Разрушение (ЛП) - Рэйсс К. Д. (бесплатная регистрация книга .TXT) 📗

Когда голова оказалась над водой, и я ощутила холодный воздух на лице, увидела звезды над собой, услышала крики фанатов и людей внизу, в этот момент я почувствовала благодарность и счастье за простое существование на земле. Это напоминало нахождение под кайфом, но абсолютно по-другому.

— Ты слышала о Карен? — спросил кто-то рядом со мной.

Слова вырвали меня из забытья. Это был Эрроу.

— Что слышала? — переспросила я, открывая телефон. Ага. Без толку.

— Ее родители нашли кокаин у нее в простынях и вернули в больницу.

— Она в Вестонвуде? — я проплыла к краю и бросила телефон на кафель.

— Думаю, да.

— Ха. — Я выбралась из воды и повернулась, усеашись на бортик. Карен в больнице. Она нуждалась в этом, и я была рада, что ей помогут, но лучше бы это было что угодно, только не Вестонвуд.

— Эй, Фи, — помахал Эрроу из бассейна. — Хорошо выглядишь.

— Правда?

Парень застиг меня врасплох, изобразив искренность на лице.

— Ага. Типа, ну знаешь, собранной. — Он кивнул, сузив глаза, словно увидел кого-то впервые. — Это типа круто.

— Спасибо, Эрроу. И ты неплох.

Он подмигнул мне и лег спиной на воду, уплывая от моей правильности.

Я выбралась из бассейна и набросила рубашку, оставляя след из капель воды и мокрые отпечатки ног по дороге к бару.

Раздевалки были с отделкой из темного дерева, а пол в них был выполнен из матового мрамора. Между раковинами стояли орхидеи, а шкафчики даже не закрывались на время частной вечеринки. Я распахнула свой.

Мне нужно было сказать Эллиоту, что Уоррен придет за Карен, но мой телефон сдох. Похлопала его по батарее сзади, нажала зеленую клавишу, потрясла, лишь бы добиться какого-то результата. Черный экран только насмехался надо мной.

Я услышала смех из одной из душевых кабинок и узнала его. Снаружи на полу стояла розовая сумочка от Прада.

— Малышка! — сказала я. — Можно взять твой телефон?

Мне нужно сказать терапевту, что твой брат собирается изнасиловать Карен в качестве уплаты за амфетамины.

Дверь душевой открылась. Малышка была голой, стояла у стены, вставив палец себе между ног. Второй рукой она чесала нижнюю губу. Джек стоял у противоположной стены и наблюдал за ней.

— Если найдешь его в моей сумочке, — сказала она, и почти неслышно добавила: — Сучка.

Джек схватил сумочку и вытянул ее вне зоны моей досягаемости.

— Джек, — сказала я, протягивая руку, — минуту. Это не займет больше минуты.

— Ты называла меня ботаном, когда мы были в психушке. И кто теперь ботан?

— Ты по-прежнему задрот, Джек. Смирись с этим. А теперь давай мне сумку.

— Если я задрот, то кто ты?

— Я и недотрога, и крыса. — Я потянулась за сумочкой, но он вырвал ее. Малышка все ещё пританцевывала в душе с пальцами между ног.

— Поцелуй Малышку, и я дам тебе телефон.

— Нет.

— Нет? — спросила Малышка. Выражение на ее лице было таким, словно я только что сунула Санта Клауса обратно в дымоход.

— Просто не в настроении.

Я могла бы объяснить ей, что был некто в моей жизни, кому я не хотела причинять боль. Что поцелуй с другим поставит под угрозу отношения, которых и так не должно быть. Но у меня не было сил и мне нужен был телефон.

— Не обращайте внимания, — ответила я вместо этого им. Снаружи можно было найти сотню телефонов. — Малышка, когда закончишь здесь, я хочу поговорить.

— О чем?

— О твоем брате.

Чилтон издала краткий смешок через толстый туман своего кайфа.

— Ты достаточно высказалась.

Я стрельнула взглядом в Джека, который поставил сумочку и соскабливал пальцем смолянистую хрень со стенок маленькой стеклянной баночки.

— Ему будет сложно. Я могу все отмотать назад. Сказать, что солгала. Но мне нужно встретиться с твоим отцом.

Она улыбнулась.

— У вас, Дрейзенов, всегда проблемы с папочками.

