Ангел Габриеля - Робертс Нора (книги онлайн читать бесплатно TXT) 📗
Открывая его, она открывала и себя. В постели она была не так терпелива, как он. Странно, но при дневном свете все менялось. Гейб был человеком быстрых, решительных действий, а если при этом совершал ошибки, то либо исправлял их, либо игнорировал. Лора была более осторожна. Прежде чем что-нибудь делать, она продумывала все возможные варианты.
Но в постели, в роли обольстительницы она была нетерпелива.
Она была неистова и чувственна. Гейб поймал себя на том, что протягивает к ней руки, а затем беспомощно купается в ощущениях, которые она в нем вызывала. Он не узнавал свою Лору! Это было все равно что иметь в постели другую женщину, которая вызываете те же чувства, что и Лора, от которой исходил тот же запах, что и от Лоры, которую он хотел так же отчаянно, как он хотел Лору.
Когда она прижала губы к его губам, это был вкус Лоры, только как-то мрачнее, спелее. А тело ее, приблизившееся к нему, было горячим как печь.
Он напомнил себе, что это его жена, его робкая и по-прежнему невинная жена, требующая бесконечной заботы и нежности.
Ему еще требовалось дать полный выход своей страсти. С Лорой он не спешил, пользовался каждой каплей своей чувственности.
Теперь она лишала его сдержанности.
Она чувствовала свою силу, и это было великолепно. Несмотря на возбуждение, ее ум был ясен, как звук колокольчика. Она делала его слабым и доводила до отчаяния. Она заставляла его дрожать. Затаив дыхание, она прижималась губами к тем местам, где бьется пульс, она находила их инстинктивно. Его сердце билось с бешеной скоростью. Из-за нее. Лора чувствовала, как ее тело содрогается от его прикосновения. Когда он застонал, она услышала свое имя.
Она слышала, как засмеялась, и в этом смехе была сладострастность. Женский триумф! Часы в коридоре пробили пять, и их бой снова и снова раздавался эхом в ее голове.
Вдруг руки Гейба обвились вокруг нее, а из его горла вырвался долгий стен. Его самообладание прорвалось, как слишком туго натянутая тетива. Желания, так долго сдерживаемые, удовлетворенные лишь наполовину, вырвались на свободу. Его губы с силой, до боли впились в ее губы. Но Лора не боялась. Она чувствовала себя победительницей.
Охваченные безумием, они катались по постели, ища, беря, требуя, от жажды у них пересыхало во рту, и душа трепетала. Ее скромная рубашка, разорванная по швам, была отброшена в сторону, кружева превратились в клочья. Его руки скользили всюду, и их прикосновения отнюдь не были нежными.
Не было никакого стыда. Никакой робости. Это была свобода! Такая же отчаянная, как и он, она открылась ему. Когда он нырнул в нее, по их телам вибрировал ток, волна за волной.
Быстрые и неистовые, они замкнулись в собственном ритме, ведя друг друга.
Бесконечное удовольствие, острое я нетерпеливое. Ненасытная потребность распространялась, как пожар. Когда она отдалась ему, когда она попросила и получила больше, Лора поняла, что для счастливых время действительно останавливается.
Глава 10
Когда небо посветлело, Лора уже была в саду. У нее вошло в привычку проводить здесь утро. Малыш спал или принимал солнечные ванны, раскачиваясь в своей люльке. С тех пор как она попала в дом Гейба, ей было, фактически, нечего делать.
Дом, фигурально говоря, сам заботился о себе, хотя, как она однажды заметила, Гейб во время работы становился неряшливым.
Более того, здесь было слишком много комнат, слишком много мест, чужих для нее. Лора чувствовала себя дома только в детской, которую сама отделала и где по необходимости проводила много часов днем и ночью.
Остальные помещения дома, со всеми фамильными ценностями, прекрасными старинными коврами, полированным деревом и вы цветшими гобеленами оставались для нее чуждыми.
По мере того как весна вступала в свои права, Лора обнаружила в себе склонность и талант к садоводству, а также потребность в пространстве и воздухе. Ей нравился солнечный свет, нравилось чувствовать под своими руками землю, вдыхать ее запахи. Она прочла немало книг о растениях, не меньше, чем о родах, поэтому научилась ухаживать за цветами и кустами.
