Все ради любви - Ханна Кристин (книги бесплатно TXT, FB2) 📗
Она сидела и слушала звуки, служившие фонограммой ее юности: гул прилива, стук дождя по листьям рододендронов, скрип качалки на видавших виды досках пола. Единственное, чего не хватало, — это голосов, причем голосов детей, которые с воплями носятся вокруг и хохочут. Она повернула голову, собираясь что-то сказать своему мужу, и тут сообразила, что его рядом нет, что она одна.
Энджи медленно встала и пошла в дом за кофе. Она уже взялась за кофейник, когда в дверь постучали.
— Иду! — крикнула она.
На пороге стояла ее мать в длинном, до щиколоток, фланелевом халате и зеленых резиновых садовых башмаках.
— Он хочет, чтобы я пошла.
Энджи нахмурилась, покачала головой. У мамы был такой вид, будто она плакала.
— Заходи, мама, не стой на дожде. — Она обняла мать за плечи и подвела к дивану. — Ну, в чем дело?
Мария сунула руку в карман и достала оттуда белый конверт.
— Он хочет, чтобы я пошла.
— Кто? — Энджи взяла конверт.
— Папа.
Энджи увидела в конверте два билета на «Призрак оперы». Это была одна из немногочисленных слабостей папы: постоянные места в Театре на Пятой авеню в центре Сиэтла для него и для мамы.
— Я не собиралась идти. Я уже в июле пропустила «Продюсеров». — Мама вздохнула, ее плечи поникли. — Но папа считает, что мы с тобой должны пойти.
Энджи на мгновение прикрыла глаза и представила, как отец, одетый в лучший черный костюм, идет к двери. Он обожал мюзиклы и после спектакля всю дорогу домой напевал какую-нибудь арию. Самым любимым, естественно, была «Вестсайдская история». Тони и Мария.
«Как мы с мамой, — часто повторял он, — только мы будем любить друг друга всегда, правда, Мария?»
Она открыла глаза и увидела на лице матери ту же навеянную воспоминаниями грусть.
— Хорошая идея, — сказала Энджи. — Мы устроим большой выход в свет. Мы поужинаем в «Палисадах» и переночуем в «Фейрмонт Олимпик». Мы отлично проведем время.
— Спасибо, — поблагодарила мама дрогнувшим голосом. — Папа так и сказал.
На следующее утро Лорен встала рано и приготовила себе завтрак, но потом, взглянув на яичницу, выложенную на тарелку, поняла, что не сможет съесть эту желтую жидкую массу. Она так резко отодвинула тарелку, что с нее свалилась вилка и со звоном покатилась по столу. Лорен испугалась, что ее сейчас стошнит — настолько велико было отвращение к еде.
— Что с тобой?
Вздрогнув, она подняла голову. В дверях стояла мать, одетая в неприлично короткую розовую джинсовую юбочку и старую футболку. Темные круги у нее под глазами были размером с блюдца.
— Привет, мам. Рада видеть тебя снова. Я думала, ты померла там, у себя в спальне. А где твой принц?
Мать привалилась к косяку и затянулась сигаретой. На ее лице заиграла мечтательная и довольная улыбка.
— Этот совсем другой.
Лорен подмывало спросить: «С другой планеты?» — однако она удержалась. Она была в ужасном настроении, ее все раздражало, но она понимала, что ссора с матерью ни к чему хорошему не приведет.
— Ты всегда это говоришь. Вот Джерри Экстранд был другим, согласна. И тот парень, что водил «фольксваген», — как его звали? Дирк? Он точно был другим.
— Ты ведешь себя как самая настоящая стерва. — Мать снова сделала глубокую затяжку. Выдохнув дым, она принялась грызть ноготь на большом пальце. — У тебя месячные?
— Нет, но мы снова задерживаем квартплату, а ты, судя по всему, уже ушла на пенсию.
— А вдруг я влюбилась? Хотя тебя это не касается.
— В последний раз, когда ты это говорила, ты была с типом по имени Гад. Что хорошего можно ждать от человека, которого назвали в честь рептилии? Ничего, и это сразу ясно. Вот ты и получила.
— С тобой точно что-то не так. — Мать прошла через комнату, села на диван и закинула ноги на журнальный столик. — Ло, я действительно думаю, что этот может стать Тем самым.
