Гнездо там, где ты (СИ) - Том 1 - Краснова А. (читаем бесплатно книги полностью .txt) 📗
Что-то было общее во всех этих людях, что заставило даже меня, демона, содрогнуться … Вот чёрт! Ну конечно же! Я узнавал эту уродливую маску и жуткое зловоние. Не раз сталкивался с подобным в бою. Смерть! От этих воинов смердело смертью! Она была полновластной хозяйкой здесь. Но что-то ещё … Дерьмо! Эти лица! Утверждают, что убийца помнит лицо своей жертвы. Я никогда не придавал значение этим словам, но сейчас, всматриваясь в черты мертвых лиц, чувствуя, как холод сковывает мои члены, я смог в полной мере ощутить на себе настоящий ступор – это были души. Бестелесные души убитых в сражениях мной солдат.
Нет! Я не испытывал вины ни в коей мере - в бою выживает сильнейший, и сильнейшим всегда оказывался я. Но осознавая, что у них не было ни малейшего шанса, на краткий миг, я впервые испытал … жалость к несчастным, которых рок свёл с моим мечом. Чёрт их знает, что они были за людьми! Были ли у них мечты, семьи, дети, стремления? Стоящими воинами они были, или настоящим отрепьем? Я отнял их жизни, лишив будущего.
- Расступитесь! – стремясь немедленно покинуть проклятое место, я ускорил шаг, взмахнул рукой, разрывая пелену безжизненных образов. Бесплотные лица оскалились, фигуры исказились, я слышал стоны боли, как будто обрекал мертвых на повторную смерть. И чем быстрее я прорывался к свету, тем гуще становился туман. Он заполонил глаза, проник в волосы, в виде скрюченных пальцев убитых цеплялся за ноги и плечи, замедляя мой путь. Он был везде и повсюду, разнося удушливый зловонный запах смерти.
В миру живых всё просто и понятно. Вот враг, и в твоем арсенале сотни способов повергнуть его. Ты вгрызаешься в жизнь мечом и зубами, помня, что если не ты, то тебя. Ведь демоны не так бессмертны, как кажется – потеряв голову или сердце, мы лишаемся жизни. Но другой вопрос - как бороться с призраками прошлого? С тем, что спрятано за пределами даже моего, нечеловеческого, понимания? У демона появились свои личные демоны. Подобная шутка могла вызвать неудержимый хохот, и я бы от души посмеялся, если бы происходящее не оказалось настолько реально, что я видел всё своими глазами.
Мой шаг перешёл на бег, сияющий источник манил надеждой на избавление. Казалось, до него рукой подать, но в спину дышала безжизненная тьма – мёртвые не желали отпускать своего живого палача. Их стоны перешли в нескончаемый поток крика: – Останься! Ты мёртв, твоё место среди нас. Ты наш должник…
- Чёрта с два! Я жив! – заорал на бегу и, наконец-то, вырвался в столп яркого, ослепительного сияния. Привыкая к нему, я остановился и развернулся лицом к темноте - дьявольский туман плотной стеной встал на границе света и тьмы. Он вихрем клубился вокруг освещенного пространства, четко очерчивая пределы распространившихся лучей, будто не мог перейти запретную черту.
- Уж не знаю, что за дьявольщина здесь творится, но лучше убраться подальше, – согнувшись и упираясь руками в колени, я сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, пытаясь выровнять дыхание, прежде чем продолжить путь к живым.
На этом сюрпризы не закончились. Не знаю, сколько я прошёл по ярко освещенному коридору пока моего слуха не коснулся плач младенца.
