Замкнутый круг - Робертс Нора (читать книги без сокращений TXT) 📗
– А вам не хочется ничего более яркого? Келси бросила завистливый взгляд на длинные, как у хищника, карминно-красные ногти маникюрши и вздохнула.
– Нет, я не хочу обращать на себя внимание. Едва заметно качнув головой, маникюрша опустила правую руку Келси в ванночку с теплой водой.
– Как скажете, милочка.
– Да это никак Келси! – раздался голос из соседнего кресла, и сидевшая в нем женщина мило улыбнулась ей. – Я – Дженнет Гарднер с фермы «Высокие холмы» в Кентукки.
– Добрый день, миссис Гарднер. – Келси не решилась признаться, что не сразу узнала Дженнет, чьи огненно-рыжие волосы были намазаны ярко-голубой пастой, а на лицо был нанесен какой-то кирпично-красный крем. – Рада вас видеть.
– Решила привести себя в порядок, – охотно пояснила Дженнет. – Небольшая подтяжка мне не повредит, к тому же меня уверяли, что этот способ почти столь же эффективен, как и пластическая хирургия. Ну что ж, поглядим…
Она засмеялась и постучала согнутым пальцем по подсыхающей красной маске.
– А что вас сюда привело, Келси?
– Пожалуй, больше всего мне хотелось немного посидеть спокойно. Я чувствую себя в точности как загнанная лошадь.
– Ну, перед Бельмонтом это неудивительно. Мы с Хенком решили, что, когда вернемся домой, будем отсыпаться две недели кряду.
Хенка Келси вспомнила сразу. Муж миссис Гарднер был тем самым высоким, жилистым мужчиной, с которым она танцевала позавчера вечером. У него было обожженное солнцем лицо, тонкие, в ниточку, усы и густой, как патока, голос. Помнится, он все рвался научить ее танцевать настоящее танго.
– Передайте вашему мужу мои наилучшие пожелания. Он замечательно танцует.
– Да, он у меня такой, – Дженнет польщенно хихикнула. – Многие дамы буквально становятся в очередь на тур вальса с ним. Хенк обожает говорить, что я вышла замуж не за него, а за его ноги.
Дженнет шевельнулась в кресле и по просьбе маникюрши сняла с пальца огромный перстень с изумрудом, который по размерам вполне мог сойти за пресс-папье..
– Сегодня я как раз видела вашу маму на ипподроме. Трудно поверить, что мы с ней… Нет, не буду выдавать наши девичьи тайны.
– Так вы давно знаете Наоми?
– С тех самых пор, как вышла замуж за моего лошадника. Сама-то Наоми занимается лошадьми с детства.
Дженнет явно хотелось посплетничать. Она даже отложила в сторону журнал мод, который держала в руке, и глаза ее засветились любопытством.
– Как и вы, Келси.
– Ну, я-то обратилась к ним совсем недавно.
– Не скажите, дорогая. Я-то помню, как Наоми носила вас на ипподром. Вы были еще в пеленках.
– Нет, в самом деле?
– Я вам точно говорю. Наоми гордилась вами гораздо больше, чем всеми наградами, которые получали ее лошади. Мы даже прозвали вас «Чистокровной Чедвик», шутя, конечно. Впрочем, вряд ли вы это помните.
Чистокровная Чедвик… Келси одновременно была польщена и опечалена.
– Нет, не помню.
– И вашего отца я тоже встречала, правда, всего один или два раза. Бедняжка, он казался таким растерянным. Он, кажется, работал библиотекарем?
– Мой отец – декан факультета английской литературы Джорджтаунского университета.
– Ах да, конечно, – проворковала Дженнет, опуская в ванночку вторую руку. Прозвучавшего в голосе Келси холодка она не заметила. – Я помню, что его работа была как-то связана с книгами. Наоми… Наоми была влюблена в него до безумия, и нам всем было очень жаль, когда из их брака ничего не вышло. Впрочем, подобное случается сплошь и рядом, не правда ли?
– Если верить статистике, то да.
– Нам вот с Хенком повезло. В сентябре исполнится двадцать восемь лет, как мы вместе.
– Поздравляю. – Келси поняла, что спасения нет, и попыталась изменить тему разговора. – А дети у вас есть? – спросила она.
