Безжалостный соперник (ЛП) - Шэн Л. Дж. (читать книги онлайн без сокращений TXT, FB2) 📗
Первые четыре месяца первого года обучения я писала ему. Его ответ пришел в виде нежеланного подарка за день до Рождества: все мои письма с обратным адресом, все еще запечатанные и нераспечатанные.
И вот, наконец, я сломалась.
Он не хотел говорить со мной. Слышать от меня. Напоминать о моем существовании.
Тем временем папа прятался в тени, выжидая возможности примириться.
— Мне очень жаль, — говорил он. — Я бы сделал все, чтобы сделать это лучше.
Месяцы прошли, а мой гнев — нет. В тот год я почти не видела папу, каждый вечер и выходные строила планы и не включала его в них.
Однажды, когда дыра в форме Ники в моей груди казалась особенно пустой, папа прошел мимо моей комнаты по пути в главную спальню. Меня перекинуло через кровать, и я смотрела в никуда.
— Что в нем такого интересного? — он спросил. — Потолок.
— Нет лучшего вида в этом гнилом доме. — Я звучала как мальчишка, и я знала это.
— Вставай. Я покажу тебе вид.
— Ты уже многое мне показал. — Мы оба знали, что я имела в виду Ники. Чувак все еще завладевал каждой моей мыслью.
— Я сделаю это достойным того, чтобы ты потратила на это время, — умоляюще умолял папа.
— Сомневаюсь. — Я фыркнула. Хотя мой гнев на него не уменьшился, я также осознала, что мне не на кого опереться, кроме Джиллиан. Мои школьные друзья были случайными, а родственники жили далеко.
— Дай мне шанс. — Он прислонился плечом к дверному косяку. — Ты либо отдашь его мне сегодня, либо в следующем месяце, либо в следующем году. Но я заставлю тебя простить меня. Не заблуждайся в этом.
— Хорошо, — удивилась я, услышав свой собственный голос. — Но не думай, что после этого мы будем круты друг с другом или что-то в этом роде.
Он отвел меня в Met Cloisters, чтобы увидеть средневековое искусство и архитектуру. Мы шли плечом к плечу, все время молча.
— Знаешь, — сказал папа, когда мы подошли к надгробным изображениям, — в Вестминстерском аббатстве их больше. Мне больше всего нравится королева Елизавета Первая. Если хочешь, я могу показать тебе это.
— Когда? — высокомерно спросила я. В какой-то момент в течение этого года быть ужасной для него стало все равно, что есть. Еще одна вещь в моей повестке дня.
— Завтра? — Он поднял брови, предлагая мне свою хитрую улыбку Конрада Рота. — Я свободен завтра.
— У меня завтра школа, — сообщила я, мой голос заметно потеплел.
— Ты многому научишься в Лондоне. Много истории.
Итак, через год я срезала угол и вернула папу в свою жизнь.
Мы сделали Клойстерс ежемесячным мероприятием.
***
Лондон не изменил меня.
Как и поездки в Париж, Афины и Токио.
Я по-прежнему была одержима всем, что связано с Ники, жаждала крох информации о нем.
Я сменила тактику с постоянной озабоченности им на всплески вопросов и приставаний. Я могла неделями не говорить о нем, а потом несколько дней безостановочно спрашивала о нем.
Руслана объяснила, что Ники счастлив в Минске. Что если он не ответил, то это из-за его плотного графика. Папа поддерживал, но каждый раз, когда я пыталась попросить его проверить Ники через его частного сыщика, он отказывался, говоря, что делает это для меня. Что мне нужно было двигаться дальше. Что он ненавидит видеть меня полностью зацикленной на своих мыслях.
Может, со мной что-то не так. Может ли любовь сделать тебя больным? Я предполагала, что может. Я всю жизнь наблюдала, как моя мать оплакивала моего брата, и не хотела тосковать по тому, кто никогда не вернется.
Тем не менее, когда мне исполнилось шестнадцать и я получила свой второй первый поцелуй от Эндрю Брауна, все, о чем я могла думать, это то, что он не был Ники.
Но я знала, что заставить папу что-то сделать невозможно. Кроме того, я должна была выбирать свои сражения. Мамы почти не было с нами. Моей единственной постоянной семьей был мой отец, и я не хотела разрушить ее, ссорясь из-за мальчика, который даже не удосужился написать мне в ответ.
