Начинаем жить - Кожевникова Марианна Юрьевна (читать книги бесплатно TXT) 📗
Сели пить чай с конфетами, которые Ольга Николаевна достала из сумки, и с вареньем, которое Татьяна достала из шкафа. Говорили сначала о погоде, потом о работе.
Выяснилось, что Татьяна работает в библиотеке и с недавних пор у них там кипит бурная жизнь. Одна подготовка памятных вечеров сколько времени занимает! Москвичи к ним на эти вечера приезжают во множестве, потому как кто только из русских писателей в Посаде не побывал, один даже монахом стал и кончил дни в особом скиту, а другой прожил тут полжизни, и этих двоих чествовали каждый год особо. До поры до времени о них и помину не было, а теперь! Теперь устраивают научные конференции. В частности, у них в библиотеке тоже. Организует все Татьяна. О своих достижениях Татьяна повествовала спокойно, обстоятельно. Чувствовала себя хозяйкой. И дома, и в библиотеке, и на вечерах. Говорила грамотно. Фразы катились ровные, ничем не задевающие. Привыкла говорить на людях. Саня, конечно, знал посадских пустынников, которых, как оказалось, теперь так чествовали, но никакие памятные вечера ему и в голову не приходили. Он держал Посад за тихое захолустье и жил в нем, как в глухой деревне. И был этому очень рад. А тут, оказывается, культурная жизнь кипит. Вот какие бывают странности. От работы и вечеров перешли к дедушке.
— Когда мы в библиотеке стали заниматься архивом нашего земляка, я подумала, может, стоит заняться и дедом. Стала разбирать тетради. Прочитала, разложила по порядку, кое-что отпечатала. Теперь хочу узнать мнение людей сведущих. Провожу, так сказать, читательскую конференцию. Ваше мнение, Саша, мне будет небезынтересно. Знакомых писателей у меня нет, все больше литературоведы и критики. Если общее мнение будет положительным, я постараюсь деда опубликовать. Знакомства у меня в Москве теперь есть.
Она посмотрела на Саню вопросительно, и он закивал головой.
— Охотно, охотно. С удовольствием прочитаю.
Никакого удовольствия не почувствовал. Все вроде было правильно, но как-то скучно и прагматично. Так в редакции давали рукописи на отзыв. Татьяна уловила его внутреннюю скуку.
— Спасибо за согласие. Я понимаю, какое одолжение вы мне делаете. Времени у вас мало. Но все-таки прочитайте. Жду от вас откровенного мнения. Если уж дальше хлопотать, то не хотелось бы получить отказ из-за качества материала. Не люблю тревожить чужих людей попусту.
«Материала», «качества», сухарь сухарем. Скорее всего и дед такой же. «Сегодня в керосинной лавке купил двадцать литров керосина». Но у старика и сухаризм может быть необыкновенно ценным. Время-то утекло, как его восстановишь? Только через сухаризм. Саня приободрился. А вот если художественное… Саня опять заскучал и от скуки высказался очень определенно:
— До архивных документов я всегда был любопытен. А что касается прозы, то могу высказать только частное, субъективное мнение, которое совсем не обязательно принимать в расчет. Выскажу, разумеется, откровенно. Чего уж тут лукавить?
— Ничего другого мне и не нужно. Пишете вы живо, увлекательно. Я бы даже сказала, умно. Ваше мнение приму во внимание в первую очередь. Пойду приготовлю вам папку. Положу только отпечатанное.
Мнение Татьяны о его собственном творчестве Саню почему-то покоробило. Когда только успела познакомиться? Наверное, мамуля постаралась.
Татьяна ушла, а Саня, еще раз оглядевшись вокруг, отметил ровненько стоящие в шкафу собрания сочинений, ровный ряд горшков с цветами на подоконнике и кота на диване. Кот был один, не стоял в ряду, но дремал тоже очень аккуратно, подобрав лапки. Все было по местам, все в порядке. Жизнь в квартире шла по-заведенному. Четко и отлаженно, как часы. И часы, кстати, висели на стене и громко тикали. Сане опять стало скучно.
— Славная у тебя знакомая, очень славная, — сказал он, обращаясь к матери. — Это ты ей мои писания давала?
— Я, конечно. Они теперь и в посадской библиотеке есть, — с шутливой гордостью ответила мать. — Так что жди, могут и твой творческий вечер устроить.
