Пламя страстей (Вторая попытка) - Браун Сандра (список книг .txt) 📗
В предпраздничных хлопотах Амелия Диллон вымоталась до предела. Старинный буфет в гостиной был заставлен блюдами, на которых красовались пряники с финиками и орехами, булочки, начиненные крохотными сосисками и сыром, бесчисленные печенья и прочие вкусности, призванные занять гостей, пока не начнется пир с индейкой. Вдоль буфета стоял стол с выстроившимися в ряд десертами. Не в силах устоять. Чад позволил себе кусочек толстого слоеного пирога с кокосом, прежде чем Ли и мать успели его остановить.
Прибыли Джексоны и принялись нахваливать Ли и Чада за наряженную ими елку. Фермерский дом Диллонов произвел на Лоис не столь сильное впечатление, как дом Чада, но она проявила по отношению к хозяевам достаточно такта и соблюла все приличия; Она даже сделала вид, что не замечает, что мистер Диллон заметно хромает на левую ногу.
Ли нашла его в гостиной в одиночестве, он потирал бедро чуть выше колена.
– Стюарт, не следует, наверное, носить протез, если он вам мешает, – сказала она. Родители Чада настаивали, чтобы она называла их по имени.
– Ты славная девушка. Ли, – сказал он, поднимая на нее глаза. – Не тревожься об этом. – Он указал на ногу. – Я уже почти к нему привык.
Она села рядом.
– Давно это у вас?
– Да уж почти пять лет. Мне и так скоро пора было на пенсию, но обидно, что пришлось уйти поневоле.
Она посмотрела в сторону кухни, откуда доносился смех: по-видимому, все остальные забавлялись шалостями Сары.
– Почему вы с Чадом выбрали такую работу?
Ей еще ни разу не удалось поговорить об этом с Чадом, но проблемы пожаротушения на „диких“ скважинах теперь стали ее живо интересовать. Это было как в кино, когда показывают страшный фильм, и ты боишься смотреть, но смотришь, не в силах оторваться.
– Все очень просто. Ли, – ответил Стюарт Диллон, и в голосе его слышалось волнение. – Это риск, который выпадает на долю не многих мужчин. Сколько в мире бухгалтеров? Или учителей? Или докторов и инженеров? А сколько нас? Наша профессия очень редкая. Полагаю, что именно эта в своем роде исключительность составляет предмет нашей гордости. Возможно, отчасти это и есть причина того, что я люблю это дело. По-моему, Чад тоже.
– И вы никогда не боялись опасности, которой вы себя подвергаете?
Он помолчал. Ли догадалась, что сейчас перед ним мысленно проходят все те пожары, пламя которых он тушил, и он вспоминает, с каким чувством он встречал опасность.
– Нет, страшно мне не было. Поймите меня правильно. Я всегда был предельно осторожен. Нас специально обучают быть осмотрительными, и мы всегда делаем только то, что заранее изучили, обсудили, распланировали и синхронизировали со всеми остальными ребятами в команде. Но в этих пожарах есть одна вещь. – Последние слова он произнес с нажимом. Его стиснутые кулаки напомнили Ли жест Чада. Голос его превратился в хриплый шепот. – Он намного больше тебя, этот огонь! Коварный, разрушительный, великолепный огонь. Это свирепый дракон наших дней. И ты побеждаешь его. Просто задуваешь его и все.
Он тяжело вздохнул, но это был вздох восторга, и глаза его сверкали от волнующих воспоминаний. Ли распознала момент, когда он вдруг опять осознал, что находится всего лишь в собственной гостиной в полной безопасности: когда он повернулся к ней, глаза его наполнились грустью.
– Мне всегда будет этого не хватать, – сказал он с тоской.
– Эй вы, двое, вы что не веселитесь с нами? Сара тут… – Чад резко осекся, и Ли вдруг поняла, что у нее самой увлажнились глаза. – Да что тут происходит?
– Ничего, ничего, – сказал Стюарт и, хлопнув себя руками по бедрам, поднялся с такой легкостью, что Ли подивилась. – Пойдем, Ли. Ты, кажется, хотела еще кусок тыквенного пирога?
Протянув руку, он помог ей встать с дивана и отвел ее к Чаду, который глядел на нее из холла.
– Отрежь ей кусок побольше, отец, и добавь взбитых сливок. Мне не нужна костлявая невеста.
