Тепличный цветок - Ритчи Криста (читать хорошую книгу полностью txt) 📗

Вы должно быть надо мной издеваетесь. Я замираю на месте, хватаясь за свои волосы одной рукой.

- И никто ничего не сделал?

Она задыхается, снова плача.

Я почти пинаю чертов торт с утеса. Почти теряю самообладание. Я нагибаюсь до положения полуприсяда, просто чтобы не закричать. Как же я, вашу мать, ненавижу людей. Ненавижу то, что люди, о которых я забочусь больше всего, по жизни сталкиваются со всяким дерьмом.

- Эй, черт возьми, поговори со мной, - говорю я, осознавая, что сейчас она вообще замолчала. - Дэйзи? - ничего. - Дэйзи?! - я проверяю телефон. Сигнал утерян. Звонок оборвался. Я пытаюсь набрать ее снова, но здесь плохое покрытие. Панически смотрю на Салли.

- Нет сигнала, - говорит он, тыкая пальцем в экран своего iPhone.

Я быстро встаю и перехожу в режим под названием Поскорее съебаться с этой скалы.

- Нам нужно спуститься сейчас, - я поднимаю рюкзак Салли и нахожу дополнительное страховочное устройство, которое использую, когда спускаюсь вместе с ним. Я продеваю каждую ногу через чертовы ремни, пока Салли достает веревку, устройство для отталкивания от скалы и закрывающиеся карабины, его руки двигаются молниеносно.

- Она ранена? - спрашивает он, его глаза встречаются на миг с моими.

Я затягиваю ремни на своих ногах. Это не физическая рана. Она не разбилась на своем мотоцикле, но мне, блядь, кажется, словно Дэйзи пережила лобовое столкновение.

- Я не знаю, - говорю я ему. Это правда, думаю, этой девушке постоянно больно. Все совсем иначе, когда я не там, чтобы позаботиться о ней. - Мне нужно снова с ней поговорить.

- Сложи пополам свою веревку, так ты сможешь спуститься быстрее, - он бросает мне дополнительную веревку для моего спуска, и я привязываю обе с помощью двойного морского узла. Затем я завязываю дополнительный узел на конце веревки, на случай, если я, бля, упаду. Это последняя мера предосторожности, которая может меня спасти.

- Готово, - говорит Салли. - Вот только у меня есть всего один якорь. Так что бери его. Я пойду за тобой, как только возьму свое снаряжение.

Я киваю и цепляюсь за якорь. Вздыхаю, чтобы избавиться от давления в груди. Когда смотрю на обрыв в 200 футов, все становится на свои места.

Я так эмоционально привязан к этой девушке. Если бы два года назад кто-то сказал мне, что она плачет, я бы позвал Лили или Роуз, чтобы они пообщались с ней. Но сейчас я хочу быть тем, кто защищает Дэйзи. Я хочу быть тем, кто держит ее в своих руках. Я хочу утешать ее, пока ее печаль превратится в чистейшее чертово счастье.

Я не хочу пропустить и дня без нее. Не хочу быть здесь, пока она там.

И я не могу затолкать назад эти чувства.

Не могу вернуть все, как было.

Я будто мчусь вперед на скорости сто пятьдесят миль в час. Я мчусь к ней, тогда как должен врезать по чертовым тормозам.

Но я не знаю, как остановиться.

И не собираюсь.

Не хочу.

Такова хренова правда.

ГЛАВА 19

ДЭЙЗИ КЭЛЛОУЭЙ

Папарацци нашли мой отель.

Я заглядываю за балконную дверь, просто чтобы проверить, что внедорожники фотографов стоят, выстроившись в линию на обочине, совсем не прячась. Вспышки ослепляют меня. Щелк, щелк, щелк раздается волной. Я тут же закрываю дверь, мое сердце бешено колотится.

Я пытаюсь избегать их каждый раз, как выхожу из гостиницы, направляясь на работу, но из-за Майки, который следует за мной на мопеде в отнюдь неспешном темпе, мы не можем оторваться от всех журналистов. Сейчас Майк отдыхает в своем гостиничном номере, а я в своем.

Прошел один день с тех пор, как мои фото появились на первых полосах газет, а мое имя в заголовках, в результате, сейчас я еще популярнее, чем раньше. Прошел один день с тех пор, как я разговаривала с Риком, который успокаивал меня, растрачивая свое время в карьере.

