Молчи обо мне (СИ) - Субботина Айя (книги полные версии бесплатно без регистрации .txt) 📗
— Сначала рубашки, потом носки? — посмеиваюсь я, с трудом соображая, что он говорит. Мне необходимо соединиться с ним до самого конца, именно сейчас.
— Примерно так, да. — Он находит молнию на моей кофте, в одно движение тянет до самого конца, пока я выставляю голые плечи.
Под ней у меня только спортивный топ, который я без стеснения стаскиваю через голову. Волосы снова лезут в глаза, но Артем обнимает мою шею ладонями, притягивает для жадного поцелуя, пока я ерзаю на нем, пытаясь справиться с его спортивными штанами. Он смеется, кое-как приподнимает бедра, давая себя раздеть.
— Черт, да… — выдыхает он, прикусывая кожу у меня над соском, когда я опускаюсь на возбужденный горячий член.
Почему-то именно сейчас я чувствую его как никогда глубоко внутри. И не могу остановиться, раскачиваясь вверх и вниз, пытаясь взять еще больше и еще глубже. Мне так мало его, что хоть вой от невозможности получить еще хоть немного.
В нашей истории все будет хорошо, и я никогда не пожалею о том, что безвозмездно отдаю себя этому мужчине.
— Ты точно ненормальная, малыш. — Он возится с сиденьем и внезапно немного отъезжает назад, давая больше пространства. Стягивает мои штаны куда-то до щиколоток, запрокидывает голову и смотрит из-под опущенных ресниц. — Трахни меня, Жень.
Он любит быть главным в постели и мне нравится быть подчиненной в его руках, послушной всем желаниям, потому что в итоге всего будет мой яркий, как комета, оргазм и наше общее удовольствие. Но сегодня мне хочется быть главной, поэтому я, как девчонка, получившая долгожданный подарок, набрасываюсь на Артема с пугающим желанием. Пуговицы с его толстовки разлетаются в стороны под наш общих хриплый стон удовольствия, когда мои ладони опускаются ему на грудь, а ногти безжалостно впиваются в кожу.
Наверное, если бы мое тело могло говорить, то каждый участок кожи вопил бы о том, как сильно я люблю этого мужчину, как схожу с ума от свободного парения в глубину его зеленых глаз. Я хочу, чтобы он понимал, как много для меня значит, чтобы он ни на секунду не усомнился в том, что я буду рядом даже если планета взорвется на тысячу осколков.
Артем оставляет синяки от хватки у меня на бедрах, прижимая к себе, насаживая до самого основания, хоть мы безуспешно пытаемся найти общий ритм. Мимо проносятся машины, кто-то сигналит нам, и в какой-то момент мой мужчина просто выставляет в окно средний палец, посылая весь мир.
— Я люблю тебя, — задыхаясь от сжигающего изнутри удовольствия, почти плачу я.
— Кончай, — подстрекает Артем, и мы срываемся в одновременный оргазм.
Я счастлива.
Остро, словно в юности, влюблена в человека, которому только что отдала всю себя.
Глава тридцатая: Холостяк
В конце марта мы, наконец, выбираемся за город, потому что после совершенно сумасшедшего февраля с метелями и бесконечными снегами погода решает сжалиться и дарит долгожданное тепло.
У Жени день рождения, ей — тридцать один, и мы решили, что проведем его в семейном кругу, с шашлыком, хорошим вином и на свежем воздухе. Я лично проверяю, чтобы моя болезненная МДЖ одела теплый свитер с высоким воротом и толстые носки. Специально для нее вожу в машине привезенное из страны гор и гордых горцев овчинное покрывало. Слежу, чтобы она нормально ела, не пропускала назначенные врачом витамины и болела хотя бы не так часто, как она это делает обычно.
Мы почти два месяца живем под одной крышей, у нее в квартире, хоть Женя уже начала присматривать другое жилье и пошла на курсы вождения. Она все так же убивается на работе и иногда пропадает в редакции до поздней ночи.
Мне с ней комфортно: моя одежда в порядке, всегда есть чистые наглаженные рубашки, и я начал привыкать к тому, что носки сами оказываются в стирке, хоть первое время впадал в ступор от того, что обо мне так самоотверженно заботятся. А еще Женя хорошо готовит и делает это с улыбкой и удовольствием, без криков, что она тоже устает на работе и не обязана тратить на меня время своего заслуженного отдыха.
