтээры» стояли у Театра Сатиры, у входа в сад «Аквариум», на углу площади Маяковского. Военный грузовик остановился прямо рядом с ней, возле арки «Пекина». Ева разглядела сердитые лица сидевших в нем солдат, которые показались ей совсем юными.
«Наверное, в сорок первом похожее было», – мелькнуло у нее в голове.
То ли от вида этих примет войны на московских улицах, то ли оттого, что Денис исчез, она вдруг так остро почувствовала свое одиночество, как не чувствовала его никогда. Где-то совсем рядом шла бурная и злая жизнь, и Ева опять ощущала свою полную ненужность…
Она шла по Садовому кольцу к метро, и ей казалось, что она, как случайная щепка, плывет в море тревоги и напряжения.
Вдруг Ева почувствовала, что кто-то смотрит ей в спину. Этот неизвестный взгляд не был враждебным, но ее удивило, что кто-то смотрит на нее так пристально. Ева быстро обернулась – и тут же увидела Артема Клементова, идущего вслед за нею по улице. Он весь день был сегодня в школе, Ева его видела, у нее даже был урок в их классе, и вообще-то ничего удивительного не было в том, что он идет из школы после занятий.
Артем шел неторопливо, насвистывал что-то, потом остановился на минуту у киоска, что-то разглядывая в витрине. Но она не могла ошибиться: именно ему принадлежал этот взгляд.
– Артем! – позвала Ева, останавливаясь посреди улицы.
Он отвернулся от киоска и подошел к ней; впрочем, и так стоял метрах в десяти.
– Что, Ева Валентиновна? – спросил Артем.
«А правда – что? – вдруг подумала Ева. – Что я хотела ему сказать? Идет себе по улице…»
– Куда вы идете, Артем? – спросила она, стараясь, чтобы голос звучал как можно более строго. – Надеюсь, не в Останкино?
– Нет, – покачал он головой. – Да я там уже был вчера.
– Как это – были вчера?! – ахнула Ева. – Когда это – вчера?
– Вчера вечером, – ответил он. – Ну да, тогда и был, когда стрельба пошла. Я как раз к товарищу зашел, а он на улице Руставели живет, это рядом, если через парк, мы и пошли.
– И… что вы там делали? – проговорила Ева.
– Смотрел, – пожал он плечами. – Что еще я мог делать – стрелять?
– Боже мой, но вас же могли убить!
Эти слова Ева, наверное, произнесла таким глупым тоном, что Артем улыбнулся.
– Всех когда-нибудь могут убить, – сказал он, глядя в Евины расширившиеся от изумления и тревоги глаза и продолжая улыбаться. – Помните, как Аннушка масло пролила? Здесь, кажется, где-то, неподалеку, – добавил он, оглядываясь с веселым видом.