— Открывай, — сказал Джек. Девушка открыла рот, и он всунул кусочек смолянистой субстанции между ее десной и нижней губой.

Малышка продолжила:

— Каждый раз, когда Уоррен трахает кого-то, то на один раз меньше трахает меня.

Я впитала сказанное, но у меня не было времени среагировать прежде, чем мне скормили вид того, как Джек вставляет покрытый субстанцией палец между ее ног. Она ахнула. Застонала. Ее глаза расширились, и она выкрикнула, затем кончила с визгом.

— Святое дерьмо! — сказала она, затем дернула бедрами вперед и кончила повторно.

— Вот что я тебе скажу, — обратился ко мне Джек, — ради истинного научного интереса. Я не видел, чтобы ты до сих пор что-либо выпила. Мне очень хочется увидеть, как это повлияет на чистую кровь. — Он соскреб с баночки последний кусочек. — Ты берешь это, а я убеждаюсь, что мой дядя устроит тебе встречу с папочкой Чилтон. Он в городе до утра вторника, кажется. Затем уедет снимать фильм, какой-то «Зулуленд» или типа того.

Малышка все еще корчилась от экстаза.

— Это было безопасно? Прикасаться этим к ее клитору?

— Без понятия. Оно работает на мембранах. Я экспериментирую, добавляя немного калия прежде, чем дать другим. Попробуй.

Джек на самом деле мог устроить мне встречу через дядю, который был главой студии и большой шишкой среди стариков Голливуда. И мог устроить ее быстро.

— Тебе лучше быть тем счастливчиком, которому это удастся, или же станешь одним из самых жалких ботанов в Калифорнии, — сказала я.

Малышка простонала и сползла вниз по стене.

— Открывай.

— Ты положишь его туда, куда кладешь всем остальным, — сказала я, — только под губу.

Я открыла рот. Он приложил палец и провел.

— Ты всегда мне нравилась, Фиона, — он вытащил палец.

— А ты мне, Джек. Но я начинаю менять свое мнение.

У меня еще было что сказать, но мысли отягощались двумя аспектами: Малышка кричала и все повторяла «Пускай это прекратится!», затем сжималась, билась, толкалась в стену, а мой мозг затапливало эндорфинами. У меня появлялось самое немотивированное приятное чувство блаженства, которое я когда-либо испытывала. Это было больше, чем оргазм. Больше, чем эмоциональное счастье. Больше, чем чувство безопасности и радости. Это напоминало кокаин, где я была сродни богини, или ЛСД, где, мне казалось, видела Бога.

Становилась единой с Господом в ослепляющем выражении любви.

Даже не могла почувствовать собственное тело.

Рьяно пыталась выбраться из собственной кожи, чтобы что-то услышать или почувствовать. Потерять сознание, но не уснуть. Быть поглощенной светом, таким ярким, что меня не было видно.

Тихий голос в свете говорил:

— Никогда, никогда больше не делай этого.

Под конец этой мысли я стала понимать, что над моим подбородком, над местом, куда мне втерли субстанцию, есть лицо. Оно немного чесалось, затем внутри мышц распалялось неимоверное покалывание.

Когда я начала чесать его, то споткнулась, и что-то внутри сказало мне, что нельзя упасть, чтобы я ни делала. Я поняла, что на один мой локоть давит вес, и осознала, что стою на руках и коленях. Подними я руку и почеши, это лишит меня равновесия.

Я уперлась коленями и вцепилась в подбородок.

— Фиона! Спускайся!

Голос звучал как приглушенная стереоустановка, где максимальный звук резко убавили, а затем тут же добавили вновь.

Голубой свет прорезал черноту ночи.

Затем красный.

И снова голубой.

Появился звук лопастей геликоптера.

Дикон, которого и в помине не должно было быть поблизости от этой крыши, обладал голосом, внушающим мне чувство безопасности и правильности, когда я была наиболее уязвима. Я открыла глаза. Или, может, они уже были открыты, а я просто решила использовать их, чтобы посмотреть перед собой.

Справа, как раз подо мной, Дикон поднял руки вверх.

— Спускайся. Просто сойди вниз.

Слева двенадцатью этажами ниже был Бульвар Сансет.

— Малышка, — сказала я, — с ней все нормально?

— Она в порядке.

Музыка прекратилась. Снаружи припарковалась скорая, мигали огни, папарацци толпились через улицу со своими циклопьими глазами, вытаращившимися на меня.