Враг моего отца (СИ) - Владимирова Анна (читать хорошую книгу .TXT) 📗
— Тут все просто, — понизил голос он. — Он сломал жизнь нашим родителям и заслуживает медленной и мучительной смерти, которую ты мне обещал. А ты втрескался в его приемную дочь, вместо того чтобы ударить урода побольнее!
— Просто у меня в жизни появилось больше сейчас, чем я потерял тогда…
— Да ладно?! Больше матери, которая покончила с собой?! Ты в своем уме?!
— Я не верну ее! — вскричал, хватая Сашку за шиворот рубашки. — И не было смысла в моей жизни, кроме как беречь свою спину от ножа и обеспечивать тебя! А теперь он появился! Я хочу эту женщину и жизнь. Нормальную, с глупым ванильным счастьем и розовыми соплями.
— Нет у тебя такой возможности, — криво усмехнулся Сашка, дернувшись из моих рук. — Такие, как ты, на такую жизнь не способны, Слава. Ты убивал, калечил, лил кровь своих врагов, а теперь хочешь розовых соплей?
— Это в прошлом, — зачем-то глупо оправдался я. Пытался убедить себя.
— Нет. И ты прекрасно это знаешь. Что ты предложил Акопову? Почему он тебя не тронул? — Я отвернулся, но Сашка не отставал: — Ты продался ему. Пошел в подчинение, да? Заложил свою свободу. Ты, который десять лет пахал на «братву» и еле вывернулся из-под них, чтобы заниматься легалом! И все псу под хвост из-за Куваева! Он тебя уже топчет, а ты подставляешься, рискуя жизнью. Из-за нее, — и он вдруг кивнул мне за плечо.
Я резко обернулся и встретился взглядом с Кристиной. Она стояла в дверях с кофе, переводя взгляд с меня на Сашку и обратно. Потом развернулась и зашагала обратно в дом. Сашка презрительно усмехнулся, а я, посчитав разговор законченным, пошел за ней. Внутри меня было спокойно, вообще ничего не колыхнулось. Ну и что, что я продался? Может, мне так привычней. Хотя, конечно, теперь такая жертва и не стоила вообще усилий — я не прижал Куваева. Сашка прав — это он прижал меня. Кристиной. Обезвредил надежно и всерьез. От этой мысли все внутри затопило иррациональным теплом, а по нервам прошло возбуждение.
Кристина стояла в спальне у окна, кофе — на комоде. А я уже знал, что оно остынет. Приблизился к ней и положил руки на бедра, притягивая к себе.
— Слав, что сделал мой отец? — обернулась она ко мне, снова не придавая значения моим действиям.
— Не хочу об этом говорить, — переложил руку ей на шею, притягивая к себе.
— Я хочу, — уперлась мне ладошками в грудь, пытаясь вывернуться.
— Если будет что-то, действительно заслуживающее твоего внимания, я тебе первой расскажу, — серьезно взглянул в ее глаза натренированным взглядом. — Маленькой хорошенькой девочке не стоит разбираться в суровом мужском мире…
=49
— Я бы могла его отговорить, — мотнула она головой, пытаясь сбросить оцепенение от моего взгляда. — Он же сказал…
— Это было на второй день нашего приезда, но и отмотать Куваев не сможет — я уже принял покровительство.
— Тебя правда могли убить?
— Вряд ли, — прикрыл глаза, но тут же снова взглянул на нее: — Думаешь, нужен тебе такой, как я?
Она раскрыла глаза, полные возмущения:
— И мысли не было!
Да и кто бы ей позволил сейчас улизнуть? Сейчас, когда я могу ее трогать… и не только. Я подхватил ее под бедра и понес к кровати. Все еще было страшно за нее, но уверенность в том, что мне, наконец, выписали доступ, не позволяла дать заднюю. Я жестко рванул ее майку на две части и отбросил в сторону. Внутренние демоны возликовали и забегали под кожей волной возбужденных мурашек, и я дал им волю — запустил пальцы Кристине под кружево трусов без предупреждения, но девочка у меня была натренированная — сдалась сразу и без боя, закатывая глаза. А мне только и оставалось, что пуститься в жаркую вседозволенность губами и пальцами — пытаться облапать и присвоить ее всю, чтобы каждый сантиметр ее кожи хранил память обо мне.
