Призрачное счастье - Веснина Елена (книги онлайн TXT) 📗
— Так и сказал?
— И этим покорил окончательно, — кивнула Анна. — Тем, что честен был до конца.
Диана засмеялась.
Что тут смешного?
— Честный муж рассказывает любовнице о том, как любит свою жену.
— Не нужно все так упрощать. Бывают в жизни ситуации…
— Я знаю, — перебила Диана. — Какие бывают ситуации, я знаю.
— Откуда?
— Телевизор смотрю, там в сериалах все жизненные ситуации подробно показаны.
Анна Вадимовна взяла в руки книгу Доминика Шека «Убийство жарким летом».
— Вот, смотри, — сказала она. — Это — он. Сейчас — известный писатель.
— Доминик Шек. Вот это номер! Папуля у меня что же — писатель заграничный? Улёт! — обрадовалась Диана. — И ты столько лет держала от меня в тайне! Америка или Европа? Ленка и Ванда умрут от зависти. А я поеду поступать в Сорбонну.
— Диана, успокойся. С чего ты взяла, что он иностранец? Это псевдоним. Так многие поступают…
— Понимаю, от налоговой прячутся. А жаль! Я уже видела себя в прикиде от Ив Сен-Лорана за рулем маленького «пежо» на Елисейских Полях.
— Ну тебя, Дианка, с тобой невозможно серьезно разговаривать, — махнула рукой Анна.
— Видишь, мамуль, ты уже и улыбаешься, а то — тряслась как осиновый листочек. Ну, папа нашелся, подумаешь, новость. У меня мама есть — суперженщина! Как Женщина-Кошка!
— Его зовут Шевчук Юрий Владимирович, — сказала Анна.
— Как прозаично. Понимаю, почему он взял псевдоним.
— Я уже говорила, у него есть дочь, которую зовут Доминика.
— Как красиво.
— Вот я и решила дать тебе такое же редкое и красивое имя. Потому и назвала Дианой. Фамилию свою записала — Яровая. А отчество — отцовское. Юрьевна.
— До-ми-ни-ка, — по слогам произнесла Диана. Если с латыни перевести, значит, дань Богу. А Диана — просто Божественная. Ты угадала родственное имя, прямо в точку попала.
— Вы же сестры. Мало ли что в жизни еще случится. Все-таки родня.
— Мне даже спать перехотелось. Ну что же. Я поеду и напомню ему, что у него есть взрослая дочь и она нуждается в финансовой поддержке. Которой была лишена целых восемнадцать лет.
— Ты не поняла. Денег от него нам не нужно.
— Чем же, по-твоему, папик может быть нам полезен?
— Ты поедешь к нему, и он, я уверена, поможет тебе поступить в институт. Хорошо бы — на бюджет, а не на контракт. Заодно и с сестрой познакомишься. А деньги на жизнь я тебе буду высылать.
Надежда пряталась в доме Самвела.
— Рисковая ты женщина, Надежда, — ворчал Самвел. — Послала этого дурака Крокодила на авантюру. Я тебя не понимаю.
— А я тебе объясню. У меня нюх, как у гончей. Меня интуиция еще ни разу в жизни не подводила…
— Отчего же ты тогда на нары загремела, если такая ловкая? Нюх потеряла?
— А ты знаешь, от чего я этой отсидкой незначительной спаслась? Не знаешь. И знать тебе про то не нужно. Крепче будешь спать. Вот и думай — потеряла я нюх или нет. Не нравится мне Крокодил. Юлит, не договаривает, в глаза не смотрит.
— Думаешь, казачок засланный?
— Думать я буду с фактами в руках. А пока только чувствую. И хочу проверить. Кто дергает за веревочку нашего Крокодила? Если цыгане, которые у него так легко увели девчонок, это полбеды. Мы с ними давно на палочке меряемся, чья метка сверху будет. Им Крокодил тоже на фиг не нужен. А вот если за ним хвост ментовский тянется, это…
— Не понял, разъясни, — попросил Самвел.
— Объявится Крокодил в детдоме и унесет оттуда ноги подобру-поздорову, значит, рыло у него в пуху, менты его и дальше пасти будут, под меня подкапываться. А если загребут его да прижмут, как следует, значит, чист. Извини, Крокодилыч, ошибочка вышла.
— Если его прижмут, он нас и попалит. Это ты соображаешь? — взорвался Самвел.