— Избави Бог! — Саня с неподдельным ужасом замахал руками. — Если бы я знал, что ты тут мою карьеру устраиваешь, ни за что бы не пошел! Это еще хуже, чем устраивать личную жизнь! — В шутливом тоне звучало нескрываемое недовольство. Саня терпеть не мог, когда в его дела вмешивались. Он ощущал это как посягательство на собственную свободу. Сам он мог куда угодно вмешиваться, а другие ни-ни.
— А ты, Сашенька, не гордись, — серьезно и ласково сказала Ольга Николаевна. — Позовут, приди. Людям посидеть вместе надо, поговорить о чем-то важном, а не только о бытовом. Я бы на твоем месте сама в этой библиотеке работать стала. Устраивала бы вечера для подростков. Или лекции для них читала. У теперешних детей знаешь сколько проблем — и с русским языком, и с общением, и с чтением. Куда ни посмотришь, одни проблемы. Мы-то с Таней давно дружим и друг другу идеи подбрасываем. Последняя идея — подростковый клуб при библиотеке. Ты тоже можешь подключиться.
Ольга Николаевна с ожиданием и надеждой смотрела на сына. Так ей хотелось, чтобы он отозвался, откликнулся, забурлил.
— Нет, мамуля, я к такой работе пока не готов. Мне, дай Бог, со своей справиться, — твердо сказал сын, и мать поняла, что на сегодня это ответ окончательный.
— Как знаешь, — разочарованно сказала она. Если честно, она надеялась совсем на другое. Ждала, что сына обеспокоит судьба будущего поколения. Ведь у него самого сын, хоть и в Австралии. Тем более должен тосковать и стремиться узнать, чем молодежь дышит. Общаться с ней, помогать. Но разочарование быстро рассеялось. Не хочет, значит, не хочет. Он по-своему помогает. Книжки пишет.
Татьяна вернулась и подала Сане средней толщины папку.
— Я вас не тороплю, — сказала она. — Там и телефон написан, когда прочитаете, позвоните.
— И вы мой запишите. Мало ли что! Вы тут у себя в городе сидите, не знаете, что в лесу грибы пошли. А я у себя в деревне их собираю, — сказал он уже весело, отстранив от себя библиотеку вместе с культурной жизнью и приготовившись отъехать к себе в деревенскую глушь. — А то, может, захотите до Твери прокатиться. Всякие ведь бывают фантазии.
Танюша посмотрела ясными карими глазами и сказала со спокойным доброжелательством:
— Большое спасибо. Я с делами едва справляюсь, на фантазии времени не остается. Но если вдруг придет, позвоню непременно.
— А я позвоню, как только прочитаю. Постараюсь поскорей, не люблю откладывать дела в долгий ящик.
Говорить было больше не о чем, они простились и ушли.
Всю обратную дорогу Саня был рассеян, думал о чем-то своем, хотя крепко, бережно держал мать под руку, а папкой в сумке легкомысленно помахивал.
Глава 20
Милочка с Димой укатили на микроавтобусе в плавни, а родители получили задание — встретить на вокзале Димину маму. Умеют дети сюрпризы устраивать — ничего не скажешь. Главное, все с налету, с наскоку. Ничего не объяснят толком. Хорошо еще, число, время, вагон и место назвали. Павел Антонович про себя пыхтел, но виду не показывал. А то разволнуется Наташа, будет Милу ругать, а потом на Димитрия бочку покатит, а там и на его мамулю в душе что-нибудь затаит. Для родственных отношений, которые и без того неведомо как сложатся, лишних напрягов не надо. Молодежь пока только притирается. Сколько раз еще будут сходиться, расходиться. А если еще и родители будут с двух сторон грузить, как пить дать разбегутся. Вот он и пыхтел про себя. А внутри все так ходуном и ходило. Нашли встречальщиков! Лишь бы отмазаться! Тащиться по такой жаре немыслимой в город! На автобусе, на электричке. На вокзале в детектива играть — узнаешь не узнаешь, потом говорить: здрасте! Я — Милочкин отчим, пожалуйте ловить левака! Они же с Наташей безлошадные… Саню попросить? Да больно далеко из Посада ехать. У него работа. Не хочется сына дергать. И опять пошло закипание. Ни о ком молодые не подумали! Задержались бы на пару дней, встретила бы Мила свекровь на серебристой «ауди», оказала бы уважение, и поезжайте себе на все четыре стороны. Нет, приспичило! Вмиг снялись и полетели!
