Если завтра случится (СИ) - Джолос Анна (книги бесплатно читать без .txt, .fb2) 📗
— Я не могу знать, кто находился там до меня, — упрямо гну свою линию.
— Так-то оно так, — снимает очки, — однако Егор утверждает, что его младший брат, Данила Климов, недавно вернувшийся из детского дома на родину, тоже участвовал в похищении и был его подельником от начала и до конца.
— В подземелье был только Егор.
— А до? В тот самый вечер, когда вас похитили.
— Он был один, — повторяю я сухо.
— Анастасия, свидетели…
— Мне больше нечего вам сказать, — поднимаюсь со стула.
— Сядь, — басит отец.
— Чего вы от меня хотите? Какой смысл расспрашивать, если всё равно мне не верите.
— А можно ещё раз послушать про финальный эпизод? — складывает пальцы в замок.
— Вы ведь уже трижды слушали мой рассказ. И даже с психологом, — напоминаю язвительно.
— Настя… — папа выжидающе на меня смотрит. Как бы намекая: надо притормозить.
— Я ждала его, — вздохнув, начинаю говорить. — Была уверена в том, что ты не переведёшь деньги до тех пор, пока не убедишься в том, что я жива.
— И вот он пришёл, — торопит меня Константин.
— Да. Я пряталась в той комнате, где установлен генератор, или как он там называется…
— Егор всегда оставлял вам возможность свободно передвигаться по комнатам?
— Нет, но тогда мне повезло. Он очень спешил.
— Вы дождались его и…
— И я ударила его по голове огнетушителем.
— Хорошо, а как объяснить синяки и гематомы на теле Климова?
— Без понятия, о чём вы.
— Между вами была борьба?
— Накануне. Я пыталась сбежать, но ничего не получилось.
— Это тогда он тебя ударил? — стиснув зубы, спрашивает отец.
— Да, — дотрагиваюсь ладонью до пострадавшей скулы.
— Гнида. Ну я ему устрою! — ставит перед собой стакан. Наливает в него тёмно-коричневую жидкость из гранёной бутылки.
— Егор упал, я схватила связку ключей и побежала наверх.
— А где же эти самые ключи? Они у вас?
— Нет. Вероятно, я выбросила их в лесу, — отвечаю неопределённо.
— Зачем же?
— Вы вообще представляете моё состояние? Я оказалась на свободе. О ключах не думала точно! Лишь бежала и молилась о том, чтобы спастись.
— Понимаю-понимаю, — тянет задумчиво. — Скажите, Настя, а правда ли, что был период в вашем детстве, когда вы дружили с Климовым-младшим? — что-то пишет на листе.
— Это длилось недолго. Одно лето.
Нет смысла обманывать. Папа ведь в курсе.
— Насколько близко вы с ним общались?
— Я уже не помню подробностей. Это было очень давно, — даю знак, что не намерена ковыряться в воспоминаниях.
— Когда вы видели Данилу в последний раз? — обрушивает на меня вопросы пулемётной очередью. Только и успевай отвечать.
— Тогда и видела.
Хм… — вновь прищуривается и трёт подбородок.
— Я могу идти? Хочу принять таблетку. Плохо себя чувствую. Голова разболелась от вашего допроса.
— Егор утверждает, что вы сбежали вместе с его братом, — игнорирует мою реплику и продолжает давить, яро желая расколоть.
— Я сбежала одна, — чеканю по слогам.
— А выглядит всё таким образом, что будто бы нет, — замечает он ехидно.
— Послушайте, я не понимаю, чего вы от меня хотите? — чувствую, что моя и без того расшатанная до крайней степени нервная система начинает сдавать.
— Чего хочу? — закрывает папку. — Разве что правды. Ведь виновные непременно должны быть наказаны. Как считаете?
— Егор у вас.
— Да. Меня беспокоит тот факт, что ваши показания в некоторых моментах расходятся.
— Мне всё равно. Сами решайте, кому верить.
— Верить будем экспертизе, — постукивая пальцами по широкому дубовому столу, пристально на меня смотрит.
Мне неуютно под этим исследующим взглядом. Он словно под кожу пробирается.
В кабинете повисает напряжённая тишина.
— Иди к себе, Насть, — наконец-то отпускает меня папа, прекращая эту пытку. — В четырнадцать ноль-ноль за тобой заедет Амиран, — кладёт на стол свой смартфон. — Он отвезёт тебя к матери.
