Сварливый роман (ЛП) - Артурс Ния (книги онлайн полностью .txt, .fb2) 📗
И бывают ночи, подобные сегодняшней, когда я забиваюсь в темный угол своего сна и наблюдаю с безмолвной тоской.
Сцена со мной и Клэр становится серой. Я быстро моргаю, когда Кения Джонс прокладывает себе путь в моих воспоминаниях, как она выбегает из моего кабинета после ссоры.
На ней платье, в котором она была сегодня в "Бэби Бокс". Облегающее красное, облегающее ее изгибы. Искушение, заключенное в ткани. Ее тонкая талия привлекает внимание к изгибу бедер. Изящная, но сочная.
Я с трудом поднимаюсь на ноги. “Убирайся”.
“И что?” Она скользит по полу с грацией в движениях.
Мои брови сходятся вместе.
Кения останавливается прямо передо мной. Большими и яркими глазами она смотрит на меня сверху вниз. Я нарисовал ее в поразительных деталях, вплоть до завитков ее жестких каштановых кудрей и небольшой горбинки на вздернутом носике.
Я делаю шаг к ней.
Громкий звуковой сигнал разбудил меня. Мои глаза распахиваются, и я встречаю медленно ползущий рассвет. Затянувшиеся тени цепляются за углы моей комнаты, борясь за то, чтобы прожить еще секунду, пока солнце ползет за горизонт.
Я прижимаю руку к груди и замечаю, как мое сердце бьется о кончики пальцев. Мне требуется секунда, чтобы сориентироваться.
Мое дыхание остается затрудненным. Моя грудь все еще горит.
Кения Джонс снова была в моем сне.
Черт.
Я перекатываюсь в сидячее положение, сгорбив плечи, на краю кровати. Мои пальцы впиваются в матрас, и я упираюсь ногами в холодный пол, изо всех сил стараясь прикорнуть к реальности.
Вчера у меня чуть не лопнула вена в конференц-зале с Бэби Бокс. Я не мог поверить в неповиновение мисс Джонс. Вместо искренних извинений был наклон ее головы и холодная линия губ. Были ледяные взгляды и резкие реплики.
Она пробила брешь в презентации Belle's Beauty, и у нее не было ни капли раскаяния.
После всего, что она сделала, после того, как она бросила Белль под автобус, уволить ее было бы самым логичным решением.
Но я этого не сделал.
Она трудолюбивая и эффективная…
Это еще не все.
Несмотря на это, это все, что имеет значение.
Я могу справиться с Кенией Джонс во плоти. Со всем ее отношением. Со всеми ее язвительными замечаниями. Этот острый язычок, от которого у меня всегда стынет кровь. Она в коробке с надписью "не трогать", и я могу убрать ее, когда захочу.
Но постоянно видеть ее в моем подсознании — это проблема.
Большая.
Если она продолжит возвращаться ко мне во снах, я могу свести себя с ума.
Сбитый с толку и сонный, я бреду в ванную. Когда я вхожу в душ, я колеблюсь, а затем открываю кран с холодной водой. Включив его на полную мощность, я дрожу под струей. Вода попадает мне в глаза, стекает по носу и своду шеи. Я сжимаю пальцы в кулаки, принимая на себя основной удар, как мужчина.
Что мне теперь делать? Сходить к священнику? Нанять экзорциста? Как мне выбросить из головы моего надоедливого помощника?
Выйдя из душа, я все еще не имею четкого направления. Что у меня есть, так это номер телефона моего шурина.
Я меряю шагами свою спальню, когда солнечный свет врывается в окна. В течение четырех лет я сопротивлялся просьбе о помощи. Открыть свою голову, чтобы кто-нибудь мог ее осмотреть, было слишком сложной задачей.
Собирается ли Кения Джонс подтолкнуть меня к краю? Она та, кто сломает меня?
Я смотрю на часы. Бернард уже должен был забрать мисс Джонс. Насколько я ее знаю, она, вероятно, кипит от злости. Проклинает меня к чертовой матери и обратно за то, что я заставил ее встать и поработать так рано.
Мои босые ноги скользят по полу. Халат, в который я завернулся, колышется при каждом повороте по комнате.
Черт возьми.
Я беру свой телефон и звоню Даррелу.
— Алло?
— Мне нужно с тобой поговорить.
Он не возражает вовремя и не ругает меня за то, что я не сделал этого раньше. — Я приготовлю чай.
Я звоню миссис Хэнсли, которая суетится через двадцать минут.
