Когда мы встретимся снова - Пирс Лесли (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .TXT) 📗
Стивену подумалось, что, вероятно, она испытывает из-за этого чувство вины.
— Мои девочки тоже всем животным давали женские имена, — сказал он. — У них есть кролик по имени Флоренс, тогда как на самом деле он — мальчик.
В воздухе повисло молчание. Стивен не знал, о чем говорить дальше.
— Можете себе представить, что бы вы чувствовали, потеряв одну из своих девочек? — вдруг спросила Сюзанна, и глаза ее были полны слез.
Стивен покачал головой.
— Ты стараешься удержать в памяти все до единого воспоминания, — негромко произнесла она. — Как пахли ее волосы, какой шелковистой была кожа. По ночам я лежала с открытыми глазами и пыталась вспомнить ее голос, когда она напевала колыбельные песенки. Иногда в магазине какой-нибудь ребенок окликал свою мать, и я вздрагивала от неожиданности, мне чудилось, что это она зовет меня.
— Куда вы отправились после того, как она умерла? — спросил Стивен. Он чувствовал, что не сможет задавать Сюзанне вопросы о смерти Аннабель, во всяком случае не сейчас, когда она так расстроена.
— В Уэльс, — ответила она неожиданно резким тоном. Стивен выжидающе устремил на нее взгляд, но она явно не испытывала особого желания продолжать. — Я присоединилась к одной коммуне, — в конце концов сказала она.
— Коммуна? — Это было последнее, что он ожидал услышать. — А я-то думал, что они все исчезли в начале семидесятых.
— Это была не такая коммуна, — бросила она. — Это было нечто вроде религиозной общины.
— Как же получилось, что вы попали в нее?
— Как-то, спустя три месяца после смерти Аннабель, я шла по Ли-вудс. Ко мне подошли двое, мужчина и женщина, и спросили, что со мной случилось, потому что я плакала. Они оказались так добры, что проводили меня домой, а потом предложили прийти к ним в церковь. Они сказали, что это мне поможет.
Стивен кивнул.
— Продолжайте, — попросил он, видя, что она с трудом подыскивает слова.
— Я была в таком отчаянии, что готова была на что угодно, — сказала она и попыталась улыбнуться, словно испытывая неловкость за свое поведение. — Это была совсем не такая церковь, к которой я привыкла, там не было викария, алтаря или органа. Просто большой зал и пианино, и много пения. Люди все время вставали и рассказывали о том, как, обретя Иисуса, они снова стали единым целым. Не могу объяснить, в чем дело, но, находясь там, я и вправду чувствовала себя лучше.
Стивен уже сталкивался с такими группами: отверженные, бедняки, больные, социально неполноценные люди, повредившиеся рассудком, подобно Сюзанне, — все они собирались вместе, ища утешения друг у друга. У него были клиенты, которые вступали в такие общины, и, что самое удивительное, иногда это наставляло их на путь истинный.
— Наверное, кто-нибудь из членов этой группы и предложил вам вступить в коммуну? — спросил он.
Она кивнула.
— Да, один человек по имени Ройбен Морленд. Психиатр-целитель.
Стивен вопросительно изогнул бровь. Сюзанна покраснела.
— Он сказал, что может сделать так, чтобы мне снова стало хорошо. Каждый раз, стоило мне поговорить с ним, я чувствовала себя сильнее, так что я поверила в него. Во всяком случае, он отвез меня посмотреть на эту общину в Уэльсе, и мне там понравилось. Они сами выращивали овощи, держали нескольких кур и еще изготовляли всякие поделки, которые потом продавали в сувенирных лавках, чтобы добыть деньги для поддержания коммуны. Мне подумалось, что это именно то, что нужно.
Она словно оправдывалась, в голосе ее звучали извиняющиеся нотки, и Стивен догадался, что, скорее всего, потом все оказалось не так уж и здорово. Но при этом она хотела, чтобы он понял, что привлекло ее в этом месте с самого начала.
— Там было так красиво и покойно, — продолжала она. — Лето шло к концу, и вид кругом был изумительный. В Бристоле у меня не осталось никого и ничего. Я хорошо умела ухаживать за растениями. Я могла шить, вязать, готовить и варить варенье. Ройбен показал мне крошечные кексы и пирожные, которые они пекли и разрисовывали от руки, и я подумала, что тоже могу так. Он сказал, что я ценное приобретение для общины.
