Стеклянная невеста - Орлова Ольга Михайловна (читаем полную версию книг бесплатно txt) 📗
— А скоро ей надо деньги достать? — спросила Света.
— Вашей Атаманше?
— Ну кому же еще? — сердито воскликнула Света.
— Договорились, что через пару недель. Мы люди разумные, лучше немного подождать, чем ничего не получить. Тем более что ждали дольше, — он сделал большой глоток из своего бокала, ухмыльнулся, отчего его грубое лицо перекосилось страшной гримасой, но в общем-то все равно добродушной, и продолжил: — Оказывается, этот ваш клуб ей не принадлежит. Он переписан на Графа. Она здорово вывернулась, отписав «Русалку» на него. Так что клуб забрать уже у нее нет возможности. Здорово, да? Впрочем, мне все равно, мое дело маленькое.
— Так это не вам она должна?
— Вот еще! Если бы у меня было сто кусков зеленых, я бы ни в жизнь никому их не отдал. Нет, она задолжала одному нашему клиенту. Сейчас он уже банкир, а пару лет назад имел какие-то дела с твоей теткой. Потом она села на год, и думала, что старые долги можно списать. Вот такие дела.
— Тетя сидела в тюрьме? — машинально спросила она, думая о другом. — Я и не знала.
— Ах ты, маленькая! Тебе ничего не сказали. Сидела, сидела. Ну как, пойдешь к нам работать? Я как раз и кадрами заведую. Будешь лицом нашей фирмы. Согласна?
В этот момент ей показалось, что густая тьма налетела на бар, на всех, на нее, — она ослепла. Все вокруг двигалось, шумело, звенело, огромный Вова продолжал свой добродушный монолог, а в ней билась только одна паническая мысль, что Граф и тетка собираются использовать против должника ее Матвея!..
Саша-бармен наливал клиенту новую порцию водки, а тот говорил скучающему Шурочке:
— Чего это девчонка ушла? Расстроилась, видать, из-за тетки. Как это я не сообразил? А может быть, она тут пригрелась и ей не хочется терять разные там блага? — Он с размаху шлепнул ладонью по деревянной стойке. — Все они такие, даже малолетки.
Глава 38
НЕ УПУСТИТЬ ШАНС
Атаманша беспокойно ходила по ковру кабинета, широко отмеривая шаги: воротник блузки сбился, прическа растрепалась, в одной руке сигарета, а в другой — рюмка с коньяком. Граф сидел в кресле, далеко вытянув вперед ноги, и внимательно разглядывал свои ладони — поворачивал туда-сюда. Матвей стоял у окна и, отвернув край шторы, смотрел наружу.
— Ты чего молчишь? — сердито говорила Атаманша. — Ты чего молчишь? Сказать нечего? Какое тебе было задание? Тебе же сказано было, приручить Светку. Приручить, а не самому влюбляться. Ты хоть слушаешь, что я тебе говорю? — повысила она голос и без того заполнявший все помещение кабинета.
Матвей повернул голову и посмотрел на нее. Лицо его было бесстрастно.
— Я слушаю.
— Плохо слушаешь. Не забывай, кто ты — и кто я. Советую определиться. Даю тебе еще три дня, чтобы вытрясти весь свой мусор из головы. Три дня — последний срок. Первый раз вижу мужика, который сам не думает о своем благе! — в сердцах воскликнула она. — Ты же в общем-то ничего не теряешь, только приобретаешь.
Скрипнув и немного помедлив, ударили напольные часы. Мерный, замогильный звон отмечал Матвею ход мучительного времени. Через отодвинутый в сторону белый шелк шторы он вдруг увидел множество огней, выплывших из-за кирпичной стены правого крыла клуба. Разноцветные лампы мрачно горели на фоне высоких стен противоположного берега реки, среди пустого водного пространства, залитого мраком ночи и прореженного острыми длинными фонарными отсветами. Бесы витали в ночи, кружились вокруг теплохода, небо давило сверху, осыпая землю звездным ядом. Бесовские тени, похожие на людей, кружились на палубах теплохода, сновали взад и вперед, вверх и вниз, а музыка, тяжело пробивавшаяся снизу из ресторана, мрачно и мягко вдавливалась в уши. Бесы над рекой и в его душе требовали человеческой жертвы во имя светлого будущего. Он стиснул зубы от злобы и отчаяния; отовсюду наползал туман беды.
— Ну все. Видеть его не могу, — всплеснула руками Атаманша. — Пусть идет и думает. Но учти, откажешься, все потеряешь, а согласишься — у тебя все будет. И девка будет твоя, как ты не понимаешь!
Она махнула рукой и повернулась к Графу:
— Ну, чего красуешься? Иди проводи его.
