Вкус яблочных зёрен (ЛП) - Хагена Катарина (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно .TXT) 📗

"Что будет сейчас с тётей Ингой — этой городской девочкой во всём?" Я хотела,

наконец, всё узнать и схватила свою тонкую белую одежду, которая лежала на стуле. Моё

чёрное платье было пропитано потом. Сев на велосипед, я поехала.

Господин Лексов жил напротив школы. Она находилась недалеко от церкви и нашего

дома. Ничего здесь не было далеко друг от друга. Не знаю, действительно ли я звонила в его

входную дверь, но, к счастью, мужчина был в саду и дёргал сорняки. Учитель уже всё полил,

потому что над грядками от горячей земли поднимался водяной пар. Я присела, и он

посмотрел вверх.

— А, это вы.

"Это" прозвучало сдержанно, но радостно.

— Да, опять я. Простите, пожалуйста, за беспокойство, но...

— Всё-таки теперь вы пришли сюда, Ирис. Вы меня совсем не беспокоите.

Я толкнула мой велосипед через маленькую калитку, прислонив его к стене дома. Сад

был красивый и ухоженный. Всюду были видны большие космеи, маргаритки, розы, лаванда

и мак. Там были аккуратные грядки с картофелем, вьющейся фасолью и помидорами. Я

могла видеть кусты красной и белой смородины, живую изгородь из крыжовника и малины.

Господин Лексов предложил мне присесть на скамейку в тени куста лещины и пошёл в дом.

Вскоре он вышел с подносом и двумя стаканами. Я вскочила, чтобы помочь. Мужчина

кивнул и сказал, что на кухне стоят сок и вода. Я вынесла липкую бутылку с соком из

бузины собственного приготовления и бутылку минеральной воды. Господин Лексов налил

нам обоим и сел рядом со мной на скамейку. Я хвалила сад и сок, а учитель кивал. Затем он

посмотрел на меня и сказал:

— Выкладывай, что там у тебя.

Я засмеялась.

— Конечно, вы были хорошим учителем.

— Да. Я был. Однако это было давно. Итак?

— Я ещё раз должна поговорить о Берте.

— Охотно. Есть мало людей, с которыми я могу поговорить о ней.

— Расскажите мне о Берте. Помогали ли вы ей, когда мой дедушка отсутствовал?

Какой она была с детьми? — естественно, я хотела узнать больше об Инге, но не решилась

прямо об этом спрашивать.

На скамейке в тени было приятно тепло. После волнения сегодня утром на озере я

почувствовала себя уставшей. Закрыв глаза, под гудение пчёл я слушала спокойный голос

господина Лексова.

Конечно, Берта любила Хиннерка Люншена, но он обращался с ней не так, как она

заслуживала. Бабушка просто должна была больше добиваться от него, но тогда Хиннерк не

женился бы на ней, если бы она так делала. И всё же Берта любила его. Любил ли её

Хиннерк? Возможно. Но, наверняка, на свой манер. Он любил её потому, что она любила

его. Возможно то, что больше всего он любил в ней, — её любовь к нему.

И Ингу. Какая красивая девушка! Господин Лексов хотел бы быть её отцом, но в конце

концов, не знал, была ли она от него. Он мог бы быть спокоен, но никогда не говорил с

Бертой об этом. Ведь мужчина не осмеливался и думал, можно ли об этом говорить; когда

человек старый, или, если Хиннерк мёртв, или когда кто-то стоит выше житейских вещей, но

этого никогда не было бы так или иначе. И потом, когда было слишком поздно. Берта

никогда не хотела говорить с ним. Она хотела приветствовать его, но не отвечать на

вопросы. Берта говорила:

— Всё уже давно прошло.

И это обижало господина Лексова. Только позже он понял, что в тот момент она уже не

могла ответить на вопросы, но ещё ловко могла их избегать.

