Сексуальный студент по обмену (ЛП) - Грехем Анджела (читать полностью книгу без регистрации TXT) 📗
— Больше... этого, — задыхаюсь я, умоляя его.
Его довольный смешок вибрацией отдаётся от моей груди, и он целует мою грудь и шею, двигаясь к уху.
— Сейчас я предпочту испытывать своё терпение, любовь моя, потому что я не планирую торопиться ни с одной частью твоего тела, — я дрожу от его предупреждения и чувствую его довольную усмешку. — Такие красивые груди, как твои — нетронутые, и полностью мои — заслуживают восхищения. Разве ты не согласна?
Я громко сглатываю и смело киваю, издавая стон, когда он надавливает на меня своей твёрдостью.
Больше ничего не говоря, он прокладывает дорожку из поцелуев по моему телу… а затем стягивает мои шёлковые шорты вместе с трусиками по моим дрожащим ногам. Я не имею ни малейшего понятия, как мне удаётся оставаться одновременно собранной, напряжённой, возбуждённой, и не дрожать. Но Кингстон, должно быть, чувствует моё беспокойство, потому что внезапно останавливается.
— Эхо, любовь моя, посмотри на меня, — говорит он мягко и грустно. Когда мой взгляд встречается с его, он проводит пальцем по моей щеке и добавляет: — Я люблю тебя. Безумно. Я никогда не оставлю тебя и не отпущу снова. Ты сомневаешься в этом? Или просто нервничаешь?
— Н-нервничаю, — заикаясь, произношу шёпотом.
— Не надо, — он грязно усмехается, плотское обещание заговорщицки плещется в его глазах. — В мои намерения входит лишь забота о тебе. Ты мне доверяешь?
— Да.
— Хорошая девочка.
Кингстон медленно проводит одним пальцем вниз, возвращая руку к другой руке. Он пытается удерживать мой взгляд, но разрывает зрительный контакт, не в силах противостоять соблазну понаблюдать.
— Господи, любовь моя, — стонет он, когда я остаюсь полностью обнажённой перед ним, и облизывает нижнюю губу. Он ласкает мои ноги и бёдра, а затем нежным движением разводит их.
Я зажмуриваю глаза, взволнованная тем, что, как знаю, он найдёт. Низкий рык вырывается из глубины его груди и, без прелюдий, он прикасается ко мне — там — легко скользя пальцем по моей влажности.
Но потом мои глаза распахиваются от шока, потому что я узнаю этот звук.
Боже мой, он...
Кингстон берёт палец в рот, в его глазах искрится блеск, когда он видит мой ответ.
— Ты даже примерно представить себе не можешь, что это со мной делает, — твоя невинность и чистота, которые будут только моими, — его тон настолько жёсткий, что это почти пугает.
Кингстон снова как можно шире разводит мои ноги, но на этот раз опускается на живот, набрасываясь на меня, словно умирает с голоду.
Я выгибаюсь над кроватью, пронзая воздух визгом. Святое дерьмо!
Он пирует мною, его обильное мычание наслаждения ласкает мои барабанные перепонки. Искры света загораются под веками, и постепенно нарастающее покалывание, — не похожее ни на что другое, с чем я сталкивалась прежде, — поднимается от пальчиков ног. Его опаляющий рот пирует моим лоном, — посасывая, покусывая и массируя, — пока язык то врывается, то покидает мой центр, иногда щёлкая по клитору. Он проделывает это снова и снова.
Я не могу остановить это, и не хочу. Вскоре я хнычу и тяну его за волосы, но в то же время удерживаю его голову прямо там. Начинаю уплывать, пульсируя изнутри от самого большого всплеска эйфорического освобождения, которое можно только вообразить.
И когда я думаю, что всё кончено, ещё одна — иная — волна ударяет по мне куда сильнее. На этот раз мой оргазм исходит из места гораздо более глубокого, с одинаковой силой охватывая как ноги, желудок, и даже волосяные фолликулы, так и ядро.
Несмотря на мою хватку в волосах, Кингстон поднимает голову. И к моему собственному изумлению я смотрю на него сверху вниз, не испытывая ни капли смущения. Вместо этого я чувствую себя ближе к нему, чем когда-либо считала возможным.
Понимание молча проходит между нами, и Кингстон поднимается, вставая рядом с кроватью.
