Горячий доктор (ЛП) - Грей Р. С. (первая книга .TXT) 📗
Я захожу внутрь, а он за мной. Когда двери закрываются, в маленьком пространстве не хватает кислорода.
Здесь только мы вдвоём. Я нажимаю кнопку седьмого этажа, а он ничего. Я прячусь в углу, скрещиваю руки и смотрю прямо перед собой.
Мэтт тоже поворачивается, так, что мне предоставлен вид на его спину. Он спокойный как удав. Мне интересно, о чем он думает, без сомнений о ней.
От ревности я дрожу. Я никогда такого не ощущала. Не знала, что это возможно, так волноваться из-за такой мелочи, и это меня злит. Ненавижу, что превратилась в такого человека из-за человека, который явно не заинтересован мной, что он даже не повернётся и не обратится ко мне.
Я сжимаю зубы и язвительно говорю:
— Если ты собираешься флиртовать с больничным персоналом, можешь ли ты делать это в более уединенной обстановке? Каждый мог увидеть тебя. Это не совсем профессионально.
Он издаёт небольшой смешок и качает головой. Но все также смотрит вперёд.
Очевидно, мое замечание не стоит ответа.
— Где она увидела тебя, что так удивилась? — спрашиваю я, пытаясь снова привлечь его внимание.
Лифт звонит, останавливается, и двери открываются. Заходит несколько человек, мы ещё не на нашем этаже, но наша уединенность исчезает. Мой вопрос витает в воздухе между нами, и у меня нет надежды на ответ. Мое сердце колотится, и нет сомнения, что каждый в этом маленьком пространстве чувствует напряжение между нами. Замечаю женщину, которая наблюдает за мной, и мне любопытно, может ли она сказать, что я сейчас в муках приступа ревности.
Лифт не может подняться на седьмой этаж достаточно быстро, и когда двери медленно открываются, я почти вылетаю, стремясь к свободе. Хватаю ртом воздух, словно кто-то держит мою голову под водой. Мэтт хватает меня за локоть и болезненно дёргает в сторону коридора, затаскивает внутрь чего-то похожего на кладовку. Позади нас хлопает дверь. Он аккуратно засовывает швабру под ручку двери, чтобы никто не мог войти... или выйти.
Мэтт поворачивается ко мне, и я делаю нерешительный шаг назад. В небольшом количестве света, попадающем из коридора, его жестокая челюсть и острые черты кажутся угрожающими и жестокими. Я стою напротив безжалостного хирурга, человека, который заставляет мужчин плакать, человека, который пугает всех, кто встаёт у него на пути.
— Ты заставила меня подписать этот контракт, Бэйли, — говорит он, подходя ближе. — Ты настаивала, что ничего от меня не хочешь, так почему ты себя так ведешь? Словно ревнуешь?
Мои глаза расширяются.
— Это не так!
Это самая жалкая, очевидная ложь, которую я когда-либо говорила. Я ребёнок с ножницами и волнистой чёлкой, заявляющий, что понятия не имеет, кто подстриг её.
— Ты спрашивала меня, что я делал на выходные. Почему ты хочешь знать?
Смотрю в сторону.
— Я уже говорила тебе, хотела завести приятную беседу.
— Ты лжешь. — Я никогда не слышала его голос таким, весьма жестокий и серьёзный. — Я столкнулся с этой медсестрой в продуктовом магазине. Она делала покупки с мужем и дочкой.
У меня горят щеки, и я отчаянно надеюсь, что в этой комнате достаточно темно, чтобы он заметил.
Мэтт делает еще один шаг вперёд, и я вытягиваю руки, словно это остановит его.
— Мне показалось, что вы вдвоём флиртовали, — признаюсь я, хотя, кажется, слишком поздно для честности.
— А если и так? — спрашивает он, его тон такой же непоколебимый, как мгновение назад.
Мэтт прижимает меня к твёрдой металлической полке, которая врезается мне в спину. В любой момент сейчас кому-то может понадобиться зайти в эту кладовку, и он обнаружит, что дверь заклинило. Ручка начнёт трястись, и моя душа уйдёт в пятки.
— Мэтт, — умоляю я, внезапно доброжелательно и лояльно. — Прости меня. Я не должна была себе такое позволить и раздувать из мухи слона. Это было по-детски. Я понимаю это. Сейчас отпусти меня, и я обещаю, такое больше не повторится.
