Мое простое счастье - Дейв Лаура (книги онлайн полные версии бесплатно txt) 📗
– Думаешь?
– Уверена!
Я улыбнулась, невольно заражаясь энтузиазмом Мелинды. Я уже хотела рассказать ей о фотографиях – о целой коллекции домов, каждый со своей историей, – но тут же вспомнила, что фотографии навсегда для меня потеряны. А потом и о том, что я потеряла вместе с ними: близнецов, Джесси, Уильямсберг… Гриффина… Все это стремительно ускользало от меня, словно мираж, словно мир, которому я больше не принадлежала.
– О чем задумалась? Ну-ка, выкладывай.
– Нет-нет, это так, ничего.
– Как хочешь. Но имей в виду, что я открыта для новых идей. Знаю, многие так говорят, но в моем случае это правда. Я рада любым предложениям – плохим, хорошим… особенно хорошим.
Я улыбнулась.
– Ну, ты пока думай, а я расскажу, чего мне, собственно, надо. Я хочу упростить колонку и сделать из нее бренд. А для этого нужно, чтобы в ней было больше от тебя. Понимаешь, о чем я?
– Если я отвечу: «Возможно», это будет очень плохо?
Мелинда рассмеялась, откинув голову назад:
– Пока мои объяснения мало что объясняют, но ты, главное, продолжай думать.
– Это мне по силам.
– Вот и хорошо, – сказала Мелинда, останавливаясь перед дверями конференц-зала и высвобождая свою руку. – Грядут перемены. Большие перемены.
Она подмигнула мне и проскользнула в конференц-зал. Прежде чем дверь за ней захлопнулась, я успела мельком заметить Питера.
Я взглянула на блокнот, который дала мне Мелинда. Сверху она написала: «Энни-зайка = эксперт по путешествиям».
Ниже был нарисован план нескольких подразделений «Беккет-Медиа»: телепередачи о путешествиях, их веб-сайты и радиоверсии. Все это обведено кружком, в центре которого тоже написано: «Энни-зайка».
Такое впечатление, что никакой колонки и не было…
В пятницу вечером, чтобы отметить мою первую неделю в «Беккет-Медиа», мы с Питером решили сходить в театр в Вест-Энде, а потом поужинать в его любимой лапшичной.
Как только мы сели в такси, вечер нам слегка подпортили: мне на телефон пришел новый имейл. Сердце у меня забилось чаще: я надеялась, что это весточка от Гриффина. Чем больше времени проходило, тем сильнее мучила меня мысль: а вдруг он так и не напишет? Что же я хотела от него услышать? Что угодно. Все, что угодно. Но, к моему удивлению, письмо оказалось не от Гриффина, а от Ника.
Вот что он писал:
«Привет, А!
Не хочу на тебя давить. Просто знай, что я о тебе думаю. И не только когда ты замужем и живешь в Массачусетсе. Не только когда я не должен о тебе думать. Если тебе кажется, будто мне нужно просто тебя добиться, это не так. Мне нужно другое.
Я уезжаю из Лондона через неделю – в следующий понедельник. Надеюсь, мы до этого увидимся.
Надеюсь, у меня будет повод не уезжать.
Твой
– Хорошее письмо, – заметил Питер.
Я обернулась и увидела, что он читает, заглядывая мне через плечо.
– Питер!
– Да ладно тебе, не поздно ли изображать из себя скромницу?
– В любом случае его письмо не имеет никакого значения.
– Почему?
– Не уверена, что могу выразить словами.
Питер потрепал меня по руке:
– И это говорит моя лучшая журналистка!
– Просто Ник утверждает, что хочет дать мне то, чего я сама хочу.
– И что тебе не нравится?
Ник бросил меня, а потом взял и вернулся в самый неподходящий момент. Но злилась я на него не за это. Просто я начала осознавать, что Ник предлагает мне не то, чего я хочу, а то, чего хотела – именно так, в прошедшем времени.
– Просто я сама не понимаю, чего хочу.
– Если ждать, пока поймешь, можно прождать всю жизнь.
– Спасибо, утешил!
Питер сжал мою руку.
Я воззрилась на него, не понимая и в то же время понимая, почему он это говорит.
– Питер, вы же с ним никогда не встречались.