— Она все еще спит, — говорю я ей, натягивая пиджак от костюма. — Я уже поцеловал ее, но, когда она проснется, дай ей знать, что я вернусь поздно.
Хэнсли поджимает губы. — Хорошо.
Я хочу идти, но замечаю ее нерешительность и останавливаюсь. — Что-то не так? — Миссис Хэнсли ближе всех к Белль. Если она расстроена, то и я расстроен.
— Белль спрашивала о своей матери, — говорит она.
Мое тело холодеет.
Мое сердце уходит в пятки.
— Я сделала, как ты сказал, и сказал ей, что ее мама на небесах, но она продолжала настаивать. Я не уверена, замечает ли она матерей в своем кругу игровых свиданий или… Я подумала, тебе следует знать.
На секунду мой пульс замирает. — Я справлюсь с этим.
Она кивает.
Когда я ухожу, мою голову охватывает сильная головная боль. Она сжимает мой череп, пока он не угрожает взорваться.
Больше всего я боюсь, что Белль узнает, что я сделал с нашей семьей. Сейчас она слишком мала, чтобы понять, но когда-нибудь станет достаточно взрослой. Я хотел быть тем, кто объяснит ей это. Я хотел быть тем, кто признает свои грехи.
Но я не хочу, чтобы этот день наступил в ближайшее время.
С громким вздохом я спускаюсь по ступенькам и выхожу на кольцевую подъездную дорожку. Машина на месте, работает на холостом ходу. Бернард выпрямляется, когда видит меня. Как обычно, на нем отглаженный черный костюм и белые перчатки. Я сказала ему, что он может переодеться во что-нибудь покруче, но он всегда настаивает на форме. Говорит, что за день ему приходится принимать на одно решение меньше.
— Бернард. Я киваю.
Он улыбается и открывает дверь. — Ты выезжаешь немного позже обычного.
— Мисс Джонс нужна была машина.
— Я закончил с ней час назад.
Мои брови поднимаются. — Час?
— Да. Я приехал к ней домой пораньше. Ты же знаешь, я предпочитаю приезжать туда за двадцать минут до назначенного времени, на случай пробок.
Я верю. Это одна из причин, по которой мы так хорошо ладим. Он делает свою работу безупречно и делает все возможное. Я уважаю это.
— Она разгуливала по тротуару, когда я добрался туда. Сказала, что идет в офис, чтобы еще поработать. — Он хихикает. — Имейте в виду, мисс Джонс ушла из офиса вчера в полночь.
Сожаление — холодный и далекий друг, но оно снова наносит мне визит. Я мог бы быть с ней помягче. Рабочая нагрузка на этот раз гарантированно вызовет у нее стресс.
Возможно, это дурно с моей стороны.
Но согнуть руку, чтобы подавить ее неповиновение, казалось правильным шагом, когда я кипел после инцидента с бэби-боксом. Теперь, когда я изо всех сил пытаюсь увидеть Даррела, потому что мисс Джонс продолжает населять мои сны, мне интересно, кто кого побеждает.
Ворча, я жестом приглашаю его сесть в машину. — Поехали.
Пока Бернард разгоняет утренние пробки, я просматриваю последние данные. Погружение с головой в алгоритмы сродни наркоману, получающему очередную дозу. Я легко могу запутаться в деталях, в истории, которую они должны рассказать.
Люди часто предполагают, что кодирование — это игра с числами. Так оно и есть. Но это также захватывающее путешествие в другой мир. Раздвигаем завесу единиц и нулей, открывая сердце вселенной, полной возможностей. Конечно, эти сердца искусственны по своей природе, но истории от этого не менее убедительны.
Сегодня я смотрю на планшет и чувствую оцепенение.
Неудача в бэби-боксе.
Проблема лицензирования моей технологии.
Белль спрашивает о своей матери.
Мисс Джонс правит моими мечтами.
Все это достигает кульминации в хаосе. Торнадо прорывается сквозь крепкую хватку, которую я обычно держу под контролем.
Сейчас не время распадаться на части.
Мне нужно взять себя в руки, пока мой мир не рухнул окончательно.
Бернард притормаживает машину перед фермерским домом Даррела. Здание окружено раскидистыми дубами и широким живописным садом.
У него лучше получается выращивать банковские счета, чем колокольчики, но он упрям в своем саду. Одержимость выращиванием чего-либо началась, когда он внезапно уволился из инвестиционного банка и решил стать терапевтом. Это таинственная перемена, о которой он никому, даже Клэр, не рассказывал всю историю целиком.
