Горький мед - Стил Даниэла (бесплатные онлайн книги читаем полные .txt) 📗
Она засмеялась, и Глэдис тоже не сдержала улыбки. В этих словах характер Селины раскрывался особенно выпукло и рельефно. Было так понятно, за что Пол любит свою жену. С ней не соскучишься. Она была до краев полна перцем, уксусом и медом — это подтверждали и те веселые анекдоты, которые она рассказывала Глэдис о своих знаменитых знакомых. Впрочем, себя Седина тоже нисколько не выгораживала, и это особенно понравилось Глэдис. Она и не знала, что можно быть такой беспощадной к себе и при этом не потерять ни грана самоуважения и уверенности в своих достоинствах.
Они распрощались. По дороге домой Глэдис так глубоко задумалась, что все-таки свалилась с велосипеда.
— Что с тобой, мама? Ты не ушиблась? — заботливо спросил Сэм, помогая ей встать, но Глэдис только улыбнулась и покачала головой.
— Нет, я не ушиблась, просто задумалась. Боюсь, что на будущий год мне придется купить себе специальный велосипед на трех колесах. Знаешь, из тех, что предназначены для стариков, — ответила она, отряхиваясь от пыли и песка.
Сэм засмеялся и придержал ее велосипед, пока Глэдис снова садилась в седло. Остаток пути они проехали без приключений, только Сэм как-то странно молчал, и Глэдис поняла, что он тоже вспоминает «Морскую звезду» и Пола и мысленно прощается с ними. Они расстались как старые друзья, и Пол обещал, что они обязательно увидятся снова, но кто знает? Теперь, когда Глэдис познакомилась с Селиной, она чаще вспоминала о том, что Пол женат и что в его жизни есть вещи гораздо более важные, чем дачное знакомство с многодетной матерью.
Добравшись до коттеджа и убедившись, что детей дома нет, Глэдис включила Сэму видео, а сама поспешила в темную комнату. Как только пленки были готовы, она пропустила их через проектор. Очень и очень недурно. Она с удовольствием отобрала самые лучшие кадры. Седина выглядела на них просто роскошно. Никаких сомнений — знаменитая писательница останется довольна. Лучше всего удался последний кадр, где Седина была запечатлена вместе с Полом. Он стоял, опершись на спинку ее кресла, а на заднем плане виднелись часть мачты и океан, простирающийся до самого горизонта и отливающий почти небесной лазурью. Даже «ньютоновы кольца», которые среди фотографов-профессионалов обычно считаются браком, были здесь более чем уместны. Именно они создавали на снимке атмосферу солнечного и ясного полдня.
На следующий день Глэдис отослала готовые фотографии экспресс-почтой в Нью-Йорк. Вскоре ей позвонила Седина.
— Глэдис, вы — гений! — заявила она без всяких предисловий, и Глэдис сначала даже не поняла, кто говорит. — Нет, в самом деле это бесподобно! Хотела бы я на самом деле выглядеть так, как на ваших снимках!..
Только тут Глэдис догадалась, что это Селина.
— Вы выглядите гораздо лучше, — возразила она, хотя похвала была ей приятна. Глэдис уже знала, что Седина Смит вряд ли способна похвалить кого-то просто из вежливости. — Значит, они годятся для вашей обложки?
— Для обложки?! — воскликнула Седина. — Ну, разумеется!.. И не только для обложки. Знаете, Глэдис, я просто влюбилась в них. В моем альбоме с фотографиями просто нет ничего подобного. Неудобно так говорить про себя, но ваши… то есть мои… нет, ваши фотографии — это настоящее произведение искусства!
— А вам понравился снимок, где вы вместе с Полом? — спросила Глэдис, не знавшая, куда деваться от смущения.
— Я такого не видела… — озадаченно ответила Седина. — Погодите-ка, взгляну еще раз… Нет, его нет в конверте, — добавила она после паузы, и Глэдис почувствовала острое разочарование.
— Должно быть, я забыла вложить эту фотографию в конверт! Когда я отбирала снимки, она еще не до конца просохла, и я оставила ее в лаборатории. А потом просто забыла! Ну ничего, я перешлю ее вам завтра. Там есть один интересный эффект, который… в общем, сами увидите.
— Вы меня заинтриговали. — Тон Селины неожиданно стал более деловым. — Знаете, Глэдис, сегодня утром я разговаривала со своим издателем, он готов заплатить вам за использование ваших снимков. Издержки плюс авторское вознаграждение.
