Наконец-то вместе - Макнот Джудит (книги онлайн полные TXT) 📗

Получив несколько минут, чтобы отдышаться, обрадованная Сэм оглядела Митчелла Маккорда, отмечая шрам на щеке и грубоватые черты. Нет, на педанта он не похож, но у нее не нашлось слов, чтобы охарактеризовать его. Ничто в нем не соответствовало общему впечатлению. Высокий, стройный, он двигался с проворством человека спортивного, но был куда тоньше, чем следовало бы. Ему действительно было лет сорок пять, но коротко стриженные волосы уже поседели, отчего он немного напоминал Сэм Джорджа Клуни. Одет хорошо, особенно для детектива, коричневые брюки аккуратно выглажены, кожаный ремень в тон, причем оттенок подобран весьма тщательно, бежевая тенниска с короткими рукавами безупречна, но коричневый твидовый пиджак слишком широк, особенно в плечах.

Но все это совершенно не имело значения: Сэм прекрасно понимала, что нельзя судить о человеке по одежде, а вот лицо… лицо — дело другое и в некоторых случаях крайне загадочное. Судя по глубокому зимнему загару, у него не только есть деньги, но и сила воли, чтобы неделями лежать на тропическом солнце. Да, все это у него было, но, судя по жесткости выражения, он не знал слов» лень»и «сибаритство», особенно если учесть двухдюймовый шрам, вьющийся по правой щеке, или еще один, потолще, рассекший бровь.

По бокам рта шли две глубокие канавки, лоб бороздили морщины. Две таких же виднелись между бровями.

Лицо Митчелла Маккорда не было ни моложавым, ни красивым, вернее, далеко не красивым, но отмеченным такой яркой индивидуальностью и следами горьких испытаний, что, по мнению Сэм, редко приходилось встречать у мужчин столь обаятельную, привлекающую внимание внешность.

Поймав себя на мысли о том, что следовало бы вымыть волосы и надеть что-то поприличнее, чем джинсы и свитер, Сэм выругала себя и заставила встряхнуться.

Минутой спустя Маккорд повесил трубку и обратился не к ней, а к Шредеру, как, в общем, и полагалось, учитывая более высокий ранг и давний опыт Шредера:

— Ладно, введите меня в курс дела. Дайте мне посекундный, поминутный отчет всего, что до сих пор происходило. — И, взглянув на Сэм, добавил:

— Если он что-то пропустит, немедленно вмешивайтесь, не молчите и не скрывайте ни единой детали, пусть самой маленькой.

Не тратя попусту слов, он поднял желтый блокнот с карандашом, отъехал в сторону, закинул ногу на ногу, положил блокнот на колено и, стоило Шредеру заговорить, начал делать заметки.

Сэм тоже делала заметки, только мысленные, но все они касались его лица, бессознательной мимики и жестов и того факта, что коричневые мокасины были начищены и блестели. Немного опомнившись, она все свое внимание уделила обсуждению расследования и в процессе забыла, каким непонятно-привлекательным посчитала Маккорда. И когда он искоса взглянул на нее, выпалив первый вопрос, ответила спокойно и четко.

— Вы поверили Ли Мэннинг, когда она сказала в больнице, что не знает Валенте и что впервые его встретила накануне на вечеринке?

— Поверила.

— И в то время вы были убеждены, что ее тревога за мужа искренна?

— Да, — кивнула Сэм.

— Теперь, зная, что она лгала, не можете ли вспомнить какую-то мелочь, крошечную деталь, которая могла бы ее выдать, если бы вы пристально наблюдали за ней?

— Нет…

Он мгновенно уловил ее колебание и уточнил:

— Что именно «нет»?

— Просто «нет», — повторила Сэм и нерешительно добавила:

— И я не уверена, что страх за мужа был притворным. Когда мы впервые увидели ее в больнице, она была почти без сознания и находилась под действием наркотиков, но говорила только о муже и вроде бы действительно считала, что он где-то рядом, в больнице. Наутро она полностью пришла в себя, но казалось, с ума сходила от беспокойства, хотя старалась не дать волю панике. По-моему, она вовсе не устраивала спектакль, скорее наоборот.

— В самом деле? — спросил он, но Сэм уловила покровительственные нотки в его голосе.

