Теплая снежинка - Климова Юлия (читать книги полностью .txt) 📗
– Домой тебя отвезет Герман, – сказал Дмитрий Сергеевич и добавил: – Я постараюсь приехать пораньше. Извини, у меня действительно сегодня две важные встречи.
Я подняла голову и нырнула в его серые глаза. Он врал… Боже, он врал! И это было столь явно, столь неопровержимо, столь истинно, что у меня заныло в висках.
Он врал…
Но зачем?
Дом Дмитрия Сергеевича Кондрашова – законного мужа, соратника и защитника – встретил меня уже знакомой мебелью, застывшей атмосферой и еле уловимым ароматом сдобных булочек. Первый раз я здесь оказалась в начале декабря – первый снег, первый крупный проект, куча планов и устремлений и ни одной мысли о замужестве! Я подбирала цвета, стиль, детали, потирала от удовольствия ручки, любопытствовала и изумлялась: персона Кондрашова и персона Германа казались мне трагично-комедийными, нереальными… А теперь я почетный член их общества! Я буду здесь жить, отмечать Новый год, Рождество, да, да, именно в этом доме я буду есть оливье и селедку под шубой! Представляете? Я – нет.
– Привет, – бросила я в никуда и отправилась в левое крыло разбирать ранее прибывшие вещи.
– Если что-нибудь понадобится… – понеслись вслед слова Германа.
– Спасибо, я помню, где туалет.
Не нужно, не нужно мне сейчас мешать.
Во-первых, мой палец обхватило цепкими ручонками обручальное кольцо, оно сверкает и старательно напоминает: ты вышла замуж, ты здесь хозяйка, ты сумасшедшая.
Во-вторых, я смущена. Это необъяснимо, но факт.
В-третьих, я должна продумать дальнейшее поведение. Мне нужна стратегия!
В-четвертых, Дмитрий Сергеевич все же мог отменить встречи и… врун несчастный. Что-то здесь не так…
Я зашла в спальню, плюхнулась на кровать и улыбнулась. С чего начать новую жизнь? Где мой муж? Подавайте-ка его сюда!
– Не очень-то и хотелось, – фыркнула я и покосилась на три одинаково красивые и одинаково удобные сумки, точно три завалившихся набок пчелиных улья, они стояли возле кресла и ждали моего дружеского вмешательства в их внутреннюю жизнь. Пытаясь вспомнить, в какой из них лежит специально купленный для брачной ночи пеньюар (цвета шампанского), я принялась напевать легкую однообразную мелодию – парари-ра-ру-ра-рам, парари-ра-ру-ра-рам. Бабушка, жаль тебя нет рядом, сейчас бы ты сказала: «Прошу тебя, оставь его в живых». Но я-то сейчас до ужаса скромна и нелепа в своих ехидных фантазиях, я понятия не имею, что говорить и что делать.
Он придет.
А я?
Нет, ну сначала мы поужинаем, а потом?
Акула и анчоус. Брачные игры не на жизнь, а на смерть!
Хотя пусть меня еще разик поцелует. Или два разика. Я совершенно не против.
А если он не придет?
Тогда я возьму свидетельство о браке, топну ногой и строго скажу: «А ну-ка, Дмитрий Сергеевич, выполняйте свои супружеские обязанности!»
Давясь от смеха, я завалилась на подушку, и тут же раздался стук в дверь.
– Да-да. – Я подскочила, села на кровати и, как прилежная ученица, положила руки на колени.
– Добрый день, Наташа. – В комнату вошла Ада Григорьевна. Волнение читалось в каждом ее движение, но светлый парадный костюм, горделивая осанка и огромное блюдо с пышками, которое она держала перед собой, прикрывали смятение. – Поздравляю от всей души. – Она поставило блюдо на журнальный столик. – Кушайте на здоровье. Дмитрий Сергеевич приедет к ужину… у меня уже все готово…
– Спасибо, огромное спасибо, – искренне выдохнула я в ответ. – Я как раз пока вещи разберу…
– Вам нужна помощь?
– Нет, спасибо.
– Тогда увидимся за ужином. – Ада Григорьевна кивнула, задержалась около двери и добавила тоном строгой учительницы: – И куда это годится? Неужели нельзя забыть о работе хотя бы сегодня?!
– Абсолютно с вами согласна, – поддакнула я и, чтобы окончательно разжалобить доброе сердце, шмыгнула носом и сказала: – Я уже соскучилась… надеюсь, он скоро приедет…
Ада Григорьевна покачала головой, сочувствуя, и отправилась в кухню. Приятно иметь такую замечательно-уютную союзницу. Дмитрий Сергеевич, мы вас ждем.
