Цена Любви (СИ) - Черная Снежана Викторовна "Черноснежка" (читать книги онлайн полностью без регистрации .txt) 📗
Да, он любил её. И даже когда годы спустя она призналась в том, что приходится ему настоящей матерью, ничего не изменилось.
Но всё же Её он любил больше, чем самоотверженную, готовую на всё ради него Лизу.
— Ты хочешь знать, почему я выбрал тебя?
Влад поднялся с постели и подошёл к окну, всматриваясь в ночной город через пуленепробиваемое стекло. Его взгляд зацепился за тёмную фигуру, что неподвижно стояла в тени каштанов. Человек, задрав голову, смотрел прямо на него.
— А разве ты сможешь понять? Ты ведь кроме Женьки никогда никого не любила. Откуда тебе знать каково это — быть одержимым женщиной, которой я безразличен, — произнёс он, не сводя взгляда с человека в чёрном.
Он помнил первое несмелое касание, будто это было вчера; помнил первый украденный им поцелуй, головокружительный и сладкий. В ту ночь она принадлежала ему и не принадлежала.
Он хмелел и терял голову от трепета её нежного девичьего тела, имея над ним силу и власт, когда для ласкающих рук нет преград, а губы, слившись в поцелуе, дышат единым дыханием.
Но он владел лишь её телом, наивно полагая, что этого ему достаточно.
Как же он ошибался!
Это стало началом конца. Отсчёт пошёл именно с того времени, когда наутро он уже точно знал, что случившегося между ними ему ничтожно мало. Он не был готов её отпустить, и его едва наступившее счастье разбилось о жёсткую реальность. Влада ничего не хотела слушать! Она молча собралась и выскочила за двери. Чего только он не делал, чуть ли в ногах у неё не валялся, она проходила мимо, даже не взглянув в её сторону.
Когда он впервые понял, что ненавидит её?
О, этот момент отложился в его памяти чётко. Он, как всегда, сидел в машине под её окнами, чтобы, если повезёт, увидеть её мельком. Окно отворилось, и на капот свалился очередной букет. А следом за ним коробка с кулоном. Он долго искал камень подходящей чистоты — чтобы точь-в-точь под цвет её глаз. И он его нашёл — аквамарин — удивительного глубокого оттенка, что затягивал, словно синева её глаз...
— Ты сама за меня пошла. Никто тебя под венец силком не тянул. Руки не связывал, — отозвался он тихо, неотрывно глядя на тёмную фигуру за окном. — Это было твоим решением.
Да, он чувствовал себя самым счастливым человеком на свете, когда она сказала ему своё «да». Пусть она его не любит. Его любви хватит для них обоих!
Но следом пришло и понимание, что счастливее он не стал. Обладать её телом и видеть при этом в её глазах безразличие было больно. А с годами его боль, как и потребность в ней никуда не делись. Наоборот, они превратилась в нечто более глубокое, терпкое и крепкое, словно выдержанное вино, что пьянило и туманило его рассудок.
Каждый раз, прикасаясь к ней, он замирал, будто это происходило впервые. Свежесть восприятия и жгучая потребность обладать ею целиком превратились в одержимость.
Он добровольно загнал себя в ловушку, из которой не было выхода. Волю к жизни и радость существования променял на монотонное саморазрушение во имя фетиша, который назвал любовью.
Он изучал себя со стороны, пытаясь понять происходящее с ним. Проанализировать их отношения и его отношение к ней. И каждый раз выходило, что отношений нет. Но и выкинуть её из головы, просто отодвинуть — не мог, как ни пытался.
Ночью он брал её тело, прекрасно понимая, что сама она в этот момент где-то далеко.
Он ненавидел её за это и вместе с тем подыхал от неразделенной любви. Можно было до бесконечности лежать ночами без сна, резать себе кожу, пытаясь заглушить тупую боль, раздирающую его изнутри. Но ни боль физическая, ни вид крови не помогали избавиться от одержимости и желания вернуть себе утраченную волю. Её безразличие его медленно убивало. Тогда он и решился на поистине отчаянный шаг. Каждый раз, когда она после секса отворачивалась, он целовал её в висок и уходил в свою спальню, чтобы долгими ночами не сомкнуть глаз.