- Это что-то новенькое, – скривился я недовольно. Детский плач всегда раздражающе действовал на меня. Хотелось заткнуть уши, а лучше источник этого крика, который с каждым шагом становился пронзительнее. Я никогда не общался с детьми, и понятия не имел как угомонить человеческих отпрысков. Видимо, поэтому, когда какое-то чадо надрывно требовало к себе излишнего внимания, стремился быть подальше, что вызывало дружный гогот сослуживцев:
- Квинт, что же ты будешь делать, когда одна из твоих девок в подоле принесет младенца? – подтрунивали они надо мной, не зная, что подобное почти невозможно. Почти! От шальной мысли меня передёрнуло. Да такое просто немыслимо! Но, … если я обрюхатил какую-нибудь дурёху, это будет пострашнее самых жутких призраков. К чёрту домыслы и догадки! Желая знать правду, я ускорил шаги. Вскоре коридор прервался, и я очутился в наполненной солнечным светом палате одного из римских домусов, в которой присутствовали три личности. Двоих из них я хорошо знал.
Я ожидал увидеть всё, что угодно, но только не госпожу декуриона с новорожденным на руках. Не сразу узнал её, так как в таком состоянии видеть ни разу не доводилось. Изможденное, осунувшееся лицо, черные круги под горящими лихорадочным блеском глазами, а вместо стройной, привычно подтянутой фигуры со всеми полагающимися в нужных местах выпуклостями, обтянутый бледной кожей скелет. Пропитанная потом сорочка не могла скрыть нездоровой худобы. Она сидела на ложе и неумело сжимала визжащего младенца, причиняя тому боль. Это было настолько дико - видеть декуриона с ребенком на руках, что я шокировано присвистнул. Да что здесь вообще происходит?!
Рядом стояла Иллиам, которая также вызывала неподдельное удивление. Всегда безупречно идеальная и невозмутимая, сейчас она выглядела уставшей и потрепанной. Всегда уверенная в себе и острая на язычок, сейчас она пораженно смотрела на Лайнеф и молча хлопала ртом, выражая свое негодование и растерянность.
Довершал странную троицу прилюбопытнейший экземпляр неопределенного возраста. Мужчина был сед, но не сказать, что дряхлый старец. Явно не воин, но в нём ощущалась некая внутренняя сила. С такими нужно быть начеку, и хорошо, если он в числе твоих друзей. Испещренное морщинами лицо совсем не портило его исключительности, но весь внешний облик свидетельствовал о приобретенной с годами мудрости. Умные, глубоко посаженные глаза, цвет которых я не мог различить, внимательно следили за декурионом. Аккуратно подстриженная и посеребренная временем бородка, длинные волосы, что прятались под простым плащом, застегнутым на груди вычурной брошью с непонятным орнаментом.
- Забери! И найди ему кормилицу, я отказываюсь кормить этого ублюдка, – слова командира неожиданно резанули слух. Только теперь до меня стал доходить смысл развернувшихся действий. Лайнеф – мать этого младенца! Мать, отрекающаяся от собственного дитя. Невозможно! Я никогда не задумывался о том, что у этой воинственной эльфийки может быть иная, тщательно скрываемая от окружающих, своя личная жизнь. И всё же, … баба есть баба – тоскуя по мужской ласке, рано или поздно ломается любая. Видимо, и за нашим декурионом есть сей грешок.
Интересно, кто тот счастливчик, которому удалось забраться командиру в штаны? Хотя назвать отца младенца “счастливчиком” я поторопился – если она видеть не желает плоть от плоти своей, вероятно, неординарная скотина уже мертва. Да какое мне дело, кто он?! Всё происходящее совсем не для моих солдатских ушей. И несмотря на то, что госпожа Иллиам благоволит ко мне, частенько выгораживая перед командиром, если та решит устранить ненужного свидетеля, никакие силы её не остановят.
Стремясь поскорее покинуть опасное место, я развернулся к коридору, через который попал сюда, но он исчез. На его месте образовалась глухая стена, украшенная фресками римских живописцев о подвигах Одиссея. Единственным выходом из палаты оставалась дверь на противоположной стороне, но, чтобы добраться до неё, придется пересечь помещение, привлекая к себе ненужное внимание. Выбора не осталось. Не стоять же столбом, ожидая, когда тебя заметят? Вот дерьмо! В знак приветствия я прижал руку к сердцу и гаркнул:
- Да здравствует Император!
