В оковах Шейха (ЛП) - Мори Триш (книги хорошего качества txt, fb2) 📗
— Тора, мне так жаль. Я не хотел верить, что это правда, но ты сказала, что не имеешь никакого отношения к своему кузену, но были доказательства, что ты говорила с ним совсем недавно. Я почувствовал себя преданным и обманутым, и это снова было похоже на моего отца, только на этот раз это была ты, и это было в сто раз больнее.
Она уставилась на него.
— Мой дорогой кузен украл мое наследство. Все деньги из наследства моих родителей. Все деньги, которые я обещала Салли и Стиву. Я только что вернулась со встречи с ним, где он сообщил мне радостную новость о том, что все деньги пропали. Как ты думаешь, почему я была так зла в ту ночь в баре?
Он опустил голову.
— Боже, какой же я дурак. Я никогда не заглажу перед тобой ту обиду, которую причинил тебе.
— Нет, — Сказала она. — Ты прав. Прощай, Рашид. — И она повернулась и побежала вверх по лестнице в самолет, зная, что ей нужно укрыться в безопасном салоне, пока она не потеряла его окончательно. Зная, что она должна была сбежать, пока у нее был шанс, пока у нее еще оставался последний клочок достоинства, даже если ее сердце было разбито на мелкие кусочки.
* * *
Что-то было не так. Тора моргнул, приходя в себя после мучительного сна.
— Мы заходим на посадку, — сказала стюардесса.
— Уже? — Спросила Тора, понимая, что не могла спать так долго.
— Да, — повторила она, убирая чашки и тарелки. — Если вы выглянете в окно, то увидите впереди огни Кельна.
Кельн?
— Мы в Германии?
— Ну конечно, вы разве не знали?
* * *
Салли так крепко обняла свою подругу, когда Тора добралась до больницы, что ей показалось, что та может разорваться пополам, но она ничуть не возражала.
— Я не могла в это поверить, когда услышала, что ты приедешь. И теперь ты здесь! — Она снова обняла ее.
— Как поживает Стив? — Спросила Тора, надеясь сверх всякой надежды, что счастье Салли было вызвано не только ее приездом.
Салли улыбнулась сквозь стиснутые зубы, робкой улыбкой оптимизма.
— Мы думали, что это конец, это выглядело как конец и врачи предложили попробовать что-то экспериментальное, но это было так дорого, и я не могла себе этого позволить, но потом какой-то анонимный благотворитель связался с клиникой только вчера вечером и попросил их продолжать. — Она покачала головой. — Ты не поверишь, как он изменился всего за несколько часов. Это чудо, — сказала она и снова упала в объятия своей подруги.
Анонимный благотворитель?
У Торы была подсказка, что она точно знала, кто это был и почему он это сделал.
Разбитое сердце сделало свои первые робкие шаги, чтобы исцелиться и снова полюбить.
* * *
Она была пьяна в стельку, когда писала это письмо. Кайфовала от жизни и от одной жизни в частности, который с каждым днем выглядел все более человечным по мере неуклонного выздоровления. Кайфовала от счастья, которое постоянно излучала ее подруга.
Она нажала "Отправить", выключила планшет и откинулась на спинку шезлонга в крошечной квартирке, которую делила с Салли, чувствуя, как учащенно бьется ее сердце.
Что ж, это было где-то там. Теперь все, что она могла сделать, это ждать.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Со двора шло свечение, исходившее изнутри Павильона Махаббы. И когда улыбающийся Карим провел ее внутрь, она поняла почему. Павильон был освещен тысячью свечей, их пламя мерцало и танцевало на ночном ветерке, и на мгновение, когда Карим исчез, было только кваканье и плеск лягушек среди лилий и навязчивые крики павлинов, когда она наблюдала за всем этим. А потом послышались шаги, он стоял в дверях, Рашид, ее Рашид, его смуглые черты лица и золотистая кожа выделялись на фоне белоснежных одежд. Такой красивый.
Такая мрачная красота.
— Тора, — сказал он, моргая, как будто она была каким-то видением. —Но как?
— Карим помог мне.
— Ты вернулась, — сказал он, как будто не мог в это поверить, его глаза были полны удивления, когда он пожирал ее глазами.
— Как я могла не вернуться?
— Но после всего, что я сделал, после обиды, которую я причинил тебе.
