Латинист и его женщины (СИ) - Полуботко Владимир Юрьевич (читать книги без TXT) 📗
— Все убытки, какие я тебе нанёс, я готов возместить, — весело заявил он Зине. — Но только через суд.
— Ой, девочки! Только не вздумайте и в самом деле судиться с ним! — многозначительно предупредила Ядвига. — Вы эту скотину ещё не знаете! Он вам таких пакостей понаделает — и грязью обольёт, и оклевещет, и лжесвидетелей в суд приведёт, и вы же сами же ещё виноватыми и останетесь!
— Да будь ты проклят, подлец и дешёвка, чтоб мы ещё с тобой судились! — рявкнула на него Татьяна, характер которой сильно отличался от Зининого в сторону резкости и беспощадности.
Беседа протекала долго. Всем почему-то хотелось выговориться, хотелось что-то доказать, и через четыре часа вся квартира была так прокурена четырьмя курильщиками, что хоть топор вешай на этот густой и почти непроницаемый воздух. К табачным дымам примешивались запахи валерьянки (это у Зины один раз заболело сердце, а Ядвига дала ей капель), всеобщий нервный смех перемежался с Митиным хохотком и Зиниными всхлипываниями…
Выяснилось, что Зина — не единственное увлечение Мити. Всё это время у него были и другие женщины, а Ядвига — так даже и больше всех.
— Ну вот, вы и сами видите, какая это сволочь, — со смехом закончила Ядвига. — К сожалению, это и есть мой муж, а другого у меня нет. Приходится жить с таким.
Так обе сестры ни с чем и ушли. А уйдя поняли: и приходить не стоило. Будь он проклят, тварь гнусная!
Обе почему-то понадеялись, что его непременно когда-нибудь да накажет бог.
Libenter homines id, quod volunt, credunt — охотно веруют люди в то, что желают…
Глава 72. ПОД СТЕКЛОМ И С ЭТИКЕТКОЙ
И вот теперь и подошло время рассказать ещё об одном мужчине в жизни Зинаиды.
Лишь первых трёх мужчин Зинаида могла чётко и с чистою совестью пронумеровать: Андрей был самым первым; потом был ещё один тип и всего один раз, и это был второй номер; а затем третьим номером стал Митя.
Новый мужчина возник после расставания с Митей, и был он вроде бы как четвёртым. Но вроде бы как и не совсем четвёртым. И даже и не пятым. И не шестым… А впрочем, пусть он себе числится под четвёртым номером — какая ему разница! Ведь не спрашивает же бабочка, под каким номером её пришпилили к коллекции? Она просто покоится на своей подушечке и под своим стеклом и не дрыгается.
Да и любовь или не любовь — какая теперь разница? Тут уж не до этого. Просто кому-то всё-таки должна же была достаться бесхозная великолепная русская женщина, ибо, ничья вещь, как известно, переходит к тому, кто первым нашёл её на дороге. Res nullius cedit primo occupanti.
И так оно и случилось. Вскоре её заметил случайно проходящий мужчина с условно четвёртым номером.
Познакомилась она с Леонидом Антоновичем Татвановым летом 1996-го года во время своего отдыха в посёлке Шепси, что на Чёрном море.
Банкир — так коротко и ёмко представился он женщине. И далее: из Ростова-на-Дону. Земляк.
Если перевести это всё на чёткий и повседневный язык, то получается следующее: речь у нас может идти не о простом курортном романе, а о существовании реальных перспектив дальнейшего плодотворного и взаимовыгодного сотрудничества по основному месту жительства.
Прочие краткие сведения о банкире сводились к следующему: очень ограничен во времени и средствах (расходы, очень большие расходы!), холост и никогда не был женат, имеет хорошую квартиру и неплохую машину…
Аж целую неделю они провстречались «просто так». Потом, воздав необходимую дань необходимым в таких случаях условностям и обнаружив друг в друге не только взаимный интерес по принципу do, ut des (я даю, чтобы и ты мне дал), но и некую cognationem spiritualem (духовную близость), они стали укладываться в постель.