— Какие-нибудь условия вам поставили?
Она вздохнула.
— Только отказаться от всего, что мне принадлежало. Мне показалось, будто я и вправду сжигаю все мосты.
— А почему вы должны были так поступить? — спросил Стивен, в голове у которого моментально зазвенели тревожные колокольчики.
— Ройбен сказал, что деньги и собственность мешают нам стать по-настоящему свободными. При вступлении в коммуну нужно было передать ей все, что у вас имелось. Больших денег у меня не было, только сотня фунтов сбережений, но у меня была хорошая мебель из родительского дома и оставались кое-какие украшения, которые достались мне от матери. Мне пришлась не по вкусу мысль о том, что они будут проданы. Они много значили для меня.
У Стивена появилось чувство, что этот Ройбен окажется обычным мошенником, который обманывал униженных и оскорбленных.
— Но вы все-таки согласились на это?
— Да. Понимаете, мне нужно было то, что обещал Ройбен: простая, счастливая жизнь. Казалось разумным, что, пока у меня были вещи из моего прошлого, я не могла двигаться вперед.
Голос у нее задрожал, а глаза снова наполнились слезами. Стивен понял, что они были вызваны не только утратой всего ее имущества — совершенно очевидно, что Ройбен обманул и какие-то другие ее ожидания.
— Он убедил вас поступить так, сказав, что любит вас?
Он кивнула и опустила голову.
* * *
Сюзанна отчетливо помнила тот день, когда Ройбен произнес эти слова. Стояла ясная погода, и полуденное солнце заглядывало в окна маленькой гостиной на Амбра-вейл. Вытирая пыль с мебели, она раздумывала, стоит ли ей бросить все и отправиться в Уэльс.
В течение четырех недель после смерти Аннабель Сюзанна не обращала ни малейшего внимания на свой дом. Ей хотелось умереть. Каждую ночь ее переполняли скорбь и тоска, и она легко могла добрести до клифтонского подвесного моста и броситься с него в воду. Но постепенно, начав ходить в церковь и встретив там людей, которым, подобно ей, пришлось много вынести в жизни, она снова начала видеть в своем доме убежище и крепость. Может быть, на ее долю и вправду выпали тяжкие страдания, но ведь у нее остались и счастливые воспоминания.
Она буквально светилась восторгом, впервые увидев свой дом викторианской эпохи на Амбра-вейл. Пусть он был небольшой, пусть в нем были всего две комнаты наверху и две внизу, пусть входная дверь открывалась прямо на улицу, но он все равно был очень славным, и она знала, что сможет создать в нем уют и обрести покой.
Она сама занялась ремонтом и покраской дома. Чудесные обои «Лаура Эшли», которые она выбрала, замечательно подходили как к стилю самого дома, так и к мебели, которую она привезла с собой из Луддингтона. Круглый обеденный стол орехового дерева, который раньше стоял в гостиной родительского дома, она расположила перед окном вместе с четырьмя стульями из гарнитура, у одной стены поставила кушетку, а рядом с газовым камином — кресло-качалку. Она заново обила стулья бледно-голубой тканью из дралона и заказала покрывало в тон для кушетки. На полках в альковах по обе стороны камина Сюзанна расставила книги и безделушки, на пол постелила ковер в голубых тонах из старой спальни родителей, и ее жилье обрело великолепный и законченный вид.
Ей показалось странным, что она еще могла радоваться чему-то, после того как Лайам покинул ее. Уезжая из Луддингтона в Бристоль, она была убеждена, что поселившаяся в ней боль не утихнет никогда. Может быть, свою роль сыграло то, что она переехала на новое место, которое не будило никаких воспоминаний о нем, и что ей пришлось заниматься слишком многими вещами одновременно, чтобы оставалось время думать о прошлом. Но в то самое мгновение, когда она впервые ощутила, как ребенок шевельнулся внутри нее, все ее опасения и страхи, все заботы и тревоги, все сожаления о прошлом и настоящем исчезли без следа. Вокруг были сотни матерей-одиночек, теперь это уже не считалось позором или бесчестьем, и ей повезло хотя бы в том, что беременность развивалась без осложнений. Она была счастлива.