— Право же, это совершенно ни к чему, — смущенно отозвалась Глэдис. — Это… подарок. Сэму было так хорошо с Полом. Фотографии — это та малость, которую я могу сделать для вас, чтобы отблагодарить…
— Не говорите глупости, Глэдис! — перебила Седина. — Бизнес есть бизнес. Что скажет ваш агент, если узнает, что вы раздаете ваши прекрасные снимки направо и налево?
— Да откуда же он узнает? В крайнем случае я всегда могу сказать, что сделала эти фотографии для друзей. Нет-нет, я не хочу, чтобы вы платили мне за них.
— Вы безнадежны, Глэдис, — вздохнула Селина. — Если вы будете раздавать свои работы бесплатно, ни к чему хорошему это не приведет. Ведь на то, чтобы проявить пленки и напечатать фотографии, наверняка ушло немало времени! Вот если бы я была вашим агентом!.. — Она немного помолчала. — Извините, Глэдис, если я сказала что-то не то, — добавила она неожиданно мягким тоном. — Просто обидно за вас — фотографии великолепны! Я даже не знаю, какую из них использовать для обложки. Ничего, скоро вернется Пол, мы посоветуемся, и когда я решу, то обязательно позвоню вам. Спасибо большое, Глэдис, я действительно очень вам признательна. — Она вздохнула. — И все-таки мне хотелось бы, чтобы вы позволили мне заплатить.
— В следующий раз — обязательно, — поспешила обратить разговор в шутку Глэдис. Впрочем, она действительно рассчитывала, что следующий раз обязательно будет.
Они попрощались, но Глэдис еще долго вспоминала этот разговор. Когда Селина сказала «мы посоветуемся», она просто не поверила своим ушам, но тут же последовало властное «…я решу», и все встало на свои места. «Все-таки, — с грустью подумала Глэдис, — они с Полом слишком независимы друг от друга. Я бы, наверное, так не смогла».
Пролетело еще несколько дней, а в субботу в Харвич наконец приехал Дуг. За те две с лишним недели, что они не виделись, он немного похудел, но выглядел почти счастливым оттого, что увидит детей. Шесть часов за рулем утомили его, однако, искупавшись перед ужином, он заметно приободрился.
Должно быть, в виде исключения все четверо их детей ужинали дома, и Дуг успел наговориться с каждым. Но после ужина они снова улизнули с друзьями, чтобы бродить по берегу в темноте и рассказывать друг другу страшные истории, и Глэдис с Дугом остались одни.
Глядя за окно, где все еще мелькали огоньки карманных фонариков, Дуглас улыбнулся. Ему очень нравилось бывать летом в Харвиче.
Глэдис, сидевшая напротив него на диване, чувствовала себя скованно. С тех пор как она в последний раз виделась с Дугом, она слишком много передумала, поняла, испытала. Одна только встреча с Полом Уордом до того изменила ее взгляд на вещи, что сейчас, оказавшись в давно знакомой семейной обстановке, она растерялась.
Да, она могла рассказать Дугу и о «Морской звезде», и о дружбе Сэма и Пола, и о том, как она фотографировала знаменитую Седину Смит, но по какой-то неведомой причине ей этого не хотелось. Глэдис чувствовала, что должна сохранить что-то только для себя.
— Ну, что ты поделывала все это время? — небрежно спросил Дуг, и Глэдис подумала, что таким тоном он мог бы обращаться к любому из соседей по поселку. В его голосе не было ни тепла, ни подлинного интереса. Ее внезапно поразила страшная мысль, что Дуг так разговаривал с ней всегда. Только прежде она этого не замечала.
— Да, собственно, ничего, все как обычно. Дети благоденствуют, собака — тоже, — ответила она, в точности подражая его тону. На этот раз ничего не заметил он.
— Не могу дождаться, когда мне наконец дадут отпуск, — проговорил Дуг и зевнул. — В Нью-Йорке стоит адская жара. У нас в Уэстпорте лишь ненамного легче.
— Как твои новые клиенты? — спросила Глэдис и тотчас поймала себя на том, что задала мужу вполне равнодушный светский вопрос.
— А-а… — Дуглас махнул рукой. — В общем, неплохо, только приходится тратить на них уйму времени. Несколько раз я задерживался в офисе чуть ли не до десяти. В этом смысле даже хорошо, что тебя и детей нет дома — не нужно спешить на шестичасовой поезд.