— Кое-что ты сделал правильно. Ты помог Салли и Стиву, когда им больше некуда было обратиться. Ты сделал доброе дело. У Стива все хорошо. Это чудо, и мы все должны благодарить тебя.
— А что еще я мог сделать? Я должен был что-то сделать ради тебя.
— Великодушный поступок. Благодарю тебя.
— Спасибо, что пришла лично сказать мне это. — Он слегка вздохнул и коротко улыбнулся. Он был человеком в растерянности. — Ты хотела увидеть Атию? Сейчас она спит, но ты можешь остаться ненадолго?
— Я бы с удовольствием на нее посмотрела.
—Это хорошо. — Он огляделся, как будто ища Карима, и нахмурился, когда, казалось, впервые заметил свечи и украшения. — Я полагаю, Карим организовал для тебя номер люкс?
— Рашид.
— Что?
— Есть и другая причина, по которой я здесь.
Его глаза расширились.
— Какая?
— Когда я уезжала отсюда, мне хотелось ненавидеть тебя. Ты усложнил это тем, что сделал для Салли и Стива...
— Это не искупает того, что я сделал.
— Я знаю. Но пока я сидела там, поддерживая Салли, у меня было время подумать. Я думала обо всем, что видела, как ты боролся с возложенными на тебя обязанностями, с требованиями и потребностями маленького ребенка, о котором ты не просил отца, который бросил тебя в одиночестве, даже если для того, чтобы защитить тебя, я думала обо всем этом времени, и знаю точно, ты хороший человек.
— Я не был добр к тебе.
— Не тогда, это правда, но какой мужчина поступил бы по-другому, когда он был подвержен потрясениям своей жизни, когда он чувствовал, что его предал самый важный из людей, его собственный отец? Как он мог снова кому-то доверять?
— Мне следовало довериться тебе.
Она приложила палец к его губам, чтобы заставить его замолчать.
— Что сделано, то сделано. Разве мы не можем подвести черту под тем, что произошло в прошлом? Разве мы не можем начать все сначала? ’
Она увидела надежду, вспыхнувшую в темно-синих глубинах его глаз.
— О чем ты?
— Я говорю, что когда-то давно ты намекнул, что любишь меня, по крайней мере, немного. Я спрашиваю, так ли это, и окажешь ли ты мне честь стать твоей женой, на этот раз по-настоящему.
— Женой?
— Да. Потому что я люблю тебя, Рашид, к лучшему или к худшему. Но я надеюсь, что это навсегда.
— Да! — Воскликнул он, подхватывая ее на руки и кружа. — Тысячу раз да. Я так сильно люблю тебя, Тора, — кричал Рашид, его губы нависли над ее губами. — Ты превратила мою жизнь из пустыни в оазис. Ты дала жизнь там, где ее не должно быть. Я обязан тебе всем. И я буду любить тебя до конца своих дней. До луны и обратно.
Тора улыбнулся одними губами.
— Как и я буду любить тебя, Рашид. Айша сказала мне, что вы, пустынные братья, не влюбляетесь легко, но вы влюбляетесь навсегда.
— Я никогда не ожидал, что влюблюсь. Я не думал, что это возможно. Но теперь я не могу представить ни дня в своей жизни без тебя.
— Это хорошо, — сказала она, — потому что я не планирую никуда уходить без тебя.
— Тебе больше никогда не придется, никогда.
Они занимались любовью там той ночью, в Павильоне Махабба, павильоне любви, в первую ночь за все их ночи вечности.
ЭПИЛОГ
Они поженились во второй раз перед знаменитыми парусами Сиднейского оперного театра на фоне сверкающих вод гавани, по которой прогулочные суда максимально использовали прекрасный солнечный день. Над всем этим возвышался великолепный вид на мост Харбор-Бридж в Сиднее.
Свадебная процессия была поразительно оригинальной, воплощением чистой радости, и возглавлялась объединенными детьми братьев пустыни и их женами, которые разбрасывали лепестки роз и цветы жасмина, старшие дети держали за руки младших и направляли их обратно на красную дорожку, когда они сбивались с курса или отвлекались, на радость всем собравшимся. За ними шли три потрясающие почетные матроны в платьях великолепных драгоценных цветов, рубиновых, изумрудных и сапфировых, шейха Айша и принцесса Марина, а также голубоглазая блондинка Эмбер.
