Спасение мстителя (ЛП) - Хавиленд Нэнси (лучшие книги txt) 📗
— Отец и брат учили меня не сдаваться в сложных ситуациях, — объяснила она. — Если бы я просто сдалась и стала как зомби из-за того, что Кевин со мной сделал, я бы совершенно разочаровала папу и Калеба. Я не могу так с ними поступить. Или с собой. Не пойми меня неправильно, — добавила Ника, встала и отодвинула стул, разрывая упаковку с марлей. Она облегченно вздохнула, избавившись от жара его тела, внутренняя сторона бедер горела, словно обожженная солнцем. — Были дни, когда мне хотелось сдаться, наглотаться таблеток и покончить со всем. Конечно, я не сделала этого. В основном, потому что не могла позволить ему выиграть. Но еще потому, что никогда не поступлю так со своим братом. Он и так потерял мать и отца. Я не хочу добавлять в этот список еще и себя. — Оторвав две полоски марли, Ника уже собиралась накрыть рану, когда сильные пальцы Винсента обхватили ее руку.
— Подожди.
Ника остановилась и допустила ошибку, посмотрев на него, хотя так отчаянно старалась этого не делать. Она не видела его неделю. Хотя правильнее сказать, что за последние две недели девушка видела его лишь несколько минут перед отъездом от Евы, но время, проведенное врозь, не уменьшило притяжения. Он привлекал ее без всяких усилий со своей стороны. С первой минуты, как они увидели друг друга. Даже сейчас ей больше всего на свете хотелось пробежаться пальцами по его густым волосам. Губы покалывало от желания прижаться к его губам. Хотелось знать, будет ли бородка колючей или мягкой. Господи, бедра дрожали от желания, впервые в жизни. Ника и не знала, что такое возможно, но это началось с той секунды, как Винсент вошел в спальню, и Ника оправилась от попытки пристрелить его. Так сильно ей хотелось изучить пальцами все прекрасные рисунки на его торсе, груди и руках.
Ей нравились татуировки на мужском теле. Винсент же весь был покрыт ими.
Хотя это вряд ли объясняло ее несомненное влечение к нему — Ника выросла среди татуированных мужчин, так что видеть покрытое чернилами тело было не в новинку. Но... вот она. Пускает слюни на одного из таких.
После всего, что Ника пережила с Кевином, она думала, что подобные желания умерли. Их выбили из нее. Вместо этого Винсент пробуждал ее к жизни.
Как обычную женщину с обычными желаниями. Это было новым. Незнакомым.
Она даже не знала, что с этим делать... с этим... желанием, как давно у нее его не возникало.
Винсент прервал ее мысли.
— Твоя сила духа невероятна, Ника.
По телу пробежала дрожь. Святое дерьмо. Он назвал ее по имени. Обычно он говорил Рыжая или малышка, что ей тоже нравилось, но Никой — никогда.
Понимая, что ее удивление должно показаться идиотским, она робко улыбнулась.
— Ох, спасибо папе и Калебу. Они хорошо меня учили. Может, ты захочешь посмотреть на шов в ванной, пока я не перевязала, — добавила она, кладя марлю обратно на стол. Но Винсент продолжал стоять, и Ника, выбитая из колеи, болтала без умолку, чтобы заполнить тишину.
— Эм, сегодня перед сном мы обсуждали с Евой, чем я буду заниматься теперь в Нью-Йорке. Габриэль — у тебя замечательный друг — сказал, что без сомнений может предложить мне место в «ТарМор». В финансовом отделе или типа того. Я училась на бухгалтерском учете в Тихоокеанском Университете Сиэтла и работала в одной крупной фирме. Пока не решила уйти после Рождества из-за многочисленных пропусков. Не хотела, чтобы меня уволили. По крайней мере, теперь могу воспользоваться их рекомендацией.
Ей пора было остановиться, но она не могла. Не тогда, когда пристальный взгляд Винсента неотрывно следил за ее губами.
— Раньше я занималась выверкой и финансовым анализом для разных отделов, помогала готовить аудиторские документы на конец года.
Ника замолчала. Она хотела его.
И хотела, чтобы это было взаимно.
Это пугало так же сильно, как и возбуждало. Будет ли ужасным повторить тот поцелуй из Сиэтла?
Да. Ужасно для нее. Потому что она не сможет потом позабыть об этом, как о пустяке. Она боялась, что это будет что-то значить, а ей не хотелось.