«Ты заплатишь!» — повторял он, и страдания отступали. На их место наружу рвалась звериная злоба.
— Я лучше убью тебя, чем отдам ему, — произнёс Влад, задёргивая шторы.
Глава 26.
Оставшись наедине со своими мыслями, я вдруг почувствовала страшную усталость, что навалилась на плечи, вгрызаясь в виски ноющей болью безысходности. До одури захотелось послать всё к чертям и закончить своё жалкое существование здесь и сейчас. Медленно выдохнув и принуждая себя успокоиться, я закрыла глаза.
«Соберись, тряпка! — мысленно пнула я себя. — Ты слабая и жалкая, смотреть тошно. Вылезай из дерьма и прекрати уже себя жалеть!»
Всё так и есть: я жалкая и никчёмная; я ничего не умею, даже постоять за себя. Сколько можно зависеть от чьих-то прихотей?! Нужно собраться с силами и бороться дальше. Ведь я нужна своей дочери, а значит, должна даже думать забыть обо всей этой сентиментальной чепухе.
Только у сердца всё так же болезненно ныло и при мысли о том, как мы с Саидом расстались, хотелось рыдать в голос. Что это? Может, это и есть любовь, которую я никогда ни испытывала к мужчине. А может, белая горячка…
Он словно выжег на моём теле тавро, которое уже никогда не смыть. Кожа пылала, стоило мне вспомнить, как он касался меня, сводя с ума от потребности ощущать его грубые, но в тоже время мучительно нежные руки. Кажется, я схожу с ума.
За дверью моей спальни раздалась трель телефонного звонка. Затем ещё и ещё. Телефон звонил практически не переставая, доводя меня до нервного срыва. Наконец, не выдержав, я встала и вышла из своей спальни.
Влад сидел, развалившись в кресле перед початой бутылкой коньяка, и методично напивался.
— Ла-адушка, — произнёс он нараспев при виде меня, отсалютовав своим бокалом.
Мерзкое зрелище! Не припомню, чтобы Влад когда-либо употреблял алкоголь. Это настолько не вязалось с его образом, что я сначала опешила, остановившись на полпути. Ещё раз оглянулась — охраны нигде не было видно.
— Где охрана?
— Отпустил, — улыбнулся он. — Мы одни в доме, Ладушка.
Предчувствие чего-то нехорошего пробежалось холодной волной по позвоночнику, мурашками рассыпаясь по телу.
— Тебе ведь никогда это не нравилось, правда? Тебя всегда раздражали посторонние в доме. А помнишь, как всё начиналось? Были только ты и я. Скажи, чем я тебя тогда не устраивал?
— Я не знаю, — честно призналась я после паузы.
Он пьян, спорить и доказывать что-то нет никакого смысла. Более того, сейчас это было просто опасно. Его безумный взгляд, остановившейся на мне, тому доказательство. Лучше всего отправить его сейчас спать, только как это сделать, я не знала. Был лишь один способ этого добиться, и при одной мысли, что я снова разделю с ним постель, всё во мне начинало протестовать.
В этот момент телефон зазвонил снова, и мы одновременно посмотрели на трубку, что стояла на столике, рядом с бутылкой. Повинуясь минутному порыву, я рванула вперёд, но Влад меня, конечно, опередил. Прожигая меня своим взглядом, он снял трубку и не торопясь ответил:
— Да.
Подождал, усмехнулся, а в следующий момент в бешенстве запустил трубку в стену, отчего я вжала голову в плечи, наблюдая, как он не спеша поднимается с кресла.
Я пятилась по мере его приближения, пока не упёрлась спиной в барную стойку.
— Не подходи, — прошипела я сквозь зубы, хотя он и так уже был близко.
Слишком близко.
Прижав меня своим телом, он склонился, будто для поцелуя, и мне ничего не оставалось, как отвернуться и зажмуриться. Его пальцы, едва касаясь, прошлись по моей скуле, по подбородку и устремились вниз, вырывая из моей груди стон отчаяния. Раньше его прикосновения не будили во мне подобного отвращения. Они вообще ничего во мне не будили. Но сейчас, познав другого мужчину, я была готова схватить нож и сама полоснуть себя по горлу, лишь бы это прекратилось.