Годы текли рекой, топив меня во всевозможных первых знакомствах с мальчишками, которые не были Николаем Ивановым. Первые семь минут в раю (Роб Смит). Первый сеанс поцелуев под трибунами (Брюс Ли). Первый бойфренд (Пирс Роквиш) и первое горе (Кэрри и Эйдан из «Секса в большом городе», потому что давайте признаем, что Пирс был великолепен, но не Эйдан). Ники всегда сидел на обочине моего сознания, заставляя каждого парня, с которым я встречалась, терпеть неудачу. Интересно, сколько девушек он поцеловал за эти годы? Если бы он все еще думал обо мне, когда прикасался к другим девушкам, скользя руками под их рубашки. Было безумием, что я не могу спросить его. Но, может быть, и повезло, потому что большая часть меня не хотела знать.
И вот, когда мне исполнилось восемнадцать, я первым делом позвонила частному сыщику папы. Дэвид Кесслер был лучшим на Манхэттене.
Дэвид вернулся ко мне через четыре недели после того, как я попросила его найти Ники, сообщив мне о его смерти.
Я не вставала с постели три дня, после чего страх превратиться в свою мать пересилил страдания от осознания того, что его нет в живых.
С этого момента я поклялась забыть о существовании Николая Иванова.
Если бы это было так просто. . .
ГЛАВА 18
Кристиан
Настоящее время.
Арья прибыла в зал в первый день суда.
Ясно, что она решила дать моему дружескому совету хороший, длинный средний палец с оттенком «занимайся своим делом».
По крайней мере, она предпочла занять место в общей зоне отдыха, а не на семейной скамейке, где ее было бы видно. Конрад Рот никогда не нанимал женщин-адвокатов, как я предложил его дочери. Было ли это из-за гордости или потому, что он знал, что не сможет выбраться из этой неразберихи, оставалось только гадать.
Пять жертв, обвиняющих Рота по шести пунктам обвинения в домогательствах каждая, требуют 200 миллионов долларов в качестве компенсации, по 40 миллионов долларов каждая.
В отличие от других сексуальных посягательств на его положение и богатство, он с трудом заметал следы. По моим оценкам, это будет за четыре недели до того, как судья Лопес спросит нас о наших заключительных заявлениях.
Я стоял перед скамьей судьи Лопеса для своего вступительного слова, одетый в мой костюм «Брунелло Кучинелли» и с серьезным выражением лица. Мне потребовалось все, чтобы оторвать взгляд от женщины в последнем ряду зала суда. Арья сидела, выпрямив спину и вздернув нос вверх. Образ уравновешенной элегантности. Она перестала посещать бассейн, и у меня была целая неделя, чтобы обдумать нашу последнюю встречу, во время которой она практически сказала мне, чтобы я шел к черту, когда я предложил пригласить ее на ужин. Естественно, это заставило меня хотеть ее еще больше.
Я не был уверен, когда именно начала стираться грань между желанием поиметь ее и желанием поиметь ее вообще. Но я знал, что переступаю ее, как нетерпеливый стриптизер, выступающий на мальчишнике за чаевые.
Каким бы иррациональным, нелогичным, опасным (и нельзя было отрицать, что прикосновение к ней могло осложнить мое дело, перспективу моего партнера и мою жизнь в целом) это было, я хотел Арью.
И заслужил ее. После всего, через что она заставила меня пройти, ее присутствие в моей постели было идеальным утешительным призом.
Она могла бы пойти своим путем после того, как я с ней покончу, возможно, выйти замуж за нижестоящую родословную, теперь, когда дражайший папочка будет изгнан из компании хеджевого фонда, которой он управлял, и изгнан из приличного общества.
К несчастью для Арьи и, возможно, для меня самого, моя вступительная речь включала презентацию с изображением члена ее отца, который он послал двадцатитрехлетней стажерке и который был увеличен на экране посреди комнаты, лобок и полумачтовая эрекция были нетронуты. Я изо всех сил старался не смотреть на Арью, пока объяснял присяжным, что ее отец послал изображение своего члена кому-то младше собственной дочери, чувствуя у себя тошноту. И после этого тоже не обращал на нее внимания, когда моя клиентка со слезами на глазах объясняла, как ее ранило (вполне буквальное) откровение о том, что ее босс - козел.