Кроме того, что, если она не захочет останавливаться на поцелуе? Может она сделать большее? Даже с ним? После Кевина, сможет ли она ответить?
Конечно, сможет. Уже ответила, хотя Винсент даже не касался ее. Тело инстинктивно отзывалось на присутствие Винсента.
Но что потом? Они займутся сексом, он решит, что она принадлежит ему, наденет цепи, лишит выбора, встанет на пути к новым целям, которые теперь заключались в карьере и случайных встречах, если возникнет такая необходимость.
А Ника ее чувствовала. Но разве жизнь уже не достаточно сложная? И связь с одним из ближайших друзей мужа лучшей подруги может выйти ей боком. Даже если она окажется короткой.
Осознание этого должно было резко остудить пыл к Винсенту. Но нет.
Каков его темперамент? Был ли он из тех мужчин, которые разносят все вокруг, если расстроены? Если да, может ли это когда-нибудь обернуться насилием, вымещенным на окружающих?
Она сомневалась, но что ей было известно?
Ничего.
За исключением того, что хотелось наброситься на него и завладеть его губами. Хотелось касаться его и получать ласки в ответ.
Снова почувствовать себя живой, прямо как тогда в Сиэтле.
Поморгав, силясь сфокусировать взгляд, Ника облизнула губы и заметила, как Винсент проследил взглядом за движением ее языка.
— Эм, тебе лучше пойти посмотреть, — хрипло произнесла она, отступая.
Винсент удерживал ее за запястье. Разве он не чувствовал бешеное биение пульса под пальцами?
— Верь моим словам, Рыжая. — От его низкого голоса тело размякло, а между ног явно становилось влажно. И он снова начал называть ее Рыжей. — Твоя сила идет от сердца. Твоя семья, возможно, лишь раскрыла ее, но этот дух. Он принадлежит только тебе.
Ника усилием воли сдержала слезы. Откуда он знал, что ей нужно было это услышать?
— Спасибо, Винсент.
— После всего, через что ты прошла, думаю, мы все могли понять твою растерянность. Но ты не такая. Всего две недели, а ты уже пытаешься двигаться дальше, начать новую жизнь. Я восхищаюсь тобой за это больше, чем ты думаешь. Но если почувствуешь, что земля уходит из-под ног, один из нас всегда будет рядом. Просто знай. — Он горько усмехнулся. — У меня была сестра. Она умерла в шестнадцать лет, когда мне было двадцать. Жаль, что у меня не было в то время твоего здравого смысла. Я сдался. Заливал боль алкоголем. Ее кошмар тоже длился почти год. Бордель. Они подсадили ее на наркоту. — У Винсента ходили желваки под кожей, и он покачал головой, словно пытался стряхнуть с себя воспоминания. — Я годами позволял случившемуся поедать меня живьем. До сих пор. А ведь даже не мне пришлось через это пройти. Меня всего лишь оставили одного.
Ей пришлось несколько раз сглотнуть, чтобы вернулся голос.
— Иногда это хуже, — откликнулась Ника, сердце болело от того, что ему пришлось пережить. И до сих пор приходится. — Жертва уже покоится с миром, а ты же остаешься с сомнениями и сожалениями, постоянными мыслями о том, что смог бы сделать по-другому. С этим тяжело жить. Мне так жаль, что тебе выпало такое, Винсент.
Он уставился на нее долгим взглядом, словно удивленный, что его понимают. Даже жертвы жили с этими вопросами без ответа. Она сама это знала.
— В моем случае я должна была выдержать, — объяснила Ника. — Но это не значит, что случившееся не оставило на мне отпечаток. — С ее губ сорвался смешок. — Возможно, меня накроет позже, как это произошло после смерти отца. — Она пожала плечами, избегая его взгляда. — Сегодня в магазине я чуть не нырнула в бананы, когда какой-то парень столкнулся со мной тележками. Он улыбнулся и извинился, а потом взял за руку своего ребенка, и они ушли. Обычная повседневная ситуация, верно? Нет. Потому что когда они отошли, я была уверена, что это сделано нарочно, задавалась вопросом, был ли он хорошим отцом, терял ли когда-нибудь самообладание и причинял ли боль маленькому мальчику, жене. Вот, что мне осталось, — подозрения и проблемы с доверием среди прочего. Но разве мне не грех жаловаться? По крайней мере, я здесь. Да?