Инга появилась на свет во время войны в декабре 1941, тогда Хиннерк был ещё дома. В

праздник Пасхи господин Лексов выбрал время мимоходом занести Берте несколько клубней

георгин. Она так любовалась ими осенью. Ведь это были великолепные георгины — сильные

стебли цвета бордо и совершенно тучные цветки лавандового тона, который был очень

необычен для георгин. Господин Лексов никогда не забывал ту ночь в саду Деельватеров,

как никогда не забывал сестру Берты — Анну. Он сразу принёс Берте корзинку с клубнями

на кухню и зашёл с задней двери, как это делали в деревне. Только не местные звонили во

входную дверь. В это время Берта чистила крабов. На ней был синий фартук, на столе стояла

миска с крабами и на коленях лежала газетная бумага, на которую она роняла кожуру.

Господин Лексов затолкал свою плетёную корзину за дверь в подвал. На следующей неделе

или следующей за ней, клубни нужно будет посадить в землю. Они поговорили об Анне. Он

хотел узнать, говорила ли Анна с Бертой незадолго до смерти. Берта задумчиво на него

посмотрела, не останавливая чистку крабов. Она брали рачка пальцами, щелкала его

большим пальцем по нужному месту за головой и быстро стягивали твёрдые, но нежные

бронированные половины друг от друга так, что ножки и чёрный позвоночник становились

раздельными. Берта ничего не говорила и снова склонялась над крабами. Он смотрел на

женщину, и прядь её белокурых волос выпала из причёски. Прежде чем учитель смог

подумать, он взял прядь и убрал её за ухо. Она испуганно схватила свои волосы и поймала

его руку. Её рука была холодной и пахла морем. "Да", — прошептала она. "Да", — говорила

Анна. Однако она не поняла бы всё правильно. Но да, это было что—то такое, чем был занят

господин Лексов. Карстен Лексов был как немой, и та ночь была пятнадцать лет назад. С тех

пор, каждый день своей жизни, он думал о ней. Мужчина упал перед Бертой на колени и

немного заикался. Она растерянно смотрела на него, но наполненная сочувствием, взяла его

лицо между своими запястьями. На них прилипли мокрые клешни крабов, крошечные

розовые усики и ножки. Газетная бумага с кожицей скользнула с ног Берты. Он зарыл своё

лицо в её колени, вздрагивал туловищем, будто от плача или от чего-то другого, и Берта

была не в состоянии говорить. Она гладила его по спине, начиная от плеч, как ребёнка.

Маленькой Кристы не было дома. Домработница ушла к своей матери, потому что та

вывихнула ногу. Агнес должна была заботиться о детях, чтобы Берта не очень страдала от

несчастий. Хиннерк был на работе, но не в офисе, а у пленников. Господин Лексов стал

спокойнее, однако не поднял головы. Он обхватил ноги Берты, которые были засунуты в

толстые ботинки, и начал водить руками от лодыжек вверх под её юбкой. Мужчина положил

своё лицо на её передник, вдыхая запах рыбы. Теперь Берта не думала о нём, как о

маленьком ребёнке. Она стала совершенно тихой и задерживала дыхание. Прерывистые

фразы, слова любви, возбуждённое рыдание проникали в её уши, и женщина предоставила

его самому себе. Только молчаливо сидела и хмурила лоб, почувствовав, как нижняя часть

живота стала тёплой и тяжёлой. Несмотря на то, что Берта любила Хиннерка, а не господина

Лексова, она так ничего и не почувствовала за пять лет брака. Карстен Лексов собрался с

духом и поцеловал её, зная, что это были не те же уста, как в ту ночь. Он уже хотел

отказаться от неё, но увидел, как слёзы текут по женским щекам. Не только одна или две, а

целый поток. Её фартук на груди промок до нитки, но плечи Берты не двигались и она не

издавала ни звука. Шея женщины была розовой, мокрой, и солёной, когда он её целовал. Она

резко встала, вытерла свои руки о сухой передник и пошла в спальню, которая находилась

напротив кухни. Там Берта задёрнула зелёные шторы на окне и отвязала свой фартук. Стянув

с себя ботинки, юбку и блузку, она легла на кровать. Карстен Лексов стащил с себя брюки,

рубашку и чулки, положив всё на пол перед кроватью. Учитель пришёл к ней и взял за руку,

пока думал о ночи в саду. "Тогда он любил ошибку, а целовал не того человека, которого