Охваченная трансом, я смотрю, как он спускает с себя боксеры. Затем он замирает, позволяя мне удовлетворить своё любопытство, и наблюдает за моей реакцией.
Он… завораживающе красив. Я и ранее видела его грудь — широкую, искусно отточенную часть совершенства, — но всегда задавалась вопросом, куда ведёт эта линии тёмных волос, и теперь знаю — по загорелому животу, очерченным бугоркам…
К полностью эрегированному, выступающему в своём великолепии, угрожающе выглядящему члену. Мне не с чем сравнивать, но я знаю, как выглядит что-то длинное и толстое, поэтому чувствую, что моя устрашающая оценка точна.
Я всё ещё пялюсь на него, когда он открывает ящик тумбочки и вытаскивает пакетик из фольги. Зубами разрывает его и слегка поворачивается, предоставляя мне прекрасный вид, о котором я безмолвно молила, пока наблюдала, как он раскатывает презерватив по своей длине.
И вот теперь с обезоруживающим терпением и обожанием он наблюдает за мной, ожидая, когда я отвечу на его негласную просьбу.
Я развожу ноги и раскрываю руки, приглашая его к себе.
Одним гладким, хищным движением его тело накрывает моё, и я чувствую, как его набухший кончик надавливается на мой вход. Наше дыхание смешивается, в то время как взгляды не отрываются друг от друга, и связь, которую мы всегда разделяли, находится на грани того, чтобы стать явью.
Эмоции настолько сильные, что мне не удаётся сдержать их в своём хриплом шепоте:
— Я любила тебя тогда, — признаюсь я, — и никогда не прекращала... Сомневаюсь, что когда-нибудь смогла бы разлюбить. И я люблю тебя сейчас. И буду любить всегда.
— И я тебя люблю, любовь моя. Клянусь, это будет единственный раз, когда я снова причиню тебе боль.
Хмурю брови в замешательстве, и он улыбается с теплом и любовью.
— Вдохни поглубже, — мягко инструктирует он, и когда я вдыхаю, он вторгается в меня.
— Матерь…
Его рот заглушает мой крик томным поцелуем, который кажется бесконечным, но прекрасно отвлекает, пока колющая боль не стихает, и моё тело не расслабляется.
— Лучше? — спрашивает он, звуча обеспокоено, но выглядит самодовольно и уверенно… весьма противоречиво.
Несмело киваю головой, но слегка прищуриваю глаза.
— Не очень по-джентльменски получать удовольствие от моей боли.
— Я подлец, — говорит он, целуя мою шею. — Признаю это. Но я самый счастливый чёртов подлец в мире. Ты наконец-то по-настоящему полностью моя.
И он начинает двигаться, сначала медленно, нежно скользя в меня и из меня. Его дыхание опаляет, когда он шепчет мне на ухо ласковые слова.
Но когда я опускаю руки по его спине и хватаю его упругую, круглую задницу, побуждая двигаться глубже, его дикое рычание — единственное предупреждение, которое я получаю. Толчки Кингстона становятся безумными, требовательными и тяжёлыми, его рот прикипает к моей груди с острым укусом, несущим мучительное удовольствие.
— Ох, чёрт, любовь моя.
Кингстон откидывает голову и издаёт длинный стон, напрягаясь всем телом под моими руками, и его длина дёргается во мне. Затем он обрушивается на меня всем своим весом и зарывается лицом мне в шею, опаляя мою гиперчувствительную кожу горячими быстрыми выдохами. Мои руки продолжают блуждать и потирать, запоминая каждый дюйм его спины, задницы и рук, пока он переводит дыхание.
— Не двигайся, — ворчит Кингстон через несколько минут, покидая кровать и меня, и направляется в ванную. Но через мгновение он возвращается, протягивая мне маленький стакан воды и две таблетки.
— Выпей их. Иначе утром будет болеть.
Соглашаюсь без вопросов. Я уже её чувствую.
Когда я заканчиваю, он ставит стакан на тумбочку, выключает лампу и забирается обратно ко мне. Притягивая меня к своему телу, просовывает одну руку под мою голову в качестве подушки.
— Хм, Кингстон? — бормочу я.
— Мммм?
— Мы будем спать голыми?
— Ты правда думаешь, что я соглашусь на что-то другое? — он смеётся, сжимая рукой мою задницу. — Я не стану брать тебя снова сегодня, но я, чёрт возьми, буду прикасаться к тебе там, где захочу. Хочешь рискнуть возразить?
