Станешь моей победой (СИ) - Марино Викки (полные книги TXT, FB2) 📗
Блядь, мне хочется увидеть Аню обнаженной, хочется потрогать.
Я смотрю на ее спину, шею, волосы, которые она зачем-то собрала в хвост, и подбираю слюни. Тело новенькой кажется таким мягким, нежным и, уверен, очень податливым.
Сейчас бы спустить треники, освободить ноющий и распухший от воздержания член, сжать его у основания головки и подрочить.
Рефлекторно сглатываю.
В голове вихрем проносятся мысли о том, каково это — быть с ней. Со Снежной Королевой, с недотрогой. Каково это — ласкать ее, ловить губами стоны, и не просто трахать, а доставлять Колючке удовольствие. А потом, когда Аня будет уже не в силах терпеть, подставляясь под мой член, чувствовать, как он наполняет ее изнутри, пока мы не достигнем пика наслаждения. В моих фантазиях Тихая водит язычком члену, сосет сладко, причмокивая, и кончает, кончает, кончает…
О да, я еще тот извращенец…
И теперь желание обладать новенькой стало таким сильным, что я не могу больше терпеть.
Подхожу к Ане со спины. Одной рукой обнимаю ее за талию, а другой — нежно поглаживаю ягодицы. Тихая тут же дергается и громко вскрикивает, роняя нож:
— Ай! Больно! — и принимается трясти сжатой в кулак ладонью.
— Что там? — ловлю маленький кулачок, нежно разжимаю его. А там — красное пятно и небольшой порез. — Эй, юный кулинар, ты мне здоровой нужна, — подхватив Тихоню на руки, сажу ее на стол. — Сиди здесь, никуда не уходи! — требую настойчиво.
Пошарив в шкафах, нахожу лейкопластыри, вату и перекись водорода. Сейчас буду спасать свою ненаглядную.
— Я сама, Мирон, — упрямится Аня, пытаясь выхватить из моих рук медицинский набор спасателя-самоучки.
— Так, женщина! Позволь своему мужчине позаботиться о тебе. Тем более порезалась ты из-за меня.
Смочив вату перекисью, прикладываю ее к порезанному пальцу и тут же дую на него. Жидкость в реакции пенится и смешивается с кровью, приобретая розоватый оттенок. После, избавившись от упаковки, аккуратно приклеиваю лейкопластырь к ранке.
— Все, теперь ты стала еще красивее. Хотя… Куда больше… Ты и так самая красивая, — пристраиваясь между разведенных ног Тихой, кладу руки ей на бедра. — Я хочу тебя, Ань. Сдайся мне, — из-за царившего интимного полумрака все чувства обострились. Наклонившись к новенькой, веду языком по пульсирующей венке на ее шее, оставляя влажный след.
Вкусная.
По телу разбегаются мурашки от прикосновений. Ощущение настолько мощное, будто я не прикасался к Ане целую вечность. Сдохнуть можно! И сейчас я настолько тонко чувствую новенькую, что просто улетаю. Разве такое бывает?
Гоню к черту все сомнения и решаюсь шагнуть дальше — пробираясь руками под свитер, поднимаюсь выше и замираю там, где начинается строчка белья.
Секунда… Две… Три…
Вспышка…
Дышим…
Аня вся сжимается и, кажется, даже всхлипывает.
— Тшш… Тихо, сладкая… Тшш… — пытаюсь успокоить трусишку. — Не обижу…
— Мир, нет! Нет! Я… Я не хочу! — тараторит Тихоня, отрицательно покачивая головой.
— Ань, а я больше не могу… Я, сука, не сплю толком, потому что постоянно думаю о тебе. Почему ты снова меня отталкиваешь? Неужели не видишь, что я тебя… Что я… Я не могу без тебя! Прошу, не отталкивай, не сейчас, малышка, — пробираясь под широкий спортивный топ, торможу у основания груди. Сейчас не стоит спешить. — Ты так прекрасна, — шепчу новенькой прямо в губы.
У меня начинается ломка. Сука, спазмом все тело сводит. Смотрю на свою принцессу и пиздец как прошибает. Сейчас она близко, дрожит в моих объятиях, но в то же время так далека. Мы как будто на качелях — то сближаемся, то отдаляемся. Надоело!
Блядь! Проще на скорости по встречке пролететь, чем добиться ее расположения.
Подаюсь вперед и врезаюсь в губы Ани жадным поцелуем, пуская ток по венам. Тихая становится моим кислородом, которого так не хватает. Моим спасательным кругом в бушующем океане. Моим лекарством от болезни. Моим наркотиком. Моей…
И я уже не просто ее целую, а будто трахаю этот манящий рот. Грубо, грязно, пошло, с причмокиванием. Мы одержимы, мы зависимы.
