Суррогатный наследник (СИ) - Артье Елена (книги читать бесплатно без регистрации .txt, .fb2) 📗
В палате стоял стойкий запах лекарств, а на большой кровати терялась в трубках и капельницах худенькая сморщенная фигурка. Ник судорожно вдохнул ставший вдруг разреженным воздух. Как сильно она изменилась за эти месяцы! Вот и всё что осталось от грозной злой мачехи.
Лео как-будто ощущая напряжение мужчины завозился на плече и тихонько заплакал.
Бескровные веки графини затрепетали и медленно открылись, являя потухший выцветший взгляд. Он метался по сторонам, не находя точку фокусировки, и вдруг остановился на Никласе, покачивающем малыша в успокоительном жесте. В больных глазах сверкнула искра узнавания и тонкие перекошенные губы с трудом прошептали так, что рядом стоящий Никлас еле услышал:
— Фел… сын… внук…
И с блаженной улыбкой на бескровном лице снова закрыла глаза. Никлас сморгнул набежавшие слёзы: в последний путь она уходила счастливая, в слепой вере, что Феликс жив. И, вполне возможно, она встретится на небесах со своим сыном и мужем, чтобы смотреть оттуда, как строит свою жизнь и жизнь их наследника Никлас. В этот момент мужчина жалел лишь о том, что не нашёл в себе сил приехать раньше и познакомить её с Лео. Понимая, что откуда-то начинает подниматься и накрывать волна вины он вздрогнул и выдохнул. Теперь поздно жалеть об упущенном…
Никлас повернулся к Эмме и увидел, как она не скрываясь тихо плакала и слёзы стекали по её покрасневшим щекам. Слишком отзывчивая, чтобы пройти равнодушно мимо чужой боли.
— Возьмёшь Лео? — попросил он и Эмма торопливо кивнула.
— Конечно, мы подождём тебя на аллее у парковки. Столько, сколько тебе нужно, чтобы попрощаться.
Никлас передал ей ребёнка и присел на стул рядом с кроватью. Он вспомнил, как умирала его мама и ушедшая давняя боль вновь сковала его грудь словно в тиски. Кто мог подумать, что когда-нибудь они окажутся с Лоренцей вот так, один на один. И он будет смотреть на её уход прощая всё и прощаясь навсегда.
Почему-то в этот момент он не помнил всё то зло, которое она ему сделала. Но перед глазами стояла картинка: однажды он болел, а Лоренца пришла посреди ночи, чтобы померить ему температуру. Она дала мальчику лекарство и несколько минут держала его за руку, даря безмолвное успокоение. Наверное, не зря он выискал эту сцену в своей памяти — пришло время ответить взаимностью.
Никлас приподнял сухую сморщенную ручку, опутанную паутиной капельниц, и несильно сжал её, даря последнее тепло. Прикрыл глаза и молился. Молился как умел за её упокоение.
Сколько он так просидел в прострации — неизвестно, пока пищящий звук приборов не вывел его из задумчивости. Влетевшая в открытую дверь медсестра проверила параметры и грустно посмотрела на Ника:
— Мне очень жаль…
Всё. Он это уже понял по тому, как обмякла в его руке её рука. Он ощутил громадное облегчение: смог, успел проводить свою мачеху в последний путь и подарить ей своё прощение. Возможно ей оно было не нужно в её забытьи. А вот ему — очень. Просто необходимо, чтобы отпустить, наконец, прошлое, и двигаться дальше.
Похороны проходили с размахом, соответствующим для графини положением в обществе. Снова, как и шесть месяцев назад Никлас наблюдал за вереницей аристократов и известных людей, пришедших проститься с Лоренцей. Он нисколько не сомневался в истинных причинах такого почтения, ведь за несколько лет, которые графиня провела в пансионате о ней никто и не вспомнил. Нет. Этим людям, с плохо скрываемым любопытством под маской скорби, было интересно выяснить подробности последнего скандала, посмотреть на реакцию Никласа, увидеть своими глазами уже знаменитого, несмотря на свой младенческий возраст, наследника.
Именно поэтому ни Лео, ни Эммы с дочерью на похоронах не было. Да и вообще он отправил их в свою старую квартиру на несколько дней, так сказать, подальше от вездесущих любопытных глаз и камер журналистов, которые освещали траурную процессию.