– Поэтому он мне и нравится.
– Железная логика!
Он наморщил нос:
– С тех пор как ты вышла за Гриффина, ты сама не своя. Даже путешествовать не хочешь. А с Ником у тебя была полная свобода.
Свобода. Опять это слово. Все, включая меня, думают, будто мне нужно полное отсутствие границ, возможность в любой момент сорваться с места и поехать куда угодно. Но может, я просто не понимаю, что такое настоящая свобода? Может, это значит не стремиться вовне, а углубляться вовнутрь?
– Получается, речь о тебе? – спросила я. – О том, чего ты для меня хочешь?
– Нет, речь о том, чего ты сама для себя хочешь. Я просто говорю, что Гриффин всего лишь твой первый муж. Необязательно ему же быть и последним!
Питер отвернулся к окну, явно считая, что разговор окончен.
– Эффектная заключительная реплика, – язвительно заметила я.
– Послушай, любовь моя, можешь меня презирать, но вот что я думаю. У вас с Гриффином… все как-то слишком запутанно.
– Что ты имеешь в виду под словом «запутанный»?
– Запутанный – сложный, маловразумительный. С трудом поддающийся разрешению, уяснению, пониманию.
При одном упоминании о Гриффине в груди у меня что-то сжалось. Возможно, потому, что я никак не могла в себе разобраться. В Массачусетсе я постоянно была растерянна и сбита с толку. Почему же здесь, на другом конце света, я так остро испытывала нечто совершенно иное? Чувство, которого раньше не знала, – тоску по дому?
– И нечего на меня злиться просто потому, что хочешь с ним увидеться.
Я бросила на Питера негодующий взгляд:
– Не хочу я с ним видеться!.. Подожди, ты о котором из них?
– Сама знаешь о котором.
– Вообще-то нет.
Он сжал мою руку:
– Это же очевидно!
33
Той ночью я никак не могла уснуть.
Вот что связывало нас с Гриффином: одно увольнение, одно испорченное открытие ресторана, предложение руки и сердца от другого мужчины. Ни значительных поездок, ни дней рождения, по одной неловкой встрече с родителями друг друга. Холодный, ветреный, маленький городишко, где у меня нет ни шансов найти работу, ни будущего, зато имеется чокнутый брат мужа, полный дом скучающих по матери близнецов и пятьсот испорченных фотографий. Где слишком холодно, чтобы выходить на улицу после пяти, и слишком шумно, чтобы оставаться в четырех стенах. Где у моего мужа (если, конечно, он все еще себя таковым считает) есть бывшая девушка, красавица и рукодельница, есть мать, которая на дух меня не переносит, и новый безымянный ресторан. Где так беспредельно тихо, что слышны все мои страхи: а вдруг я выбрала эту жизнь, повинуясь минутному порыву? А вдруг я не смогу забыть свою прежнюю любовь? Вдруг не смогу забыть того, кто теперь предлагает дать мне все – впервые в жизни…
А еще во мне росло чувство, что лишь раз в жизни кто-то способен полюбить нас не за то, кто мы есть, а за то, кем нам только предстоит стать. И если мы потеряем его, променяв на новую работу, новый город, бывшего возлюбленного, который предлагает жить долго и счастливо до скончания дней, вместе с ним мы потеряем и шанс стать лучше.
34
В следующее воскресенье, за день до отъезда Ника из Лондона, я отправилась на вечернюю прогулку по городу. На мне были поношенные спортивные штаны и купленное в Массачусетсе пальто со стразами. Несмотря на дождь, я отошла довольно далеко от дома, не желая себе признаться, что иду на восток – в сторону вокзала Виктория и того района, где живет Ник и где я могу случайно его встретить. В конце концов я действительно оказалась в Пимлико, перед популярным гастропабом «Ориндж».
Я не собиралась никуда заходить и выставлять на всеобщее обозрение свое усыпанное блестящими сердечками пальто, но все-таки зашла и, хотя в пабе было полно народу, даже отыскала себе место у стойки, которое, как по заказу, только что освободила пожилая семейная пара.
Я поспешно села на табурет, пока его не занял кто-нибудь другой. Подошла официантка и принялась вытирать стойку, стараясь не глазеть слишком пристально на мой экстравагантный наряд.