Граф оттолкнулся руками от подлокотников и легким прыжком встал на ноги. Потянулся плечами, разминая мышцы. Подмигнул Атаманше.
— Пошли, — сказал он Матвею и, обняв его за плечи, повел к выходу.
В коридоре он развернул Матвея к себе.
— Слушай меня, солдат. Я тебя когда-нибудь подводил? Ты когда-нибудь слышал, что я какую-нибудь глупость сделал? Вот то-то же. Тогда раскинь мозгами: шанс дается один раз, если упустишь, так и останешься на побегушках. А деньги будут — у тебя все будет. Запомни это хорошенько.
Глава 39
КОШМАРЫ
Света закрыла входную дверь — техник-смотритель ЖЭКа приходил интересоваться по поводу протечки — и обреченно пошла к себе в комнату. Ей казалось, что она второй день спит — не может проснуться, грезит во сне, затерявшись в тумане своего отчаяния. Вчера вечером она так и не нашла Матвея, хотя искала его по всему клубу. Она спрашивала у Графа: где Матвей? Спрашивала у тети: куда дели Матвея? Никто не знал. Скорее всего он поехал домой. Или к друзьям, может быть, еще куда-нибудь. «Молодому парню на месте не сидится», — с кривой усмешкой успокаивала ее тетя. Она приехала домой на машине тетки — ее подвез шофер. Она не знала, спала ли она остаток ночи. Она не помнила, что делала весь следующий день. Все вокруг стало сном, в котором единственной бодрствующей реальностью был телефон, отказывающийся звонить. Телефон молчал, словно превратился в пластмассовый слиток без намека на механизм, словно впаялся в монолитную тишину квартиры, которую нарушали лишь ее нервные шаги да мысли, громко-громко бившиеся в голове…
…Звон бокалов, разбрызгивающих красное вино… лужи пролитого вина на стойке бара… красные лужи пролитой крови на тротуарах… прикосновение пустоты к ее сердцу.. Матвей пулю за пулей вбивает в намеченную цель… в цель, намеченную теткой и Графом… пули сочно входят в цель, пробивая и ее сердце… двойные петли рук и ног не могут удержать Матвея… тропа войны не смеет пустовать…
…Слышны голоса взрослых людей, говорящих трезвые истины: «Человеку, у которого нет денег, трудно уважать себя»… или «Не думать надо, а делать дело»… или «Нищие не должны быть разборчивыми»… «Деньги и удовольствие — награда за преданность»… Она зажимала уши ладонями, но сквозь пальцы прорывался торжествующий шепот тех, кто хотел отнять у нее Матвея: «Благо — не всякая жизнь, а жизнь сытая»… «Чтобы тебя не растоптали — топчи других»…
Она подошла к телефону и в который раз набрала номер Матвея. После невыносимого ожидания трубку сняла хозяйка. Старческий голос задребезжал в ухе, лишая последних надежд: Матвея нет дома, Матвей не приходил. Короткие гудки рвали нервы. Ее мучило то, что она знала: Матвей прячется в своей комнате, в келье своего бегства, бегства от ее тетки, Графа… и от нее тоже. Это потому, думала она, что Матвей ее любит, он чего-то боится, но ее любит… Может быть, боится ее потерять? От прилива чувств заболела грудь, комок подтянулся к горлу, — но что же делать, что делать? Мысли в голове смешивались с молитвами. «Надо было не отпускать его одного… надо было идти вместе с ним… тетка поорала бы и утихла… Господи! Помоги спасти его, помоги сохранить… от тетки и Графа… и от него же самого… от необдуманных поступков, от милиции, от пули, от бандитов! Спаси и сохрани. Господи! Его гибель — это и моя гибель… когда любишь… спаси его, Господи!..»
Света стала думать о себе как о посторонней. Что она есть сейчас? Одинокая, брошенная девчонка, не нужная даже самой себе. Без него она ничто — перетянутый комок нервов, грозящих со звоном взорваться… А что, если и в самом деле Матвей больше не придет?.. Что, если его и в самом деле убьют?.. Острая боль кольнула сердце и прошла… А если его убьют?..
Тяжелый старинный лифт загрохотал в подъезде. Входная дверь задрожала вместе со стенами… Снова тишина. Света почувствовала, что уже не может так сидеть и смотреть на телефон. Лучше лечь. Она тяжело поднялась и прошла к дивану. Легла. Часы на стене отбивали счет потерянного времени, вокруг люстры две мухи гонялись друг за другом, порыв ветра выдул огромным пузырем легкую занавеску, задевшую краем лицо, — все начало постепенно расплываться, растворяться в видениях полусна-полуяви: занавеска стекла на пол, опять взвилась… часы остановились… телефон приподнялся и превратился в голову Графа, хитро ей подмигнувшего…