— А ты?
— У меня встреча. Но я заберу вас, — погладив ладонью по волосам, отклоняется. — Ступай к себе.
— До свидания, — прощаюсь я довольно вежливо.
— До встречи, Анастасия, — многообещающе отвечает мужчина, провожая меня глазами.
Выхожу из кабинета, но намеренно останавливаюсь по ту сторону двери, прикладывая ухо к деревянной поверхности. Подслушивать нехорошо, но мне очень надо.
— Что думаешь, Евгеньич? — произносит отец спустя некоторое время.
— Врёт однозначно, — выносит тот свой вердикт.
Прикрываю глаза. Проглатываю тугой, шершавый ком, вставший в горле.
— Твоя Анастасия зачем-то выгораживает Климова-младшего.
— В розыск подали?
Чувствую, как болезненно сжимается моё сердце.
— Официально нет.
— А чего вы ждёте? — злится папа.
— Экспертизу ждём. Сегодня вечером будут готовы результаты.
— Сейчас в розыск подавай.
— Город перекрыли вчера. Вокзалы, трассы.
— Ты наивно полагаешь, что он ещё тут?
— Вряд ли.
— Соседи этой твари что говорят?
— Старуха с шавкой видела Климова-младшего у подъезда позавчера рано утром. Сказала, что еле на ногах стоял. Морда была разукрашена.
— Позавчера, — цедит папа раздражённо. — Вы его упустили, мать вашу!
В конце коридора показывается наша помощница, Галя, и я вынужденно отлипаю от двери.
— Анастасия Эдуардовна, обед подавать?
— Спросите у отца, — отмахиваюсь и, ускорив шаг, прохожу мимо неё.
«Старуха с шавкой видела Климова-младшего у подъезда позавчера. Сказала, что еле на ногах стоял. Морда была разукрашена».
Оказавшись в своей девичьей обители, забираюсь с ногами на постель и обнимаю свою любимую игрушку, огромную плюшевую собаку.
Делаю медленный вдох и выдох.
Пытаюсь угомонить бурю внутри себя.
Даня-Даня, как же я надеюсь на то, что ты уже очень далеко…
Глава 23
— Расскажите о том, что с вами случилось, — врач присаживается в кресло напротив.
— Настюш, — мама кивает, как бы сообщая о том, что этому доктору можно довериться.
Видит Бог, на этот визит я решилась не сразу, да и то лишь из-за того, что до ужаса боюсь повторения приступа.
— Не знаю, что это было, — опускаю взгляд вниз и начинаю перебирать тонкую ткань сарафана пальцами. — Я разнервничалась. Распереживалась, пока сидела в темноте.
— Страдаете от никтофобии? — врач делает пометки в своём блокноте.
— Да.
— Ясно, продолжайте.
Тяну носом загустевший кислород. Затем медленно выдыхаю.
— В какой-то момент я перестала слышать слова человека, стоящего напротив. В ушах внезапно зашумело. Я почувствовала, как напрягаются мышцы. И… И всё. Дальше ничего толком не помню. Вроде я упала. Лежала на полу, содрогаясь в конвульсиях.
— Бедная моя девочка, — мама прикладывает платок к щеке. Снова плачет. Плачет она уже на протяжении трёх недель. С тех самых пор, как увидела меня на пороге своей палаты.
— Я очнулась на полу, — нехотя воскрешаю в памяти тот нелицеприятный эпизод. — Тело было словно ватное. Мозг ничего толком не соображал. Я не могла понять, почему лежу.
— А помните ли вы, что помимо темноты спровоцировало приступ?
— Нет.
— Миш, её похитили, она сидела в бомбоубежище! Считаешь этого недостаточно? — вмешивается в наш разговор мама.
— Что-то подобное когда-нибудь случалось?
— Нет, — отвечаем с ней в один голос.
— Хорошо. Когда произошел приступ?
— Три недели назад.
— Он не повторялся?
— Нет.
— Были ли осложнения во время родов? — обращается к матери.
— Как сказать… Меня кесарили. Таковы были показания.
— Анастасия Эдуардовна, не могли бы вы рассказать подробнее о том, что происходило после приступа? Это крайне важно.
— После приступа я… долго спала. По пробуждении ощущала рассеянность и сильную слабость, мне казалось, что болела абсолютно каждая мышца.