Убрав руку из-под свитера, ловлю хрупкую ладонь, которой Аня упирается мне в грудь, и прижимаю ее к изнывающему от желания члену. Через хлопковые треники стояк организует мне такую, блядь, «палатку», что никак не скрыть.
— Сожми его… Блядь, Тихая, просто сожми… — но все делаю сам. Накрыв ладонь новенькой своей, обхватываю член. — Дааа… — выдавливая протяжный стон, рычу.
Я, сука, рычу от кайфа. И принимаюсь двигать бедрами.
Ебать, докатился!
Дурея от возбуждения, которое, вероятно, сдавило мне мозг, вытесняя здравый смысл, набрасываюсь на Аню. Сильнее раздвигая стройные ножки, тупо вбиваюсь в нее ноющим стояком. Но даже от этого траха через слой одежды я могу словить яркие звезды.
— Хочу в тебя, Ань… Очень… — голос не то скрипит, не то хрипит. И я не знаю, как себя тормознуть. Когда похоть слепит и срывает предохранители, когда внутри саднит и печет, а в миллиметре от тебя раскрасневшаяся от смущения недотрога, далеко не до моральных принципов. Да я готов забрызгать кухню спермой лишь от того, как новенькая вздыхает между поцелуями. — Хочу…
Но кто сказал, что с Тихой будет просто? Знал же, что динамо-Аня кайф обломает. И зря надеялся на чудо.
— Я сказала хватит! — кричит новенькая так, что у меня закладывает уши и вся похоть встает на паузу. — Не стоило сюда приезжать. Знала же, что ничем хорошим эта поездка не закончится.
Замираю, тяжело дыша. В чувство прихожу не сразу. А когда очухиваюсь, соображаю, что сотворил полнейшую дичь. Но, блядь, когда Тихая рядом, я слетаю с катушек, словно пес с цепи срываюсь.
Аня лупит меня ладонями по груди, вынуждая отстраниться. Вырываясь, дергается с такой силой, что едва не валится со стола. Но я вовремя ловлю ее, не позволяя упасть.
— С меня довольно! — шипит новенькая со злостью, а у меня озноб летит по телу. — Довольно, Мирон… Довольно… — и, как обычно, сбегает.
Даю себе десять минут на передышку и бегу за ней.
Не отпущу…
_______________________
Глава 20
«Мы вместе. Мы рядом. Мы едины…»
Аня Т.
_______________________
Все, что происходит вокруг — лишь одна большая иллюзия.
Иллюзия и ничего более.
Мирон просто вскружил мне голову, желая заполучить еще одну галочку в послужном списке. Не стоит ему верить, а тем более — нельзя в него влюбляться.
«Поздновато спохватилась! — насмешливо шепчет внутренний голос».
Сломя голову бросаюсь вверх по лестнице. Не оборачиваясь, в темноте перепрыгиваю через ступени, крепко держась за перила. Не думала, что могу так быстро бегать. А в голове лишь одна мысль: «Надо быстрее, надо быстрее».
Лишь бы Мир не бросился следом… Лишь бы не догнал…
Сердце бешено колотится и, кажется, вот-вот выпрыгнет из груди, пульс долбит в ушах, ноги дрожат. Я отчаянно пытаюсь взять себя в руки, но вместо этого меня охватывает всепоглощающее чувство безысходности. Боюсь представить, чем бы все закончилось, останься я с Мироном… Но правда в том, что за его глазами, за этой обворожительной улыбкой, за каждым его шагом, фразой и словом таится обычное сексуальное влечение. Интерес на один раз. А я не хочу быть его временной игрушкой.
На втором этаже ощупываю руками стены. Иду медленно, чтобы не споткнуться. А когда оказываюсь возле спальни, в которую меня поселили, вбегаю внутрь, быстро закрыв за собой дверь. Прислонившись к ней спиной, закрываю глаза и тяжело дышу.
Вдох-выдох… Вдох-выдох…
Проходит несколько минут, прежде чем я успокаиваюсь. Чувствую себя так, как будто меня разобрали на части и собрали заново, перепутав главные детальки. В голове все еще пульсирует боль, но я стараюсь не обращать на нее внимания. Это пустяки по сравнению с тем, что происходит в груди.
«Я не могу без тебя…»
Почему-то именно на этих словах Мирона зацикливаюсь. В тот момент они звучали так искренне, что я практически поверила Савельеву. Но скольким девушкам он это говорил?