Лорен показалось, что голос ее матери дрогнул. Мужчины длинной чередой приходили в жизнь матери и уходили. И практически никто из них не задерживался. Она влюблялась почти во всех. И эта любовь каждый раз заканчивалась печально.
— Мы сидели вместе с Фебой и выпивали. Я уже собиралась уходить, когда вошел Джейк. — Мама затянулась, выпустила дым. — Он напоминал ковбоя, заскочившего в бар, чтобы устроить перестрелку. Когда на его лицо упал свет, мне на секунду показалось, что это Брэд Питт. — Она рассмеялась. — На следующее утро, когда мы с ним проснулись, он уже совсем не был похож на кинозвезду. Но он поцеловал меня, представляешь? Поцеловал при свете дня!
Такие минуты откровения между ними были редкостью, и Лорен всей душой устремилась навстречу матери.
— У тебя голос звучит по-другому, когда ты говоришь о нем, — сказала она, пересаживаясь поближе к матери.
Мать не отодвинулась.
— Я уже не думала, что со мной такое может случиться. — Она вдруг осознала, что именно сказала, и улыбнулась. — Уверена, из этого ничего не получится, — неожиданно заключила она.
— Может, мне стоит познакомиться с ним?
— Точно. Он считает, что ты — плод моего воображения. — Мать засмеялась. — Что я притворяюсь, будто у меня есть ребенок.
Лорен не верилось, что она опять принимает все это близко к сердцу. И что снова впускает в свою душу боль. Она уже собралась встать, но тут мать задержала ее, в буквальном смысле взяла за руку.
— А секс… черт подери, с ним так хорошо. — На ее лице опять появилось мечтательное выражение.
Выпущенный матерью очередной клуб дыма ударил Лорен в ноздри. Она непроизвольно вдохнула его, и ее желудок скрутил спазм. Она понеслась в ванную, и там ее вырвало. Немного придя в себя, она почистила зубы и вернулась в комнату. Ее трясло от слабости, ноги подгибались.
— Сколько раз я просила тебя не пускать дым мне в лицо!
Мать загасила сигарету в переполненной пепельнице и внимательно оглядела Лорен.
— Тошнота — это что-то новенькое.
Лорен схватила со стола свою тарелку и направилась к раковине.
— Мне пора идти. Сегодня вечером мы с Дэвидом будем вместе готовиться к занятиям.
— Кто такой Дэвид?
Лорен закатила глаза:
— Прекрасно! Мы вместе учимся и встречаемся уже четыре года.
— А, тот симпатяга. — Потягивая из банки кока-колу, мать смотрела на нее сквозь висевший в комнате дым, и Лорен поняла, что сейчас она впервые за долгое время действительно видит ее. — Лорен, перед тобой открыты все пути. Верь мне, когда я говорю, что твердый мужской член способен все разрушить.
— Ага. Ты уже говорила это, я запомнила.
Мать по-прежнему внимательно смотрела на Лорен. После долгого молчания она произнесла:
— Тебе ведь известно, почему девушку без всякого видимого повода начинает тошнить, не так ли?
— Просто не верится, что тебе удалось уговорить меня купить это платье, — сказала Энджи, изучая свое отражение в зеркале.
— Я тебя не уговаривала, — откликнулась мама из ванной. — Я просто купила его для тебя.
Энджи поворачивалась к зеркалу то одним боком, то другим и любовалась тем, как красный шелк плотно обтягивает ее фигуру. Это платье мама нашла в отделе распродаж в «Нордстроме». Энджи никогда бы сама его не купила. Красный — слишком вызывающий цвет, да и фасон откровенно сексуальный. А она всегда предпочитала элегантную классику.
В иной ситуации она отказалась бы надеть его, но сегодня ей не хотелось расстраивать маму. Они провели в Сиэтле замечательный день. Пообедали в «Джоджиан», побывали у косметолога в спа-салоне Хене Хоарес, сделали покупки в «Нордстроме». Когда мама увидела это платье, она издала восторженный возглас и поспешила к ней.
Сначала Энджи решила, что это шутка. Алое платье с голой спиной и голыми плечами, с серебристым стеклярусом по корсажу. Хотя скидка на него составляла семьдесят процентов, оно все равно стоило немало.
— Ты шутишь, — сказала она маме, качая головой. — Мы идем в театр, а не на церемонию вручения «Оскара».