Стюарт рассмеялся и направился в кухню, – Ли? – нежно спросил Чад и озабоченно сморщил лоб. – Что случилось? Ты что – плакала? Что-нибудь не так?
Она взглянула в эти такие любимые глаза, в это волевое лицо.
– Нет, ничего. Просто я тебя так люблю! Она обняла его и прижалась щекой к груди – к тому месту, где было слышно биение его сердца. Неужели она будет обречена собственными руками посылать его в этот ад кромешный? Огонь. Безжалостный. „Дракон наших дней“. Где ей взять на это силы?
С другой стороны, если она любит его, разве она сможет сказать: „Не ходи!“? Если он так же, как Стюарт, жаждет риска, опасности, – разве она сможет лишить его этого? Это его работа, и для него она так же важна, как была важна для Грега его работа.
Она должна будет набраться мужества, чтобы отпускать его на то дело, которое он выбрал для себя.
– Ты меня любишь? О чем же тут плакать? – спросил он ласково.
Она всхлипнула и проглотила слезы.
– Я плачу, потому что стою рядом с собственным женихом, а он даже не удосужился меня поцеловать.
– Вот грубиян, – сказал он и впился губами ей в рот.
После обеда, который удовлетворил бы даже ненасытную орду варваров, старшие мужчины удалились в гостиную смотреть футбольный матч. Лоис с Амелией остались на кухне, чтобы обменяться рецептами и помечтать о будущих внуках. Ли и Чад поднялись наверх якобы затем, чтобы уложить Сару.
Ребенка положили в комнате Чада. Не успела Сара смежить веки, как Чад с нетерпением притянул к себе трепещущую от желания Ли.
– О женщина, неужели я смогу ждать еще целую неделю? – спросил он, бесстыдными руками освобождая ее волосы от гребней слоновой кости, которые держали высокий узел на макушке. – Давай сыграем в доктора.
– Ну уж нет, твоя мать может в любой миг подняться сюда.
– Ага, так же говорила и первая девчонка, которой я предложил сыграть в „доктора“.
Ли отстранилась и смерила его суровым взглядом.
– И кто это был, и как давно?
– Да примерно лет двадцать пять назад. Ее звали Мэри-Джой Клейтон. Она была нашей соседкой. Она пришла ко мне поиграть, и я предложил „доктора“, – ответил он с коварной улыбкой.
– Так я тебе и поверила.
– Как бы то ни было, она отказалась, – вздохнул он. – Это драма всей моей жизни.
– Ты что – в самом деле думаешь, что я стану тебе верить? Я очень ревнивая, я собственница. И я не потерплю ни одной женщины возле тебя.
. – Тебе не придется ни с кем сражаться. Мне никто, кроме тебя, не нужен. – Взяв за руку, он повел ее в угол комнаты, где стоял письменный стол и стул, и, сев на стул, потянул ее к себе на колени. – Ты сегодня выглядишь потрясающе, моя будущая жена, – сказал он, целуя ее в уголок губ.
– Тебе нравится мое платье?
– Оно восхитительно, – сказал он, даже не взглянув на ее красное платье из креп-жоржета с рукавами на манжетах и белым отложным воротничком, под которым был повязан черный шелковый галстук-бабочка. – А как мне под него забраться? – спросил он, нащупывая у нее на спине перламутровые, пуговицы.
– Ты неисправим.
– Это моя техническая характеристика? У меня для этого есть более точные выражения.
– Чад!
Он обхватил ее за шею и притянул к себе для поцелуя. Руки его без колебаний обняли ее за плечи. Его поцелуй имел вкус того вина, что подавалось к обеденному столу, и Ли еще раз насладилась этим восхитительным букетом.
– Черт! – ругнулся он по поводу крошечных пуговиц, которые отказывались повиноваться, и разочарованно отодвинулся от нее. – Похоже, мне не удастся освободить тебя из этого плена?
– Придется потрудиться.
Он сделал страшное лицо и угрожающе зарычал.
– Значит, придется мне утешаться воспоминаниями. У тебя сохранился тот пузырек с детским маслом?
– Ш-ш-ш, – прошипела она и быстро взглянула на дверь. Он рассмеялся.
– На ком я женюсь – на извращенке, которая прячется по темным углам? Чего ты боишься при свете дня?
– Никакая я не извращенка! – с негодованием откликнулась она. – Я только делала тебе лечебный массаж, ты сам жаловался, что у тебя плечевые мышцы перенапряжены.