Я ей еще не сказал, но секса на камеру у нее больше не будет ни в одном кино. Не собирался ее делить ни с кем ради какого-то искусства! Да и вообще делить — хватит с меня этой богемы.
Стянул с нее трусы и навис сверху — мне нужен был максимально близкий ракурс. Хотел видеть ее лицо, когда все будет по-моему. Где-то на задворках сознания сам же над собой и посмеялся — мне прежде всего нужно было контролировать ее состояние. Но хрен с ним — одно другому не мешает. Я подтянул ее к краю кровати. Кристина смотрела на меня, тяжело дыша, но сама обвила ногами, поощряя. И я не стал больше ждать…
Сначала эта женщина отобрала у меня привычные действия, приносящие наслаждение — я не мог хватать и трахать… А теперь и не хотелось. Это как перестать пить кофе с сахаром. Стоит бросить ненадолго — раскрывается умопомрачительный вкус напитка. С Кристиной было также — ничего лишнего. Ее болезнь не была препятствием, а всего лишь способом почувствовать большее.
— Свяжешь? — вдруг прошептала, прикрыв глаза, когда я уперся членом между ее ног.
— Уже связал, ты просто не заметила…
И я толкнулся со стоном в нее, приподнимая ее бедра себе навстречу. Ловил губами колени и впивался пальцами в ее ноги — хотелось быть везде, чтобы кричала в губы, а не в потолок. Я хотел собирать все, что было в ней для меня! И сделать так, чтобы теперь для меня было все — каждый день, вздох и взгляд. Да, многого хочу, и понял это в том числе благодаря Сашке — мелкий засранец вряд ли ожидал такого эффекта. Во мне проснулось незнакомое до этого момента чувство собственника. Раньше было плевать, я даже не заморачивался такими сложными явлениями, как ревность, присвоение… Теперь я присваивал… Все, ради чего теперь мне нужно было трогать Кристину — делать ее моей.
Под пальцами было мокро, в горле драло от сухости, но я все не мог насытиться этим новым забытым старым, и жадно вбивался в Кристину, забыв о предохранении. Вспомнил только, когда обессилено опустился лбом на ее мечущийся туда-сюда живот.
— Ч-ч-черт, — прошипел и стянул ее в свои руки. — Прости.
Необходимость чувствовать ее как можно большей поверхностью тела сбивала дыхание, и я все не мог надышаться.
— Мурр, — растянула она губы в улыбке, — так вот это как бывает…
Я усмехнулся:
— Да, когда отдаешься старому больному…
— Да ну тебя, Багратов! — и она куснула меня за кончик носа.
— Прости…
Попроси она у меня сейчас обнять Куваева — я бы обнял и назвал «папой». И от этого стало так легко! Не было больше ненависти. Без ненависти теперь. Другой…
Еще бы одного ненавистника исцелить… но думать об этом сегодня не хотелось.
Я вымотал Кристину качественно — она засопела, едва донесла голову до подушки. А сам решил посидеть подумать на террасе с кофе, захватил остывшую чашку и направился вниз. Но не тут то было.
— Фома! Ты должен это видеть! — раздалось из гостиной, едва я поставил ногу на первый этаж. Марика с Гилбертом — режиссером — сидели у камина с его огромным ноутом. Судя по выражению Гилберта, он не прочь уже свалить, но Марика не унималась. — Мы смонтировали наскоро, — возбужденно заговорила она, — это охрененно!
— Где мелкий? — уселся на диван к Марике.
Гилберт расслабленно опустил плечи, довольный, что можно передохнуть. Это для меня Марика была прирученной подругой, для них всех — суровым бескомпромиссным боссом.
— Наверх пошел, — глянула она на меня поверх ноута. — Что у вас с ним?
— А что он говорил?
Сашка несколько раз был со мной у Марики в те времена, когда я его еще таскал за собой по Европе. Одно лето вообще просидел с ней, пока я разгребал проблемы.
— Ничего, — пожала она плечами. — Что ты не отвечал на звонки, он перепугался.
— Занят был, — хмурился я.
— Врешь. Но ладно. Посмотришь?
— Давай.
Я перетянул ноут на колени и запустил видео.
— Мы и музыку наложили… Послушай…
— Слышу, это твой чокнутый Балесси, — улыбнулся, уже не в силах оторвать взгляд от картинки.
Никакой пошлости — только чувственное дыхание Кристины, ее большие глаза, мурашки на коже… Много моих рук снова — когда связываю ее, касаюсь лица…
