Нарисуй мне любовь (СИ) - Николаева Юлия Николаевна (читать книги полностью без сокращений бесплатно .TXT) 📗
Ещё немного повертевшись, я уснула, а проснулась около восьми утра от звонка телефона. Спросонья сняла трубку, не понимая, кто звонит.
— Умерла, — услышала печальный голос Инны Викторовны, — умерла Ирочка.
— Как? Когда?
— Около шести утра. Сейчас тут бегаем, все устраиваем, вот тебе позвонила.
— Я подъеду, — положив трубку, свесила ноги с кровати, Рогожин сонно тёр глаза, волосы растрепанны, вид заспанный.
— Умерла, — сказала я, он, вздохнув, кивнул.
— Давай собираться.
Через сорок минут мы были на квартире. Инна Викторовна вся в чёрном встретила нас с заплаканными глазами. Проводив в кухню, стала тихим голосом рассказывать:
— Да она не мучилась даже. Аня говорит, зашевелилась во сне, потом вздохнула и все. Она подошла, а Ирочка и не дышит уже. Слава Богу, смерть лёгкую ей дал, — женщина перекрестилась, — сейчас занимаюсь похоронами, больше некому. Ира деньги копила на это дело, теперь надо со всеми договориться…
Рогожин, вытащив бумажник, кинул на стол несколько крупных купюр.
— Сделайте хорошо, — сказал изумленной Инне Викторовне. Взяв деньги, она посмотрела на меня.
— Видишь, как Бог тебя привёл, словно попрощаться. Жалко, не смогла она с тобой познакомиться, отрадней было бы умирать… Но хоть ты её увидела. На похороны останетесь?
Я покачала головой, Инна Викторовна снова кивнула.
— Понимаю. Я за вас свечку поставлю в церкви и помолюсь. Пусть хоть твоя жизнь сложится.
Последние слова Инны Викторовны то и дело всплывали в голове, пока мы ехали домой. Раньше я думала, жизнь моя уже сложилась, но теперь об этом судить сложно. Все изменилось, и в первую очередь изменилась я. И даже если бы мне предложили повернуть время вспять, не уверена, что согласилась бы.
Бросив взгляд на Илью, я отвернулась к окну. Он хмуро смотрел на дорогу, разговор не клеился. Вскоре я заснула, проснулась ближе к дому от телефонного звонка. Звонили Илье. Достав телефон, он недовольно нахмурился, но трубку снял.
— Да, мам, привет, я за рулём… — я невольно прислушалась, по-прежнему глядя в окно. — Уезжал из города по делам… Буду дома минут через тридцать, перезвоню… Что? Мам, сейчас не самое лучшее… Мама!.. Черт, — последнее слово он сказал, уже откинув телефон в сторону. Достав сигареты, закурил, приоткрыв окно. Выдохнув дым, заметил:
— Мама будет ждать возле дома.
— И? — не поняла я. Рогожин вздохнул.
— Я сдуру ляпнул тёте Люде, что мы с тобой живём вместе. Она, естественно, наболтала матери, что я уже практически веду тебя под венец, и мама решительно настроена с тобой познакомиться.
— Давай я погуляю какое-то время, а ты ей скажи, что мы расстались.
Илья усмехнулся.
— Вот уж не надо таких жертв. Ты, главное, ей не болтай, что мы не вместе, в остальном проблемы нет. Сама понимаешь, объяснять реальное положение дел не хочется.
— Ну когда-нибудь придётся сказать, что между нами ничего нет.
— Скажу. Но сейчас не самый подходящий момент.
Почему-то разговор оставил неприятный осадок. Вроде все просто и понятно, но…
— Я хочу завтра съехать, — кажется, сказала это резче, чем собиралась. Рогожин, покосившись, спросил:
— Обиделась?
— На что?
— Не знаю, на что. Но по лицу заметно, что что-то надумала, раз съезжать собралась.
— Ничего такого. Просто пора налаживать свою жизнь.
Он кивнул, вроде бы соглашаясь, я снова уставилась в окно. Вот и поговорили. Паршивый день. И смерть Москвиной… бабушки. Нет, не могу её так называть. С этим уже ничего не поделаешь. По крайней мере, я знаю правду о себе, это уже что-то.