– Трое. Два мальчика и девочка. Наша Диди уже замужем, и у нее самой две очаровательные крошки… – Келси подумала, что, будь у Дженнет свободны руки, она уже полезла бы в бумажник за фотографиями. – Мальчики-то утверждают, что они пока приглядываются. Моему младшему едва-едва исполнилось двадцать, и он занимается чем-то вроде структурного инжиниринга. Убей меня бог, если я знаю, что это такое…
Дженнет толковала о детях еще некоторое время, и Келси, согласно кивая головой, уже порадовалась тому, что неприятная для нее тема оказалась забыта, как вдруг мысли Дженнет Гарднер совершили неожиданный скачок в обратном направлении, и она сказала:
– …Но в отношениях между матерью и дочерью всегда есть что-то особенное, вам не кажется, милочка? Вот вы с Наоми – даже после стольких лет вынужденной разлуки сумели найти общий язык. А ведь все это было так давно, что многие люди и вовсе позабыли о том, что у Наоми есть дочь. Если вообще когда-то знали.
Дженнет поднесла к глазам одну руку и скептически осмотрела первый слой темно-розового лака.
– Прелестно, дорогуша, – бросила она маникюрше и снова повернулась к Келси, причем в ее голосе снова зазвучала задушевная интонация. – Надеюсь, я не оскорблю ваших чувств, если скажу, что мы все – кто знал Наоми и ее ситуацию, – все стояли за нее горой. Согласитесь, дорогая, сама идея, что кто-то может отнять у матери ее дитя, выглядит противоестественной.
Келси, скорее почувствовав, чем увидев, как обе маникюрши навострили уши, – постаралась ответить как можно спокойнее:
– Я уверена, что Наоми высоко оценила ваше участие.
– Ах, если бы это принесло ей какую-нибудь пользу! Мне очень жаль, но во время процесса Наоми вела себя так, словно старалась нанести самой себе максимальный вред. Я всегда думала, что это досада на вашего отца заставила ее поступать столь.., безрассудно. А надо вам сказать, что в те времена общественное мнение было куда строже, да и значило оно больше. И еще этот Алек Бредли… – Она досадливо прищелкнула языком. – Наоми следовало десять раз подумать, прежде чем флиртовать с ним.
Дженнет неожиданно осеклась, словно вспомнив, чем кончился этот флирт, и как-то зябко съежилась в своем кресле.
– Простите меня, Келси, – проговорила она. – Должно быть, вам неприятно слышать об этом эпизоде…
В другое время Келси бы только позабавило, что убийство и десятилетнее заключение кто-то назвал эпизодом, о котором неприятно вспоминать, но сейчас ее внимание привлекло к себе имя, которое назвала Дженнет.
– А вы знали Алека Бредли? – спросила она.
– О, да. Большинство из нас знало его… Шикарный был мальчик, как сказала бы моя Диди.
Он был высоким и смуглым, этот красавчик, а его улыбка могла растопить любое женское сердце. И он прекрасно это знал, знал и использовал в своих целях. Одно время он даже пытался описывать круги вокруг меня, но Хенк быстро положил этому конец… – Дженнет хихикнула как-то по-девчоночьи. – И все же не могу не признать, что мне льстило его внимание, хотя я и знала, какая у него репутация.
– И какая же это была репутация?
– Знаете, дорогая… – Дженнет даже наклонилась вперед в своем кресле и заговорила громким, театрально-зловещим шепотом:
– Ведь от него отреклась даже его семья! У родителей Алека были кое-какие финансовые трудности – у кого их нет? – но голубая кровь есть голубая кровь! Этот скандал с его первой женой приобрел слишком широкую огласку. – Дженнет придвинулась еще ближе к Келси, явно готовясь поведать ей какую-то потрясающую сплетню. – Вы же знаете, что он предпочитал женщин в возрасте? Богатых женщин намного старше себя? Всем было известно, что первая жена Алека буквально осыпала его деньгами, но это не очень помогло, потому что всем было хорошо известно, что Алек.., как бы это сказать? Он обслуживал женщин…
– Значит, он был бабником? Дамским угодником?
– О, Келси, это был настоящий жеребец, горячий, неутомимый. И, ходили слухи, что он берет деньги за свои услуги.
– Он.., женщины платили ему за секс? Дженнет снова хихикнула, на сей раз несколько смущенно. Очевидно, она предпочитала пользоваться пристойными эвфемизмами.
– Я не знаю, обстояло ли дело именно так, как вы сказали… Но все знали, что его можно, гм-м.., нанять в качестве сопровождающего. В скаковом мире довольно много одиноких женщин – незамужних, разведенных, покинувших одного мужа и еще не подцепивших другого. Алека можно было использовать, чтобы приятно провести время, появиться с красивым партнером на вечеринке, даже на ипподроме, если уж на то пошло. Как я уже сказала, Алек был очень хорош собой, но всегда не при деньгах. Говорили, что он много играет на скачках, но чаще всего – неудачно.