Глава 73. МЕХАНИЗАЦИЯ, АВТОМАТИЗАЦИЯ, РОБОТИЗАЦИЯ
По приезде в Ростов Зина сообразила: это шанс. Быть может, последний в жизни, потому что красота и привлекательность для женщины её возраста — категории не вечные. А если это шанс, то его нельзя терять. И нужно что-то срочно делать.
Кроме мер по обычному в таких случаях охмурению, нужно было на всякий случай ещё и размежеваться с бывшим мужем, который мог всё это дело поломать нежданным и скандальным визитом в квартиру, а та, как уже упоминалось, перед лицом закона была наполовину его… А что если бывший муж придёт, поскандалит и отпугнёт чересчур осторожного банкира? И тогда как быть? Терять последний шанс? Или так: бывший муж придёт и даже и скандалить не будет: а просто поселится — тихо, но насовсем — и опять отпугнёт банкира. Или так: поселится, но не один, а вдвоём с женщиной…
Зина проявила смекалку и, сделав сложную комбинацию, о подробностях которой рассказывать неинтересно, поменяла свою приличную квартиру на две не очень приличных. Одна — бывшему мужу, и пусть он делает с нею что хочет; другая — себе. Имелось в виду следующее: потерять хорошую квартиру и получить плохую взамен — это подходящая цена для обретения полной независимости от прежнего супруга. А сама потеря — не так-то уж и страшна; если всё будет хорошо, то квартира в дальнейшем будет ещё и не такая. Жёны банкиров не живут в плохих квартирах.
Тем временем нашей героине стали открываться кое-какие новые подробности о её новом жизненном приобретении:
— во-первых, у Леонида Антоныча всё получалось так необыкновенно хорошо, как Зина до этого даже и представить себе не могла; техника исполнения была у банкира выше всяких похвал; никакой Андрей и никакой Митя — при всех своих мускулах и широченных грудных клетках даже и отдалённо не напоминали этого пузатенького мужчинку; где он обучился такому искусству, на каких курсах и с какими тренершами постиг такие необыкновенные тайны и глубины — неизвестно, да, наверное, не так уж и важно для нашей истории, главное — умел;
— во-вторых, он страдал многочисленными недугами; у него болела печень, было повышенное давление; камни и чуть ли не булыжники были разбросаны у него где-то между почками и мочевыми пузырями; затем кислотность — она была у него чересчур повышенно-пониженная; в постели с Зиной он после всего-всего тщательно и панически укутывался в одеяло, а в холодное время года — ещё и упаковывался в нижнее бельё, да к тому же и форточку признавал только в закрытом виде;
— в-третьих, он был из очень обеспеченной, партийной в прошлом семьи, и поэтому-то с детских лет он воспитывался по особой методе и всегда был окружён нежностью и комфортом; по сей день он обожал маменьку (папа к этому времени умер) и слушался её беспрекословно; по сей день он был под особым наблюдением врачей, и те прописывали ему постоянно пить такие-то соки и такие-то минеральные воды, кушать курятину не всю подряд, а лишь определённые её кусочки, не употреблять в пищу баранину и гусятину, принимать такие-то таблетки трижды в день перед едой, а такие-то — четырежды в день после еды, женщину принимать дважды в неделю перед сном, к психоаналитику наведываться раз в неделю, к сексопатологу являться на приём раз в две недели, а к урологу и терапевту — раз в месяц, если ничего страшного не случилось.
Зиночкой он пользовался строго по субботам и вторникам. Подъезжал на дорогой машине с личным шофёром. Звонил в дверь. Входил. И потом пользовался…
У Зины сразу же при его появлении менялся голос с нормального на заискивающий. Заботливо накрахмаленная скатерть. Свежевыстиранные только для этой ночи! — постельные принадлежности. Тщательно продуманные парфюмерные натирания, обтирания и брызганья. Тщательно продуманная одежда — вся, от верхней до самой нижней. Принимая женщину, Леонид Антоныч любил раздевать её собственноручно — в соответствии с указаниями профессора-сексопатолога и рекомендациями психоаналитика, которые в один голос уверяли: женщина, употреблённая таким способом, особенно полезна для здоровья!
Олег, сидя в своей комнате, уже знал по голосам и прочим шумовым эффектам, что это — дядя Лёня.