Задав еще десятки вопросов Шредеру и ни одного — Сэм, Маккорд наконец угомонился и отложил блокнот. Потом отпер ящик стола и вытащил желтовато-коричневый конверт для хранения улик, который Харвелл надписал в горах и по приказу Шредера отправил капитану Холланду. Потом достал оттуда прозрачный пластиковый пакетик с запиской Валенте, которую прочел вслух:

— «Оказалось, нет ничего сложнее, чем делать вид, что в ту субботнюю ночь мы встретились впервые». — Все еще улыбаясь, он взглянул на Сэм:

— Вы посчитали, что груши ей послал предполагаемый преследователь, и поэтому стали искать записку, верно?

— Да.

— Почему именно груши вас насторожили?

— Миссис Мэннинг упомянула, что всегда ест их на завтрак и что муж вечно подшучивал над этим. Корзина груш показалась мне очень дорогим, изысканным подарком. И я предположила, что пославший их знает ее привычки.

— А вам не пришло в голову, что груши мог послать муж? Он таинственно исчез, и неожиданно появляется корзина груш без карточки. Что, если это было нечто вроде шифрованного сообщения жене? Вы не учли этого?

— В то время нет. Если бы я не нашла записки от Валенте, наверное, пришло бы в голову и нечто подобное, если бы и тогда Логан Мэннинг не объявился живым и здоровым.

— Он не объявится. Валенте об этом позаботится. К сожалению, эта записка вовсе не является неопровержимым доказательством преступного сговора. Он будет отрицать, что написал ее, мы обратимся к экспертам-почерковедам, а его адвокаты найдут своих экспертов, которые опровергнут наших. Уж поверьте мне, адвокаты Валенте заявят, что всякий владеющий двухсотдолларовым принтером, включая бесчисленных врагов Валенте, сумел бы сфабриковать записку.

Воспользовавшись шансом привнести что-то ценное в дискуссию, Сэм заметила:

— Имя Валенте не просто напечатано, оно выгравировано. Это работа профессионального типографа.

— Откуда вам это известно?

— Переверните и слегка проведите пальцем по обратной стороне: почувствуете крохотные впадинки на месте каждой буквы его имени.

— Вы правы, так и есть.

Она не поняла, произвело ли какое-то впечатление на Маккорда ее открытие, известное, впрочем, каждой женщине, получавшей и отправлявшей приглашения на специальной, купленной в дорогом магазине бумаге. Правда, Сэм и не подумала сообщить ему об этом факте. Ее не оставляло чувство, что он колеблется и никак не может решить, оставить ли ее в бригаде.

— Ладно, мы знаем, что почти без усилий сумеем доказать ее связь с Валенте и что в момент аварии она направлялась не к горам, а назад, в город.

Он спокойно смотрел на нее, и Сэм всей душой желала, чтобы он отвел взгляд, тем более что в нее полетел очередной вопрос.

— И какую форму, по-вашему, приняло дело? Кажется, он испытывает ее, задав скользкий вопрос, потому что сейчас, на данном этапе, не было никакого дела.

— Какое дело? — осторожно ответила она.

— У вас есть версия, основанная на том, что вы до сих пор видели и слышали? — терпеливо повторил он.

— У меня пока нет версии. То есть нет фактов, подтверждающих версию. Мы знаем, что миссис Мэннинг и Валенте знали друг друга еще до вечеринки, и хотели сохранить это в тайне. Помимо этого, нам известно, что на прошлой неделе миссис Мэннинг просто рвалась в хижину, настолько, что даже была готова показаться на людях с Валенте. Мы пытаемся преследовать ее в судебном порядке за адюльтер? Потому что, если так, мы не смогли бы сделать это с тем, что имеем…

Взгляд, брошенный на нее Маккордом, заставил Сэм ощутить, что она безнадежно проваливает экзамен — экзамен, который, как он надеялся, она сдаст. Сконфуженная девушка осеклась на полуслове. Маккорд снова взялся за блокнот, повернулся на кресле и положил блокнот на колени.

— Хотите сказать, что за последнюю неделю не видели и не слышали ничего подозрительного?

— Разумеется, я подозреваю Мэннинг и Валенте.

— В таком случае позвольте услышать ваше мнение.

— Я еще не составила мнения, которое стоило бы высказывать вслух, — упрямо ответила Сэм.