Расцветали тюльпаны, а азалии были уже все в цвету. Их посадил кто-то другой, но Лора без труда приняла их, как свои собственные. Она без лишних колебаний добавила к ним мускусные розы и львиный зев.
Она уже планировала осенью посадить новые луковицы, красодневы, анемоны, маки. Перед зимой она выроет весенние цветы, пересадит их в небольшие горшки с торфом и поставит в солнечной комнате на восточной стороне дома.
— В следующем году я научу тебя сажать их, — говорила она Майклу. Она уже представляла, как он еще короткими, толстенькими ножками нетвердыми шажками идет по саду, сгоняя с цветов бабочек.
Он будет смеяться. У него будет много поводов для смеха. Лора возьмет его на руки и будет кружиться с ним, пока его глаза, по-прежнему такие же голубые, как и у нее, не заблестят, а смех не зазвенит в воздухе. Тогда из окна студии выглянет Гейб и осведомится, из-за чего поднялся такой шум.
Но его это не будет раздражать. Сойдя в сад, он шутливо скажет, что, если они будут так шуметь и дальше, ему придется забыть о работе по утрам. Потом он сядет на землю, посадит Майкла на колени, и они вместе будут смеяться над чем-то понятным только им.
Сидя на пятках, Лора вытерла лоб тыльной стороной руки в перчатке. Мечты всегда помогали ей убегать от действительности, служили ей защитой, помогали выжить. Теперь же ей ничто не угрожало! Лора начинала верить, что мечты становятся реальностью.
— Я люблю твоего папу, — сказала она Майклу, как говорила по крайней мере каждый день. — Я люблю его так, что это заставляет меня верить в счастье!
Когда на нее опустилась тень, Лора подняла голову и увидела, что первые темные облака заволокли солнце. Ей не хотелось уходить, и она бы так и поступила, если бы не понимала: ей понадобится не одна минута на то, чтобы забрать все садовые инструменты, вещи Майкла и самого младенца.
— Что ж, дождь полезен для цветов, не так ли, дорогой?
Она убрала инструменты и мешки с торфяным мхом и удобрениями в небольшой сарай возле задней двери, затем сняла качели с Майклом. Как и подобает заботливой матери, она унесла в дом самого малыша, небогатый запас игрушек и сложенные качели.
Едва она начала подниматься по лестнице, как раздался первый раскат грома, заставивший ее вздрогнуть. Когда Майкл завопил, она поборола собственный давнишний страх перед грозами и принялась успокаивать ребенка.
Он успокоился гораздо быстрее, чем Лора, на ходу качавшая его и шептавшая слова утешения. Дождь что-то задерживался, из окна детской она смотрела на резко потемневшее небо. Где-то близко сверкнула молния, в мгновение ока превратив свет из серого в розовато-лиловый, затем опять в серый.
Лора прижала к себе малыша, для своего и для его утешения.
— Глупо, правда? — пробормотала она. — Взрослая женщина боится грозы больше, чем крошечный младенец! — Когда дождь застучал по крыше и подоконникам, она заставила себя уложить спящего ребенка в колыбельку и бросилась закрывать окна.
По крайней мере, она хоть чем-то займется, говорила себе Лора, переходя из комнаты в комнату, чтобы закрыть окна от проливного дождя. И все же всякий раз, когда раздавался раскат грома, она вздрагивала. Возвратившись в детскую, предвкушая, как свернется калачиком на кушетке и будет читать до тех пор, пока не кончится гроза, она вспомнила о студии Гейба. Думая только о его работах, она устремилась обратно по коридору.
Она благодарила Бога за то, что не потеряла голову от страха перед стихией. Вспышки следовали одна за другой. Но, похоже, ей повезло. Под окнами стояли лужи, но ни одна из картин не пострадала. Лора поспешно закрыла все окна.
Она собралась бежать за шваброй, но вдруг ее осенило, что она впервые оказалась в студии Гейба. Он никогда не приглашал ее сюда. Будучи воспитанным человеком, она уважала частную жизнь других. Сейчас, в студии мужа, глядя на яркие вспышки молнии и слушая отдаленные раскаты грома, Лора почувствовала себя так же комфортно, как в детской или как в хижине в горах,