Никлас мог гордится своим хладнокровием: он спокойно и витиевато отвечал на каверзные вопросы так, что сути было не понять. Незачем им было знать все подробности, тем более, что вопрос с родственниками был не решён и находился в острой фазе судебного процесса.
К тому же прибавились вопросы по завещанию самой графини и их тоже нужно было обсудить. Дождавшись, когда последний гость уедет, Никлас облегчённо выдохнул и пригласил в кабинет своего друга и личного адвоката Дака и поверенного семьи Максимиллиана Герра.
— Дежавю, — усмехнулся Никлас, окидывая взглядом собеседников.
— Да, и снова скорбный повод, — вздохнул поверенный. — На этот раз с наследством нет никаких вопросов: всё своё имущество графиня завещала сыну — Феликсу, прямым наследником которого будет являться малыш Леопольд по достижении им совершеннолетия. Никлас также остаётся управляющим опекуном и получает за это свою часть прибыли. Что же касается трастового фонда, который выделил Феликс на лечение графини, здесь не всё однозначно.
— Почему?
— Распоряжений по этому поводу графиня, разумеется, оставить не смогла в силу своей болезни. И завещание написала задолго до этого. А в фонде ещё осталась значительная сумма, которой сейчас распоряжается лечебница. Мы можем в судебном порядке вытащить их оттуда.
— Мне не нужны эти деньги, — произнёс Никлас решительным тоном.
— Ник, так нельзя, это большие деньги! — Воскликнул Дак.
— Вот и пусть пойдут на лечение таких же тяжело больных людей. Насколько я помню, к лечебнице относится и научно-исследовательский институт?
— Да, это так, — кивнул Максимилиан, уже догадываясь, к чему клонит его клиент. И следующие слова лишь подтвердили его догадку.
— Оставьте эти деньги там, это ведь возможно? Считайте это благотворительностью.
— Тогда может мы и проведём эти средства как благотворительность через Б&К°? Снижение налоговой ставки нам не повредит.
— Делайте как считаете нужным. У нас с Лео достаточно средств, даже более чем. И нового суда нам ещё только не хватало. Кстати, что там со Штольцами? Мои родственнички совсем охренели.
Максимилиан Герр достал очередную папочку из своего портфеля и, бегло пробежавшись глазами по первой странице, сказал:
— К сожалению, их обращение в СМИ, призванное вызвать общественный резонанс и обратить на себя внимание, сыграло им на руку. Судя по последнему заседанию судья задумался над правомерностью твоего опекунства, рассматривая на эту должность кандидатуру Ральфа Штольца.
— Разве это возможно? — возмутился Никлас, вскакивая со своего кресла. — А как же завещание Феликса? Оно ничего уже не значит?
— Значит, но по суду может быть опротестована кандидатура, если не соответствует определённым требованиям.
— И каким же требованиям, я, по их мнению, не соответствую?
— Не женат, ведёшь активный ночной жизни…
— Какой-какой?
— Клубный, — усмехнувшись, подал голос Дак.
— Тебе, мать твою, смешно? Да я там уже несколько месяцев не был.
— Мне это известно, а вот Хлоя утверждает обратное.
Никлас почувствовал, как у него задёргался глаз и изнутри поднялась волна бешенства:
— А причём здесь Хлоя? Дай-ка догадаюсь: Штольцы и её привлекли к своим выходкам? Вот змея продажная!
Ник громко выругался и стукнул кулаком по столу. Не помогло, только костяшки заболели. Перед глазами стояла красная пелена и сердце бешено клокотало где-то в глотке. Не нужно быть провидцем, чтобы предсказать, что брошенная женщина могла придумать и выдать за правду.
— Никлас, я понимаю, что ситуация трудная. Но мы должны предупредить их инсинуации, направленные на дискредитацию твоего положительно образа.
— Каким же образом?
— Ты должен остепениться и жениться, разрубив этот узел раз и навсегда.
— Что? Почему в нашем, мать его, демократичном обществе даже геям разрешено усыновлять детей, а я должен жениться по чьей-то указке?
— Ты не гей, а Лео не просто мальчик — он наследник огромного состояния и титула. Даже в нашем урбанистическом обществе потомствееная аристократия что-то да значит.