— А чего ты, Самвел, испугался? В чем тебя или меня можно сейчас обвинить? А ни в чем. Сделка наша не состоялась. Заказчиков знаешь только ты. Меня здесь не будет, а ты — вот он есть, уважаемый человек, ни с каким Крокодилом не знаком.
А то, что он тебя знает, так тебя весь город знает.
— Жестокая проверка. Он же муж тебе, вроде как.
— Именно, что вроде. Я большие дела замышляю, мне люди или верные нужны, или никаких вообще. Сама справлюсь.
— А если Крокодил учуял западню и не пойдет туда?
— Куда он денется. Он меня больше любой милиции боится.
И в этом она была права.
Участковый заглянул к Ритке.
— А как дела у Маргариты Викторовны и Анжелы Кимовны? — поинтересовался он.
— Привет, Петик. Есть тема, — ответила Ритка.
— Выкладывайте, — радушно предложил Петик.
— Ритуля, не робей, Петик — свой парень. Он же бросился тебя спасать от инопланетян. Почти пошел к Самвелу, не побоялся.
— Прикуси язык, Ламбада, это твоя предпоследняя шутка, — любезно предупредил Петик.
— Ой-ой. Смелый наш. Отважный. Матросов. Супермен. Агент 007, - не унималась Анжела.
— Тут, Петик, история такая, — замялась Ритка. — За мной приехали ночью, схватили, увезли. Не спросивши, высосали кровь. Попользовали как донора.
— Ого. Крови-то много взяли? — не поверил Петик.
— Литров 10–12, как водится, — уверенно ответила Рита.
— Кто б сомневался, — хмыкнул участковый. — И что?
— И все. Из больницы убежала, — вздохнула Рита.
— Маргарита, следствию не ясно, как тебя могли схватить, увезти, а тем более, кровь высосать, — пожал плечами Петр Иванович. — Ты сама из кого хочешь…
— Петик, ты по делу! — прервала его Анжела.
— А я всегда по делу. Кто кровь брал? Почему в лечебное заведение доставили без твоего согласия?
— Петик, мы ж после дня варенья были, Нинкиного, с заложенными воротниками. Ну чего, не понимаешь, что ли? Ну, нарезались мы, Петик, по-твоему — освежились.
— Так какой вопрос ко мне? — недоумевал Петик.
— Петик, а могут меня за это все арестовать? — заглянула ему в глаза Рита.
— Не вижу состава преступления, — пожал плечами участковый.
— А за мной уже хмырь какой-то приезжал. И обыск был на рынке, — Ритка все никак не могла успокоиться. — Петик, миленький, скажи, могут нас забрать?
— Господи, ну кому вы сдались, задрыги?
В кабинете Виктории Павловны сидели усыновители и представитель опекунского совета.
— Меня зовут Строгова Виктория Павловна, я директор этого детского дома. Рады приветствовать потенциальных усыновителей. Мы всегда рады дорогим гостям.
— Со своей стороны мы сделаем все возможное, чтобы процесс оформления документов не затягивался, — пообещал представитель опекунского совета. — Главное условие, с которым вы, очевидно, уже знакомы: по нашим законам, сестер разлучать нельзя.
— По этому пункту я бы хотел высказаться, — начал усыновитель. — Видите ли, мы уже имеем троих взрослых детей. И намерены удочерить только одну маленькую девочку. Двое детей — не входит в наши планы.
— Как же так? — удивилась Виктория Павловна. — Вынуждена повторить: они — сестры, и разлучать их нельзя. Ни по человеческим, ни по юридическим законам.
— Я не понимаю, в чем проблема. Никто не запрещает им видеться. Старшая сестра может несколько раз в год приезжать к нам навещать младшую. Расходы мы возьмем на себя.
— К тому же у нас особый случай. Долго объяснять. Давайте познакомимся с ними. Вы сами все увидите.
— Знакомьтесь, господа. Это — Катя. А это — Оля. Мы здесь называем ее Лёля. Девочки много пережили. Старшая просто обожает младшую, заботится о ней. Лёлька просто души в малышке не чает. Разлучить их было бы бесчеловечно.
Но усыновители стояли на своем:
— Наши возможности не безграничны. Мы по-прежнему намерены взять в семью только одну девочку. Ту, которая младше. Кстати, кто родители этих детей? Они не начнут предъявлять свои права или требовать денег? Такие случаи бывали.
— Я не уверена, что женщина, которая их родила, знает точно, кто их отец. Сама же она лишена родительских прав. И я бы не спешила называть ее матерью.
— Значит, в законном браке эта женщина не состояла?
