Огонь между небом и землей (СИ) - Бриттани Ш. Черри (читать книги без регистрации полные txt) 📗
Как я собирался выжить?
— Слушай, мы опаздываем, — Эрика ворвалась в квартиру и остановилась, увидев меня с кокаином в руках. Я быстро обернулся, посмотрел на кокаин, потом на Эрику. Она вздохнула: — Картина маслом, — и, развернувшись на каблуках, быстро вышла из комнаты. Я тут же выскочил за ней, окликая ее по имени, но она игнорировала меня весь путь к машине. После того, как мы оказались внутри, она завела двигатель и отъехала от тротуара. Прошло несколько минут, в течение которых мы не обменялись ни словом.
— Слушай, то, что ты видела там… — начал я, но она покачала головой.
— Не говори.
— Эрика, это не то, о чем ты подумала.
— Я не могу этого делать, Логан. Не могу. Я не могу быть твоим водителем в этих авантюрах. Я не могу видеть, как ты разочаровываешь своего брата.
— Я не употребляю.
— Ты лжешь.
Вскинув руки в знак поражения, я вздохнул.
— Я даже приблизительно не знаю, как убедить тебя.
— Тогда не делай этого.
— Прекрасно. Не буду.
Пальцы Эрики крепко сжали рулевое колесо, а я наблюдал, как раскачивается взад-вперед висевший на зеркале заднего вида освежитель воздуха.
— Он болен и пытается не показывать, как беспокоится о тебе и о вашей матери, но ему страшно. Думаю, мы должны взглянуть в лицо реальности. А реальность в том, что я видела тебя с наркотиком в руке. Последнее, в чем нуждается Келлан, это испытывать из-за тебя дополнительный стресс.
— Что творится у тебя в голове? Ты сочиняешь эти безумные сказки и судишь о людях по тому, чего не было. Знаешь ли ты, что очень похожа на свою вечно всем недовольную мать?
Она подъехала к ресторану и припарковала машину. А потом повернулась ко мне и резким тоном сказала:
— А ты — точная копия своей!
Глава 24
Логан
— Я не похож на свою мать! — с шипением прошептал я, догоняя Эрику в ресторане Джейкоба.
— Я видела тебя! — также прошипела она шепотом, сильно толкая меня в грудь. — Я видела тебя, Логан!
— Ты думаешь, что видела нечто, но это не так. Я не собирался.
— Не ври мне, ты, придурок! Как ты мог?! Ты же обещал! Ты обещал!
Прежде чем я успел ответить, подошел Келлан.
— Ребята, почему вы так долго? — спросил он.
Хмурое выражение, приклеенное к лицу Эрики, быстро исчезло, когда она увидела беспокойство в глазах своего жениха.
— Я просто должна была сделать по пути остановку, — сказала она, целуя его в щеку. — Но мы здесь! И я не могу дождаться того, чтобы увидеть твое выступление.
Все еще встревоженный взгляд Келлана переместился на меня. Я слегка пожал плечами, не в состоянии когда-то по-настоящему соврать своему брату. Его брови понимающе опустились. Он кивнул в сторону входной двери.
— Не хочешь пойти подышать со мной воздухом, Ло? Мое выступление не раньше, чем через пятнадцать минут.
— Да, конечно, — ответил я, засовывая в карманы джинсов руки, все еще сжатые в кулаки из-за того, что минуту назад мне сказала в машине Эрика. Хотя, в действительности, я не мог на нее злиться. Личность, которой я был до отъезда отсюда много лет тому назад — это единственный человек, каким она меня знала. В ее глазах я был мудаком-наркоманом, изгадившим собственную жизнь и разбившим сердце ее сестры, потому что ни разу не перезвонил ей. В ее глазах я был придурком, который чуть не убил Келлана и Алиссу той ночью, когда, будучи под кайфом, схватился за руль. Я был человеком, по вине которого Алисса потеряла нашего ребенка. В глазах Эрики я был обузой для Алиссы и Келлана, которые заслуживают того, чтобы сбросить с себя это. В ее глазах я — это был тот я, которым я очень старался никогда не стать снова.
Мы с Келланом вышли на улицу, и холод осенней ночи мгновенно ударил нам в лицо. Он прислонился спиной к кирпичной стене бара, уперев левую ногу в камни, закрыв глаза и подняв голову к небу. Я полез в карман за сигаретой, но остановился.
