Не целуйтесь с незнакомцем - Сойер Мерил (бесплатные полные книги .TXT) 📗
– Ну и глупость!
– Прости и не сердись. Ты знаешь, как сильно я тебя люблю. Это получилось по ошибке.
Любой из его команды, конечно, не снес бы головы и за менее серьезную провинность, но Ронда находилась на особом положении. Кроме нее, его никто никогда не любил. Она была единственной женщиной, заслужившей любовь Керта Бретфорда.
– Не беспокойся, ангел мой. Я разберусь с Дженсеном.
9
На следующее утро самолет компании «Эйр Мальта» перенес Джанну в Рим. Ее путь лежал на виллу графини ди Бьянчи, где остановились тетя Пиф, Одри и доктор Осгуд. Их не оказалось дома, и Джанна решила подождать в комнатах тети Пиф, откуда открывался прелестный вид на брызжущий фонтан. Взлетавшие высоко в воздух струи на пути вниз стремительно иссякали и рассыпались на бесчисленные капельки, орошавшие чашу фонтана. Джанне отчаянно требовался отдых: несколько часов, проведенных в бессознательном состоянии в постели Ника, были не в счет. Однако недосып никак не сказывался на ясности ее мыслей.
Сколько она ни ломала голову над тем, зачем Керту понадобилось подмешивать что-то в ее вино, загадка была по-прежнему далека от решения. Зато вопрос Ника попал в самую точку: зачем Бредфордам три – ну, пускай четыре – отеля тети Пиф? Даже если они вольются в их гостиничную сеть, это будет всего лишь крохотным ломтиком их необъятного пирога. Основой их могущества были верфи и другие прибыльные капиталовложения. В перечне их имущества отели занимали едва ли не последнюю строчку.
Видимо, тетя Пиф знает гораздо больше, чем говорит. С тех пор, как Джанна переехала на Мальту, тетино поведение становилось все более странным. Поди пойми, зачем ей понадобилось уезжать – не затем же, чтобы показывать собачонку, в самом деле! – именно тогда, когда работы по завершению отеля «Голубой грот» уже подходили к концу. Не менее загадочным выглядел отказ тети Пиф от попыток выкупить у Ника его долю акций.
Дверь распахнулась.
– Что ты тут делаешь, Джанна? – вскричала тетя Пиф. – Что-то случилось с Ни... с «Голубым гротом»?
– Все в полном порядке. Просто мне понадобилось кое-что узнать у тебя о Бредфордах.
Тетя Пиф села напротив Джанны и спокойно спросила:
– А что ты думаешь об Энтони Бредфорде?
– Я общалась только с Кертрм, а его отца даже не видела. – Она замялась. Следовало бы рассказать тете Пиф все, как есть, однако какой смысл волновать ее понапрасну? – Кажется, Керт не слишком интересуется гостиничным бизнесом. – Не дождавшись от тети комментариев, Джанна продолжала: – Я прилетела сюда для того, чтобы спросить, почему Бредфорды так стремятся заполучить твои отели.
– Теперь это твои отели, – напомнила ей тетя Пиф.
Джанна мрачно кивнула. Дело, которому тетя Пиф отдала жизнь, казалось ей сейчас тяжким бременем.
– Отели навсегда останутся крохотной крупинкой в их империи. Откуда же такой интерес? По словам Ника, они предложили ему за акции вдвое больше их рыночной стоимости. – Она пристально посмотрела на тетю. – У этого соперничества должны быть более серьезные причины, чем ты говоришь.
– Соперничество? – Голос тети Пиф зазвучал с непривычным цинизмом. – Пусть так. Хотя, по-моему, это скорее одержимость. Энтони Бредфорд одержим манией денег и власти.
– Ты столкнулась с ним после войны, – сказала Джанна, – когда вы оба занялись постройкой отелей.
– Нет. Все началось еще во время войны. Стремясь добиться доверия Гитлера, Муссолини объявил войну Англии и Франции. У него не хватило духу нарушить границу с Францией, поэтому он стал бомбить Мальту – маленький остров, единственной защитой которого были полдюжины ржавых английских самолетов «Харрикейн». Можешь себе представить наш восторг, когда на помощь прибыли свежие пилоты британских ВВС. Большинство из них были отличными парнями...
