Люблю, убью, умру... - Тронина Татьяна Михайловна (читаем книги онлайн txt) 📗
На меня же суета вокруг мало действовала — я была сосредоточена на выборе ткани для своего платья. Жоржет, атлас, шифон, тафта шанжан, купонный бархат, парча, искусственная кожа… Можно было часами бродить вдоль рядов, где выставлялись образцы текстиля. Нежное на ощупь, шуршащее, струящееся, воздушное, мягкое, колючее, даже гремящее при движении… Чего только не придумала легкая промышленность!
Несколько раз мне казалось, что я уже нашла то, что мне нужно, но… То оттенок был чересчур синим, то в ткани было слишком много люрекса, то узор оказывался неприятно выпуклым, то материя легко мялась…
В конце концов я начала даже сомневаться — найду ли то, что рисовалось в моем воображении. И тут мне кто-то посоветовал заглянуть в один недавно открытый универмаг.
На следующий же день, едва закончив дела в институте, я отправилась туда. Поистине, нынешнюю модницу можно уподобить охотнику, выслеживающему добычу. Долгие поиски, засады, разговоры с бывалыми людьми, стремительные погони во времена сейлов, мучительные сомнения, нервное дрожание пальцев, когда уже стоишь у кассы и щелкаешь замочком от кошелька, словно передергивая затвор… Чем не охота?
С утра шел снег. Это был первый снег, и скорее, всего судьба ему растаять, как и всякому первому снегу, но мне показалось, что зима наступила окончательно — так холодны, так белы были московские улицы.
Я шла по городу и думала о своем отце, которого, наверное, никогда не найду, и о Саше. Уж он-то будет хорошим отцом, он никогда не бросит своего ребенка в безвестности! Я это знала, чувствовала всей кожей. За это я его и любила. Нет, не только за это…
Размечтавшаяся и взволнованная, я вплыла в новый универмаг, где все блестело и сияло, в центре ползал вверх-вниз стеклянный лифт, а рядом журчали фонтаны. По залам ходили нарядные, веселые люди, и вдруг я чуть не споткнулась на гладком полу — мне показалось, что в толпе мелькнуло знакомое лицо. Лицо из моего прошлого. Неужели? Да нет, показалось… Случайные встречи в Москве маловероятны. В городе одиннадцать миллионов — и чтобы именно здесь, именно сейчас… Невозможно.
Отдел тканей оказался на третьем этаже, и выбор был в самом деле замечательным. Я шла по залу, смотрела, трогала образцы — вот белоснежный цвет, вот молочный, бежевый, нежно-персиковый, вот цвет шампанского…
Неожиданно у меня в руках оказалась блестящая мягкая ткань, напоминавшая морозные узоры на окнах, — светлая, почти белая. Узор переливался жемчужным сиянием, но появлялись в нем и оттенки золотистого, серо-голубого, кое-где переходящего в бледный индиго… В ткани не было ничего особенного, вызывающего, но вместе с тем она завораживала.
И я купила ее, а потом забежала в обувной отдел рядом, где обнаружила замечательные, в той же перламутровой переливающейся гамме, туфельки. Побегав немного по этажам, нашла и подходящую маленькую сумочку.
Очень довольная, я отправилась к эскалатору. И на противоположной стороне галереи увидела человека, встреча с которым совсем недавно представлялась мне невозможной. Это был точно он.
Пока он меня не заметил — он разглядывал галстуки в витрине, — я шмыгнула в соседний магазинчик, где шла бойкая распродажа шампуней от перхоти по необычайно низким ценам, а вышла из него с противоположной стороны и оказалась на другой галерее.
«В общем, ничего бы страшного не произошло, если бы мы даже столкнулись с ним нос к носу, — подумала я. — В конце концов мы расстались довольно дружески, по обоюдному согласию! Могли бы даже посидеть полчасика в одном из здешних кафе. Я бы ему сказала, что выхожу замуж. Он бы сдержанно поздравил меня и, может быть, тоже немного рассказал о своей личной жизни…»
Я не боялась его. Я не боялась того, что при виде этого человека меня охватят ностальгические воспоминания о прошлом. Я любила Сашу. Но именно поэтому я сейчас не хотела видеть свою давно прошедшую любовь!
Я поспешила вдоль ряда, где продавались новогодние украшения, к выходу.
— Лис! — услышала я оклик за спиной.
Сделав вид, что ничего не слышала, я нырнула в проход из роскошных канадских искусственных елок, а за елками находился отдел постельных принадлежностей, где в живописном порядке на небольших возвышениях были разложены подушки и одеяла, матрасы и покрывала… Пригибаясь и прижимая к себе свои свертки, я ловко проскочила между ними в другой отдел, с посудой, и спряталась за стеллажом, на котором сиял богемский хрусталь. Человек из моего прошлого проплыл мимо, искаженный полупрозрачной стеной.
С досадой подумала я о стечении обстоятельств и о теории вероятностей, а потом стала пробираться назад. С одной галереи перешла на другую, встала на эскалатор, едущий вниз. Я была уверена, что опять пройдут годы и годы, прежде чем мы снова встретимся с тем человеком. Или же мы вообще никогда больше не встретимся — Москва большая, второй случайности быть не может.
— Лис…
Он стоял внизу у эскалатора, засунув руки в карманы широкого черного пальто, чуть расставив ноги, наклонив голову. Мимо такого не пройдешь. Краем глаза я привычно отметила, что на него заглядываются женщины.
— О, Денис! — преувеличенно обрадовалась я. — Какая неожиданная встреча! Привет, как дела? У меня все хорошо. Ладно, я побежала — очень тороплюсь…
— Куда? — неуловимым движением он перехватил меня, заставив смотреть ему прямо в глаза.
— Куда? Домой, конечно! Я, понимаешь, пишу сейчас одну научную работу…
Я говорила всякую ерунду, прекрасно понимая, что от Дениса так просто не избавиться. Он явно чего-то хотел, раз гонялся за мной по этому торговому Вавилону…
— Ты не хочешь меня видеть? — серьезно спросил он.
— Нет, — честно ответила я. Что ж, лучшая дипломатия — отсутствие всяческой дипломатии.
— Разве я чем-то обидел тебя? — Нет.
— Тогда почему…
— Я не в настроении, — сварливо заявила я. — Не хочу — и все. Отстань.
Нет, Лис, так нельзя… — мягко произнес он. — Идем-ка, посидим вон в том кафе. Всего полчасика! Поболтаем…
— Ладно, — после короткой паузы согласилась я и пошла за ним. У него была все та же походка, которую когда-то я называла плейбойской, — он двигался, чуть разбрасывая ноги в стороны, уверенно впечатывая в пол каблуки.