Я даже задумываюсь о том, чтобы предложить ей бросить работу и заниматься чем-то, что ей по душе, но дома. Все же женщина без любимого занятия начинает тупеть, и я прекрасно это вижу на примере Светки, которая продолжает ебать мне мозги, и которую изредка поебываю я. Просто чтобы быть в тонусе и потому что она не против, думая, что раз я трахаю ее раз в неделю, то мы все еще «в отношениях». Меня это устраивает, и я поддерживаю иллюзию, оплачивая съемную квартиру и другие Светкины прихоти.
Когда-нибудь я точно пошлю Светку, но пока пусть идет как идет.
У меня есть обязательства перед Женей, и я честно их выполняю. Я — ее мужчина, я — все, что она складывает в смысл этого слова. Забочусь о ней, дарю цветы, конфеты и прочую романтическую лабудень, вечером лично провожу ей дополнительные уроки вождения, а ночью затрахиваю до состояния, когда она просто за секунды вырубается у меня под подмышкой.
— Артем, — мать выбирает момент, когда Женя уносится в дом за посудой, и пододвигается для разговора тет-а-тет. — Женя сегодня такая бледная.
— Ма, да она всегда бледная, у нее хронический пониженный гемоглобин и вообще она почти альбинос.
— Может быть, нужно показаться еще врачам…
Я выразительно хмурюсь, и мама покорно поджимает губы. Правда, всего на минуту, потому что снова заводит свое.
— Если вы планируете ребенка, Тёма, то ты должен присматривать за Женечкой. Она такая слабенькая и маленькая.
У меня никогда не было проблем с тем, что моя мать не принимала моих женщин. Никто никогда не указывал мне, с кем мне быть, не устраивал смотр невест, не проводил мои подругам проверку на вшивость. Но факт: Женя единственная женщина, которая безусловно и во всем нравится моей матери. Я даже уверен, что она влюбилась в нее в тот момент, когда я впервые привел Женю к нам в гости, и Маленькая Женщина вместо того, чтобы показать себя королевой, испуганно и стеснительно спряталась мне за спину. После этого они стали дружны и, хоть думают, что я не в курсе, начали созваниваться у меня за спиной. Так скоро до совместных покупок дойдет.
— Я присматриваю за ней, мам, — немного жестче говорю я. Потому что куда уж больше, если дошло до того, что я заставляю Женю каждое утро мерять температуру и даже примерно выучил ее крайне неровный цикл. — Не надо учить меня быть хорошистом — бесполезно, ты же знаешь.
— Я хочу внуков, — заявляет мать. — А Женя будет хорошей матерью, и она так тебя любит.
Женя как раз спускается по крыльцу с огромной стопкой тарелок и я, беззвучно матерясь сквозь зубы, иду ей навстречу, чтобы избавить от тяжести.
— Ты хоть иногда будешь думать головой, женщина?
— Я просто…
Женя запинается, на мгновение прикрывает глаза и прижимается лбом к моему плечу. Я перехватываю посуду одной рукой, второй щупая ее лоб. Температуры как будто нет, но она и правда какая-то слишком бледная.
— Я в порядке, Тём, — улыбается она, перехватывая мою руку за запястье, чтобы прижаться к ладони губами. — Вчера устала в редакции. Так тяжело работать, когда главный редактор сперва говорит, что ему по душе моя концепция, а когда все готово, орет: «Кто дал вам добро на вот ЭТО, Левитская!»
— Слушай, красавица моя, может ты свалишь уже со своей работы? — Я правда злюсь. Мы вроде как пытаемся сделать ребенка, а она все время на нервах и с недосыпом. — Я хорошо зарабатываю, нам хватит. И ты всегда можешь фрилансить.
Женя делает такое счастливое лицо, что я невольно отступаю на шаг и, не дожидаясь ответа, тащу посуду к столу. Всегда есть грань, за которую я уже давно не пускаю ни одну женщину. Грань между «я» и «мы». Там, где я, нет места ни одной женщине. Это моя хижина в горах, мой несгораемый сейф в швейцарском банке, мой офшор, куда со своими порядками не влезет ни одна женщина. И Женя — не исключение. Не потому что она плохая, нет — она почти полностью соответствует моему идеалу женщины «для жизни» при условии, что я не буду псом на цепи. Просто в мой офшор не влезет никто и никогда. Это — мое правило, мое кредо. Надеюсь, что со временем Женя немного остынет, наберется женской мудрости и мы…