Следов Сливы Бережкова я не обнаружила, чему, конечно же, порадовалась – руки прочь от моего семейного гнезда! Зато выбранный мною диван стоял на почетном месте в каминном зале, и я не ошиблась – это именно то, что нужно, и это именно то, что молниеносно сроднило меня с левым крылом дома. Четкие линии и острые углы.
Мой вклад!
Мой весьма заметный штрих!
Моя порция собственного таланта!
Разложив вещи по полкам шкафа в спальне, завалив кремами, парфюмом и косметикой столики и полочки в ванной комнате, я почувствовала себя великолепно, а уж когда умяла три обсыпанные сахарной пудрой пышки… мммм… Уж лучше мне их больше не есть и даже не нюхать, а то праздничный ужин не влезет в сытый живот, чего допустить нельзя.
Я ходила по комнатам, смотрела в окна, присаживалась в кресла, разглядывала корешки книг… Целый час я потратила на прогулку по своему новому роскошному жилью.
«– Присмотритесь к Наташе повнимательней, не торопитесь с выводами.
– Пожалуй, я прислушаюсь к твоему совету, тем более что особого выбора, как я понимаю, пока нет».
Не хотели вы на мне жениться, Дмитрий Сергеевич, не устраивала я вас по множеству пунктов… А напрасно. Как видите, из меня получилась отличная жена.
– Особого выбора нет, – хмыкнула я, вспоминая старую обиду, и шепотом с улыбкой добавила: – Мы еще повоюем…
Дмитрий Сергеевич приехал в половине девятого, кольцо на его пальце и холодная серьезность на лице сразу бросились в глаза. Удержавшись от ехидного возгласа: «Дорогой, ну наконец-то!», я кивнула и выдала мягкое и послушное: «Добрый вечер».
– Добрый вечер, Наташа.
Сердце сжалось на миг, а затем вновь застучало ровно.
Знаю, знаю… мне давным-давно нужно было перейти на «ты», но душа подобной перемене каждодневно и отчаянно сопротивлялась. Не получалось, и все тут! Теперь мозг лихорадочно подбирал существительные, прилагательные, глаголы, которые на первое время помогли бы избавиться от конкретики, а сила воли, наоборот, пилила: «Ты сможешь, ты сможешь, ты сможешь». Мое «вы» наверняка бы шокировало Аду Григорьевну, которая в отличие от Германа была более романтично настроена по отношению к случившемуся браку, и поэтому я, скрипя всеми сомнениями и муками сразу, взяла курс на сердечное «ты». И я знала, чем утешусь… реакцией Дмитрия Сергеевича Кондрашова.
– Как прошли встречи? – поинтересовалась я, настраиваясь на нужную волну.
– Спасибо, удачно. – Он пересек гостиную и направился в ванную комнату мыть руки. Неловкость повисла в воздухе и, точно паутина, растянула свои нити вправо и влево, вверх и вниз. И я увязла в ней, теряя силы и волю, и тут же забарахталась, вырываясь на свободу, прогоняя совершенно ненужное смятение прочь. Но, кажется, не очень-то получилось…
Я последовала за Дмитрием Сергеевичем.
– А я думала… о тебе.
Он резко остановился и так же резко повернул голову в мою сторону. Мне показалось или его лицо побледнело? Совсем чуть-чуть.
– Что? – сухо уточнил он.
– Я думала о тебе, – повторила я, делая над собой невидимое чужому глазу усилие.
И не нужно удивляться! Сам же просил перейти на «ты».
– Хорошо… – Дмитрий Сергеевич расстегнул пуговицы пиджака и ослабил галстук, помолчал, посмотрел сначала на настенные часы, затем на настольные (жаль, в этой комнате нет еще и напольных), сунул правую руку в карман брюк, тут же ее вынул и произнес: – Ужин готов, не будем никого задерживать.
После услышанного мне захотелось оглядеться по сторонам: неужели за креслами, этажерками, шкафами, вазами прячутся приглашенные гости? Или кого мы вообще задерживаем? Аду Григорьевну, которая уже два раза попила чай с пышками и сказала, что ужин состоится ровно в девять, потому что уже лет десять накрывают стол именно в это время? Если его вообще накрывают… Германа, который попил чай с пышками один раз и сказал, что ужин состоится ровно в девять, потому что уже лет десять накрывают стол именно в это время? Если его вообще накрывают…