Когда мы подъехали к дому, мать Ильи была там. Сидела на скамейке среди клумб, на наше появление поднялась. Выйдя из машины, я невольно стала её рассматривать. Красивая женщина, даже несмотря на годы. И знает это. Ухаживает за собой, одежда, косметика, украшения, а главное, восприятие себя, вон как идёт, как царица. Да уж, я, наверное, сейчас совсем золушкой смотрюсь.
Илья её заинтересовал куда меньше, чем я. Поцеловав сына, она принялась меня рассматривать. Я же чудо диковинное, девушка, с которой живет её сынок. Ах, да, первая девушка, с которой он живет. Улыбнувшись, женщина протянула мне руку.
— Елена Михайловна, — представилась, я ответила, улыбнувшись.
— Идём домой, — подтолкнул нас Илья к двери, и мы втроём направились по дорожке. Охранник от нашего появления обалдел, провожая удивлённым взглядом, который даже не прятал. Почему-то сей факт прибавил настроения, улыбку сдержала, но стало веселее. Словно отпустило напряжение, появившееся после встречи с Мариной, когда она рассказала мне страшную историю из юности. И я ухватилась за хорошее настроение, как за спасение.
Мы разместились в гостиной, сели с матерью Ильи друг напротив друга, пока он делал кофе, глазели одна на другую. Наконец, женщина спросила:
— Чем вы занимаетесь, Алиса?
Ладно, врать я умею, Рогожин, не кидай взгляды такие.
— Работаю в галерее искусств.
— Ого, — она удивилась и тут же задала вопрос под дых, сама того не ведая, — это же у вас будет выставка погибшего художника?
— У нас, — кивнула в ответ, Илья поставил чашку кофе матери, потом мне, бросив быстрый взгляд, так и захотелось показать ему язык. Надо же, а он ведь нервничает, волнуется, что я не понравлюсь его матери? Или ляпну что-то не то?
— Люди искусства частенько оказываются наркоманами или алкоголиками, — вздохнула Елена Михайловна, — никогда не понимала, почему так происходит?
— Наверное, у них мозг работает немного иначе, — пожала я плечами, — они все воспринимают по-другому, и потому реакции на окружающий мир не вписываются в наше привычное понимание действительности. А для них это норма, и наш мир как раз аномалия, к которой надо приспособиться. Наркотики — способ уйти от реальности, которую им сложно принять. По крайней мере, я так думаю.
Вот это меня прорвало. Поняв, что заговорилась, смутившись, быстро закончила, мать Ильи улыбнулась.
— Вы умеете рассуждать, это хорошо, — заметила мне, — а ещё вы красавица.
Тут я покраснела, потому что не знала, что на такое надо отвечать. Буркнув спасибо, уткнулась в чашку под насмешливым взглядом Ильи. Он за время моего монолога принёс коробку конфет, купленных мамой, сам он, кажется, сладкое не особенно любил, и чашку кофе себе. Усевшись во главе стола, слушал меня с интересом. Когда я смешалась, перевёл тему, спросив мать:
— Как там отец?
— Хорошо. Все по-старому, ты совсем забыл к нам дорогу, не звонишь, не заезжаешь.
— Работы много, мам.
— Конечно, — она так на меня посмотрела, что я опять уткнулась в чашку. Взгляд из серии "знаем мы вашу работу". Женщина моё смущение заметила, потому, наверное, снова сменила тему:
— Алиса, вы местная?
— Да, — кивнула я, — а вы?
Дурацкий вопрос, зачем я его задала? Но надо же было что-то спросить в ответ? Черт, никогда не думала, что общаться с родителями парня (хоть и ненастоящего) так трудно.
— Нет, я из деревни, — засмеялась она, — славное местечко под названием "Березняки", такое славное, что я сбежала оттуда, как только представился шанс.
— В городе, конечно, больше возможностей, — улыбнулась я, — я бы не смогла жить в деревне.
— Каждому своё, — тактично заметил Илья, и Елена Михайловна снова переключилась на него, начав выспрашивать о работе.
Через полчаса женщина стала собираться домой, пока она вышла в туалет, Илья принялся мыть посуду, я встала, облокотившись на стойку, и спросила:
— Ну как, я справилась с ответственным заданием?
Рогожин покосился с усмешкой.
— Вполне. Только с чего краснела, как школьница?
— Ну знаешь, я раньше не знакомилась ни с чьими матерями, это как экзамен прямо.
— Считай, мама поставила тебе пятёрку, — вытерев руки, Илья замер с другой стороны стойки.
— А через пару недель ты будешь рассказывать, что прошла любовь?