Уголок его рта поднимается в угрожающей улыбке.
Мои внутренности превращаются в жидкость.
— Бэйли, — говорит он, протягивая палец, чтобы подцепить снизу мой подбородок. Мэтт чуть приподнимает мою голову, поэтому мой рот поднимается к нему.
Я трясущийся комок волнения из-за того, что он собирается сделать. Он не поцелует меня снова. Я все еще разваливаюсь по швам после первого раза.
— Я бы поцеловал тебя прямо сейчас, если бы мог. — Моя грудь вздымается, пока он продолжает говорить. Мне не хватает воздуха. — Я бы наклонился вот так... — Его рот нависает над моим. Я ощущаю легкое прикосновение его губ. Каждый волосок на моей коже встаёт дыбом. Мои руки тянутся за спину и сжимают металлическую полку, потому что без нее, мне кажется, что могу уплыть.
— Ты хочешь поцелуй так же сильно, как и я, и именно поэтому ты прямо сейчас увлажнила свою нижнюю губу. Вот почему ты прижимаешь свои бедра к моим. — Я незамедлительно прекращаю делать обе эти вещи. — Каждое твоё желание написано у тебя на лице. Это лицо...
Я стою совершенно неподвижно, пока он выпрямляет спину и проводит пальцем по краю лба, вниз по изгибу щёк и подбородка, до тех пор, пока не достигает моей задней части шеи и ещё ниже... прямо к V-образному воротнику моего халата. Если бы он сжал свою ладонь, мое сердце подтвердило бы каждое его слово.
— Ты покраснела, — говорит он, в то время, пока его улыбка становится высокомерной.
— А ты ошибаешься, — настаиваю дрожащим голосом. — Ты думаешь, я хочу, чтобы ты поцеловал меня? Я боюсь тебя. — Его глаза загораются, пока я продолжаю: — У тебя вся сила. Если ничего не получится, мне нужно будет найти другую работу. Когда слухи разнесутся по офису, ты будешь выглядеть как плейбой, а я, как помощник хирурга, который раздвигает ноги. Я не пойду по этому пути, пока не буду полностью уверенной, что это то, чего хочу.
— А как насчёт меня? Чего я хочу?
Его рука обхватывает моё горло, а его большой палец находится на моем пульсе. Это действие может показаться угрожающим, но вместо этого оно нежное и намеренное. Я считаю, он хочет достучаться до меня, но у него не получается. Его взгляд прикован ко мне, и между нами пролетает тысяча эмоций: тоска, потребность, влечение, желание, ревность, ярость и наконец... нетерпение. Я замираю, когда он снова наклоняет ко мне голову.
У меня учащается сердцебиение, а дыхание останавливается, когда готовлюсь к похищающему душу поцелую, но в последний момент, как только его рот встречается с моим, Мэтт отходит и облокачивается лбом о полку рядом со мной. Он сжимает веки и шепчет моё имя, как будто ему больно, затем бьёт рукой по полке и поворачивается к двери. Откидывает швабру в сторону, и звук ее падения грохочет по бетонному полу кладовки, когда он выбегает.
Я дорожу от оставшейся паники.
Такое чувство, что мимо моего уха пронеслась пуля.
Я должна чувствовать облегчение, но единственная эмоция, охватившая мое тело, — это сокрушительное разочарование.
ГЛАВА 21
Бэйли
Я сопротивляюсь Мэтту под видом здравомыслящей и ответственной девушки. Говорю сама себе, что не могу баловать себя фантазиями только потому, что я этого хочу. Я должна думать о будущем. Должна делать то, что лучше для Джози. У меня нет роскоши жить только для себя. Не так давно я беспокоилась, что останусь без работы. Когда доктор Лопез ушёл на пенсию, я беспокоилась, что случится, если не найду работу достаточно быстро. Я помню, как выглядит неопределённость, и не позволю раскаленному желанию затмить мой трезвый рассудок.
Борясь с соблазном, я запрещаю «Анатомия страсти» дома. Джози, конечно, устраивает протест, но я не слушаю.
— Я не могу смотреть это! Я это ненавижу! Все эти глупые врачи целуются в кладовке. Угадай, что?! В реальной жизни все не так гламурно. На самом деле эти металлические полки травмоопасны.
Она смотрит на меня широко открытыми глазами, и я спешу исправиться:
