Запутанные отношения (Риск эгоистического свойства) - Алюшина Татьяна Александровна (читать книги онлайн регистрации TXT) 📗
Да ладно! Обошлось без тяжелых боев!
Зато приобрела новый опыт и удивившие новые знания.
Знания о том, каким убойным оружием на самом деле является женское обаяние, подкрепленное и умело приукрашенное женскими секретными штучками: макияжем, прической, одеждой, и какое потрясающее ощущение уверенности в себе дают все эти штучки.
А опыт! О! Опыт новый — это что такое настоящая крутая студенческая пьянка и как умудриться не выпадать из коллектива, старательно напивающегося, и при этом оставаться адекватно трезвой, при уме и памяти, умело обходя все очаги куражно-травматического разгуляева. Хороший такой опыт. Интересный и поучительный.
А еще один непонятный и напугавший момент произошел в эту небывалую праздничную ночь. Когда били куранты, держа в одной руке бокал пенящегося через край шампанского, другой рукой Тимофей притянул к себе Катерину за талию, прижал и, заглянув прямо в глаза, сказал:
— Я люблю тебя, Кошка!
— Я тоже тебя люблю, Тим! — смеясь, перекрикивала она шум поздравлений.
Он не отпустил, так и смотрел несколько минут в глаза, внимательно, напряженно, и что-то там такое, искристое, потухло в глубине его зрачков.
— Ну да, конечно, я знаю! — по-мальчишески улыбнулся, чокнулся с ее бокалом. — Выпьем!
Они выпили до дна, расцеловались легким поздравительным поцелуем в губы.
— С Новым годом, Катюха!
— С Новым годом, Тим!
А ночь, празднование, шум-крик, радость покатились дальше своим чередом.
Причудилось ей, вот точно!
С этого дня началась еще одна новая жизнь Катерины Воронцовой, оказавшаяся на поверку не такой уж и простой и отнимавшей множество времени и сил.
А как иначе? Вы-то пробовали быть настоящей женщиной? В том смысле, сколько временных, денежных и прочих затрат требуется? И перечислять не стоит, каких усилий, если начать с приличных колгот, а закончить умением правильно строить глазки, любому трактату страниц не хватит!
Трудно ей приходилось и учиться, и осваивать азы женственности в ускоренном темпе, да еще развивать навыки психолога, изучая на практике характеры людей, поведение, движущие ими мотивы. Почитать кое-что по психологии пришлось, словом, все задачи, поставленные перед ней, выполняла старательно.
Катерина давно, со встречи с Тимофеем, перестала быть наивной, изолированной от всех, запуганной завышенными требованиями и бабушкиной муштрой девочкой. Но не умела общаться с людьми, с ровесниками, во-первых, потому, что это запрещалось Ксенией Петровной, а во-вторых, не подозревала, что это необходимо.
Зачем? У нее есть Тим, и никто больше не нужен. Вот что умела Катерина, так это концентрироваться, сосредотачиваться на цели и упорно, настойчиво к ней идти, игнорируя все мешающее, лишнее, что может оттягивать на себя внимание и дефицитное время.
Тимофей, уж который раз, встряхнул ее, дав такого морального тумака, что она вылетела из своего ограниченного одной направленностью мирка, приземлившись прямо в реальную жизнь, оказавшуюся весьма непростой, с ворохом разнообразных проблем, людскими историями и характерами.
И, знаете, это интересно.
Оказалось, что жизнь интересна!
Первого января они проснулись около часа дня, а в два Тим уехал. Надолго. И осталась только переписка, теперь он писал на адрес общежития, а она ему на неведомую, обозначенную цифрами какую-то полевую почту. Входившие тогда в обиход дефицитные и дорогущие мобильные телефоны им были еще долго недоступны. Зато, каждый раз получая на вахте письмо, на конверте которого четким почерком были написаны ее адрес и имя с фамилией, Катерина чувствовала нечто непередаваемое: гордость, радость, может, что-то детское про то, что и она обозначена в этом мире конкретным адресом, не скрываемым под предназначением: «до востребования». Вот поди ж ты, разберись, что это!
Она, стараясь сохранить ровное выражение лица, улыбалась внутренне весь день и на работе, и когда возвращалась домой. Так тепло и радостно ей становилось от воспоминаний того Нового года, своей круто изменившейся за один день жизни и даже тех своих чувств от получаемых писем.