Джанна знала, что тетя Пиф всегда бесплатно селила в своих отелях любого британского военного, участвовавшего в обороне Мальты. Многие из них стали ее постоянными клиентами, возвращаясь ежегодно в январе – феврале, в разгар зимнего английского ненастья, когда солнечные мальтийские пляжи выглядят особенно заманчиво.
– Война всегда приносит лишения. На острове, куда горючее и еда доставляются морем, они всегда острее. Бизнес Энтони Бредфорда расцвел благодаря черному рынку. Этот человек нещадно задирал цены, не желая снизойти к тысячам малоимущих, которые не могли платить такие деньги. У меня нет доказательств, но я думаю, что он приложил руку к исчезновению церковных реликвий во время бомбежек. Среди них был один особенно ценный предмет, национальное сокровище – кубок Клеопатры. Чистое серебро, ценнейшие изумруды! Впрочем, дело не в денежном выражении его стоимости. Ведь это был подарок святого Павла в знак благодарности островитянам, спасшим его после кораблекрушения у мальтийских берегов!
Тетя Пиф крутила на пальце серебряное кольцо, внимательно разглядывая его, словно видела впервые в жизни, хотя она носила его, сколько помнила себя Джанна.
– Один... репортер изучал его деятельность. Его звали Йен Макшейн.
Слово «репортер» тетя Пиф выговорила неуверенно, голос ее внезапно потеплел. Джанна насторожилась. При всей близости между племянницей и тетей это имя прозвучало для нее впервые.
– Он был твоим другом?
– Больше чем другом. Гораздо больше.
Взгляд тети Пиф затуманился от нахлынувших воспоминаний. Молчание длилось долго. Наконец она сказала:
– Я любила его всем сердцем. За пятьдесят лет это чувство ничуть не ослабело.
Джанна никогда не слышала от тети таких прочувствованных слов. Ее голос был полон любви.
Затаив дыхание Джанна слушала рассказ о событиях декабря 1941 года.
Дело близилось к полуночи; Пифани сидела в подземном бункере, вслушиваясь в эфир. Радисты генерала Роммеля, силы которого противостояли британцам в Северной Африке, на ночь покинули эфир. Не снимая наушников, Пифани уронила голову на стол, едва не ударившись о радиоприемник. Если повезет, она сможет немного поспать, пока не настанет время сменяться. Она предпочитала дневную смену, когда напряженные радиопереговоры не давали зевать и не оставляли времени беспокоиться за Йена.
По мере активизации североафриканской кампании Пифани приходилось все больше работать. Мальтийцы фиксировали благодаря радиоперехвату малейшие передвижения войск и судов. Зная, что вторжение на остров может состояться в любой момент, они не желали быть застигнутыми врасплох. Пифани переводила коротковолновую морзянку на немецкий или итальянский, а потом на английский, после чего передавала донесения начальству. На все это уходили считанные секунды. Благодаря ее необычайной внимательности Пифани перевели на прослушивание дальней радиосвязи, в которой участвовало берлинское командование и применялись сверхновые коды.
Наградой за долгие часы в кромешной темноте были радиограммы от Йена. Ему каким-то образом удавалось уговорить радистов вставлять в сообщения словечко «сокол», благодаря чему она всегда знала, где он находится. В последний раз «сокол» переместился из британского штаба в египетской Александрии в передовые части, находящиеся в Ливии. Судя по его репортажам, которые передавались через мальтийское радио на лондонское Би-би-си, он находился в окопах, вместе с солдатами. Она помнила, что в этом с самого начала состояло его заветное желание.
Пифани ни секунды не могла быть спокойна. Опасность постоянно витала, если не над Йеном, то над отцом. Он, подобно многим островитянам, стал жертвой «бомбовой болезни». Врачи утверждали, что это типичная тяжелая депрессия, вызванная отмиранием нервных окончаний из-за оглушительного рева и грохота при продолжительных бомбардировках. Жертвы болезни разгуливали во время налетов по улицам, как будто ничего не происходило. Отец Пифани, подобно многим другим мальтийцам, стал пугающе рассеян. Ему было всего сорок с небольшим лет, но он уже казался дряхлым стариком. Оставалось утешаться тем, что мать не дожила до этих печальных дней...