Я почти что почувствовала, что он здесь.

Но его нет.

И сейчас моя мама шлет мне смски: Ты должна прямо сейчас пойти и поговорить с дизайнером, помириться с ней. Извиниться. Купи ей что-нибудь. И так далее и тому подобное. Будто я могу отправиться к дизайнеру и подкупить ее хорошее расположение, потребовать, чтобы она меня полюбила. Это так не работает.

Еще сложнее от того, что моя мама никак не успокоится.

А я не могу даже думать о фото, где я обнаженная за кулисами. Когда я их представляю... на них я не совсем голая, однако, одно воспоминание об этих снимках вызывает тошноту. Одна мысль о них вынудила меня провести вчерашнюю ночь в обнимку с унитазом.

Я завязываю свои волосы в высокий пучок, нервно вышагивая по своему номеру, снова выглядывая за занавески. Желудок сводит судорога, а слой пота выступает у меня на лбу. Сейчас полночь, и я не могу ничего сделать. Не могу выйти на улицу, не привлекая внимания фотографов, но не могу и оставаться здесь, словно узник этой гостиницы, задыхаясь от собственной безумной паранойи.

Мне нужно выйти из номера. Я должна подышать.

Я кладу бумажник в карман джинсовых шорт, меняю майку на свитер с длинным рукавом с надписью Оставьте при себе свою невероятность, и поддавшись импульсу, вылетаю из номера. Без Майки, могу вести свой мопед так быстро, что ускользну от папарацци. Я могу отправиться куда хочу. На озеро, на реку, куда угодно, могу подышать леденящим воздухом. Куда угодно.

Я настраиваюсь на этот спонтанный план и открываю двери лестничной клетки. Мне не нравится ездить на лифте без общества кого-то, кому могу доверять. Типа Рика или Майки. Без них я бы раскачивалась на пятках взад-вперед, глядя стеклянными глазами на то, как сменяются цифры, молясь о том, чтобы он не остановился ни на каком этаже, и мне не пришлось ни с кем делить это пространство.

Так что лестница лучше. Она более скрытна, меньше шансов столкнуться с кем-то, кого я знаю, никаких старых друзей. В Париже эта возможность априори ничтожна, но страх все еще гонит меня к лестнице.

Мое сердце никогда не замедляется, параноидально стуча в груди. Однако, хоть лестница и лучше, но не на много. На меня никогда не нападали на лестничной клетке, но в фильмах это первое место, куда идут злодеи, не так ли? Именно на лестницах плохие парни преследуют героев.

Но обычно герои убегают вверх по лестнице. Думаю, я бы тоже могла.

Я на пятом этаже, так что бегу вниз, перепрыгивая через несколько ступенек за раз, направляясь прямо в лобби гостиницы; в некоторых углах лестничных пролетов светят флуоресцентные лампы, а некоторые едва освещены. На стенах написаны номера этажей.

4.

Я останавливаюсь на секунду, прислушиваясь. Дверь на каком-то верхнем этаже открывается. О боже. Кто-то последовал за мной сюда? С моего этажа. По звукам кажется, что они близко.

Я быстро бросаюсь вниз.

3.

Шаги другого человека или людей раздаются громким эхом, и они начинают ускоряться, соперничая со скоростью моего шага. Мое дыхание такое прерывистое. Я глубоко вздыхаю, как только понимаю, что задержала дыхание.

2.

Моя рука скользит вдоль перил, а ноги двигаются, заплетаясь.

- Дэйзи!

Я замираю. Становлюсь ледяной статуей. Этого не может быть...

Я разворачиваюсь, и моя челюсть отвисает. Я теряю здравый рассудок.

- Ты не можешь быть настоящим, - я делаю паузу. - Ты же в Филадельфии.

ГЛАВА 20

ДЭЙЗИ КЭЛЛОУЭЙ

Рик стоит на четыре ступеньки выше меня, на нем надеты кожаная мотоциклетная куртка и темные джинсы.

- Я вылетел после твоего звонка мне. Вот только что буквально добрался сюда.

Он внимательно разглядывает меня от макушки до пальчиков ног, его уверенный напряженный взгляд разжигает жар в моем теле, уничтожая тот внутренний холод. Рик выглядит настоящим.

- Когда я вышел из лифта на твоем этаже, то увидел, как ты вышла на лестничную площадку. Я не думал, что напугаю тебя.