Задумавшись, все еще в том прошлом, в радости с добавлением теплой грусти по ушедшему, она никак не могла почему-то открыть дверь квартиры — ключ в замке не поворачивался, и все!
Ах да! Как же забыла за воспоминаниями накатившими!
Позвонила, и дверь тут же распахнулась, не успел улететь звук дверного звонка.
— Катерина Анатольевна! Я тут крутю, а вы там, — взволнованно объяснила Валентина.
— Кручу, — автоматически поправила Катерина, переступая порог.
«Вот и я включилась в работу семьи Бойцовых по исправлению речи великой Валентины», — подумала не самым одобрительным образом она.
А чего одобрять? У них своя семья, у нее — своя. Пересеклись в связи с форс-мажором. Дальше развивать раздражающую мысль не стала.
— Как Соня?
— Телик смотрит. Жалуется. Лежать не хочет. Температура последняя тридцать семь и три, — отчиталась причина «приобщения» к чужой семье.
Охо-хо! Жалуется она! Катерина, подавив тяжкий вздох в зародыше, пошла мыть руки и осматривать больную.
— Здрасте! — разулыбалась девчушка вошедшей в комнату хозяйке квартиры. — А я все знаю! Вы Катерина Анатольевна, наша соседка снизу. И доктор. Вы меня героически спасли в трудную минуту и терпеливо лечите после.
— Аминь, — не поддержав бодрости задиристого тона, заключила вступительную речь пигалицы Катерина. — Самочувствие?
— Не лучшее, — не сдавалась Соня.
— Ну что ж, давайте проведем осмотр, и вы ответите на пару вопросов, — докторила Катя, стараясь притормозить балагурящую девицу.
Не тут-то было! Намек девочка понять-то поняла, но ей было скучно и хотелось проверить на «слабо» и устойчивость к «доставаниям» соседку.
— Например, не занимаюсь ли я сексом?
— На этот вопрос вы уже отвечали.
Буйствующие «умищем» и откровенной провокацией подростки для доктора Воронцовой числились как обычная рабочая рутина, не особо и раздражающая.
— Я помню. А что, про это обязательно спрашивать? — весело поинтересовалась девочка.
— Шутишь? — перешла на «ты» Катерина.
А вот устала, «вы» и с папашей этого подростка хватает, дитя перебьется, раз не принимает предложенный уважительный тон беседы.
— Еще порази меня заявлением, что не посвящена в возможные последствия.
— Нежелательная беременность, венерические заболевания, ВИЧ, разбитое сердце, — отрапортовала, как заученный урок, Соня, скорчив не в меру серьезную рожицу.
— А также внематочная беременность, хламидиозы и иные вирусные заболевания, подлежащие тяжелому лечению. Надеюсь, ты мне сказала правду.
Пациентка, положив правую ладонь на сердце, левую подняв вперед, сделала «страшное» лицо, поклявшись:
— Как на духу! В интимные сексуальные связи не вступала! — и добавила «доверительным» тоном. — Папуля зорко блюдет мою девственность, рекомендуя торжественно расстаться с ней по любви и желательно после восемнадцати лет!
— Да! — вздохнула Катерина. — Похоже, что освоение тобой теоретической части он прохлопал.
— Смеетесь? — повторила похожий вопрос в свою очередь Соня, вздохнула, изображая печаль за отца. — Интернет, подруги, уроки по анатомии и этике, мальчики, озабоченные своей гиперсексуальностью…
— Не легко-о-о… — согласилась доктор. — Давай, подкованная, осмотрю тебя.
Диагноз, поставленный Катериной, так же как и ее предположение о получении простуды, подтвердились. Софья Бойцова обслуживала клиентов за столиками на улице, на открытой террасе возле кафе. Жара который день в Москве стояла несусветная, и каждый раз, прибегая на кухню за заказом, девочка на пару минут становилась под кондиционер, охлаждаясь.
Результат не замедлил явиться.
— Несколько дней поделаем уколы, попьешь таблетки курсом, отвары травяные, соки, постельный режим, а там посмотрим. Я все же настаиваю сдать анализы, подстраховаться. Но необходимости в госпитализации не вижу.