Дерьмо.
Не курить.
Я прислонился к стене рядом с ним.
— Как ты держишься? — спросил я, доставая зажигалку и начиная щелкать ей туда-сюда.
— Честно?
— Да.
Он открыл глаза, и я увидел, как он борется со слезами.
— Я упражнялся на гитаре, и моя рука начала дрожать. На днях такое тоже было. Мои руки не перестают трястись. Думаю, это все в моей голове, потому что я боюсь химиотерапии. Я много читал в интернете про химию мозга. Это когда человек как бы теряет некоторые когнитивные функции. Так что, возможно, я даже не смогу больше играть на гитаре. Или писать тексты. Я имею в виду… — он прикусил нижнюю губу и глубоко вздохнул. Мой крепкий, всегда сильный брат медленно ломался. И я ничего не мог с этим поделать.
— Я имею в виду… музыка… это я. Это моя жизнь. Я провел так много времени, убегая от нее. А теперь, если я не смогу играть на гитаре…
— Я буду играть для тебя, — сказал я, именно это и подразумевая.
Он заржал.
— В твоем теле нет ни одной музыкальной косточки, Логан.
— Я могу научиться. И, черт, помнишь, как ты научился готовить, когда мой отец сломал мне руку?
— В тот единственный год, когда я сделал индейку на День Благодарения?
Я усмехнулся.
— И ты кричал: «Кто знал, что проклятую индейку нужно было размораживать больше четырех часов?», когда пытался ее разрезать.
— Но серьезно? Кто это знал?
— Хм, каждый, у кого есть мозги? Хотя, отдавая тебе должное, я никогда не видел индейку, полностью сгоревшую снаружи и абсолютно сырую внутри. Для этого нужен талант. Что мама сказала об этом? — спросил я, вызывая в мыслях несколько приятных совместных воспоминаний.
Мы сказали хором:
— Что это за херня? Если вы хотели моей смерти, то лучше бы воспользовались ножом. Это было бы менее болезненно, чем эта чертова индейка!
В этот раз мы с Келланом оба рассмеялись. Это было не так уж смешно, но мы хохотали от души, смеясь так сильно, что у обоих разболелись ребра. От воспоминаний слезы текли по нашим лицам.
Когда смех прекратился, пространство заполнилось холодной тишиной, но, по крайней мере, это молчание не было одиноким — со мной был мой брат.
— Как она сегодня? — спросил Келлан про маму.
— Это не твоя забота, Кел. Серьезно. Я вернулся, так что теперь она на моих руках. У тебя достаточно своих забот. Теперь моя очередь помогать.
Он склонил голову в мою сторону.
— Да, но что насчет тебя? Как ты держишься?
Я вздохнул.
Я не мог сказать ему, как близок был к тому, чтобы сорваться. Я не мог сказать, насколько разбилось мое сердце при виде мамы в таком состоянии. Я не мог сдаться, когда он нуждался во мне больше всего. Я должен быть сильным для него, потому что его жизнь была жизнью человека, который спас меня. Я не был героем и не был спасителем, но я был его братом и искренне надеялся, что этого будет достаточно.
— Со мной все хорошо, Келлан, — сказал я.
Он не поверил.
— Все хорошо, честно.
Келлан знал, что это была ложь, но не стал уличать меня в ней.
— Я действительно беспокоюсь за маму. И не знаю, как ей помочь… И если я уйду… — он сделал паузу, его внутренние демоны и страхи случайно проскользнули между его губами.
Оттолкнувшись от стены, я встал перед ним.
— Нет. Нет. Ты не должен говорить подобное, ладно? Смотри, ты здесь. Тебе сделают химиотерапию. Это поможет. Договорились?
В его взгляде отражались все его сомнения.
Я слегка толкнул его в плечо.
— Ты не умираешь, Келлан. Договорились?
Его подбородок слегка задрожал, и он кивнул.
— Договорились.
— Нет, скажи так, как будто ты в этом уверен. Ты не умираешь! — сказал я, повышая голос.
— Я не умираю.
— Еще раз!
— Я не умираю! — сказал он в холодный воздух.
— Еще раз!
— Я ни хера не умираю! — выкрикнул он в последний раз, победно вскинув руки и улыбаясь.
Я притянул его в крепкие объятия, прижимая близко к себе. Спрятав слезы, побежавшие по моему лицу, я слегка кивнул головой и прошептал:
