Аромат апельсинов (ЛП) - Харт Меган (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации TXT) 📗
— Привет, Беллина.
— Помоги нам, пожалуйста. Кэнди закупил многовато еды. У нас сегодня вечеринка, — Эд, кажется, уже малость под мухой.
— Да, вечеринка в моём доме, — выглядит так, будто с Джонни никто не договаривался. — Рад, что вы пришли.
Все смеются. Даже я понимаю, что это шутка. Это дом Джонни, но, кажется, они все здесь живут. Слишком уж часто здесь происходят сборища. Дом похож на коммуну. Или улей.
Мы разбираем продукты. Каждый пакет для меня является сюрпризом. Банки без кольца для открывания. Товары, которых я не знаю. Вокруг меня все смеются и шутят. Сначала я тоже принимаю участие в разговоре, но с каждой упаковкой, которую обнаруживаю в шкафах или холодильнике, становлюсь молчаливее.
Обычно в чужом доме мне сложно освоиться. Но в доме Джонни личная жизнь и частная собственность особой роли не играли. Я брожу от шкафа к шкафу, разглядываю коробки, пакеты и банки. Выдвигаю ящики, бросаю взгляд на столовые приборы. Рассматриваю банки с чаем, которые стоят на полках. Но потом замечаю, что все смотрят на меня и делают вид, что ничего не происходит. Я разворачиваюсь в центре кухни вокруг своей оси и разглядываю честную компанию.
Затем перевожу взгляд на календарь, висящий на стене.
— Здесь всего так много, — громко сообщаю я, и мне наплевать, что они обо мне думают.
А что они должны обо мне думать? Ничего. Все их мысли рождаются в моём мозгу. Они могут делать только то, что придумаю я. Все эти люди — марионетки, кухня — сцена, на которой я — режиссёр. Но я стою на этой сцене и удивляюсь. Пот течёт по моей спине, и меня охватывает озноб.
Джонни перекрещивает свои пальцы с моими. У него крепкая хватка. Он не даёт мне дрожать. Когда я поднимаю на него глаза, все проблемы тают под его улыбкой.
— Пошли наверх, — говорит он. — Пошли, моя красавица.
— Ох, Эмм. Будь осторожнее. Он тебя спросит, не хочешь ли ты посмотреть на его гравюры, — Эд хихикает и прикуривает самокрутку с резким запахом.
— Всё в порядке? — Джонни не сводит с меня глаз и легонько тянет за руку. — Хочешь пойти со мной наверх?
— Да, — маленькое слово с трудом вырывается из моего пересохшего горла.
Мне всё равно, что на нас направлено пристальное внимание гостей Джонни, мне всё равно, что они о нас думают. Я хочу идти с Джонни наверх. Я хочу видеть его обнажённое тело и прокладывать поцелуями дорожку от его лодыжек до груди. Я хочу чувствовать его член глубоко в себе. Я хочу долго скакать на нём, пока мы оба не достигнем пика и рухнем, изнеможённые и мокрые от пота.
При жизни в родительском доме, я мало за что отвечала. Несмотря на мои протесты, мама настаивала, что будет сама стирать моё бельё. Я каждый месяц отдавала родителям часть денег на расходы, и не заботилась об оплате счетов. Я не готовила, и в большинстве случаев ходила за покупками вместе с мамой. Платили мы половину. В родительском доме у меня было намного больше свободного времени, которое в собственном доме пожиралось такими обыденными вещами, как замена рулона туалетной бумаги и уборка. Но собственную свободу я не променяла бы ни за что на свете. Уже позабылось, как я тогда убивала время.
Я играла в «Симс» (прим. пер. «The Sims» — однопользовательская видеоигра в жанре симулятора жизни). Я проводила часы за компьютером и терялась в игровом мире. Там можно строить дома, создавать семью, смотреть, как люди живут, работают, спят, едят, влюбляются, играют свадьбы, рожают детей и даже… умирают. Я являлась Богом этой вселенной, но иногда не слишком добрым. Максимальное число игровых персонажей в «Симс» — это восемь, но мне никогда не удавалось сделать счастливыми больше трех, выполнить их желания и отправить на светлый жизненный путь. Я была не слишком хорошим Богом.
Мне хочется отправиться с Джонни наверх, в кухне у меня болит голова. От обстановки. От всех подробностей. От этих людей. Они — шары в воздухе, а я, как плохой жонглёр, стою с вытянутыми руками и пытаюсь их поймать. Но вряд ли у меня это получится.
— Идём, — настаивает Джонни. Его глаза блестят. С широкой ухмылкой он выходит из кухни, игнорируя свист и непристойные комментарии друзей. — Я хочу показать тебе свои картины.
Это не ложь. В комнате он вытаскивает из ящика альбом для зарисовок в кожаном переплёте и раскрывает, чтобы показать мне карандашный набросок. Контуры и тени. Я разглядываю их. Мои познания в его творчестве ничтожны, чтобы опознать изображение.
— Ты хороший художник, — я серьёзна. Чтобы это понять, достаточно даже моих познаний.
— Нет, нет, это просто завитушки.
Джонни растягивается передо мной на кровати. Я усаживаюсь, скрестив ноги, и листаю альбом. Иногда попадаются, засунутые между страниц, фотографии. Чаще небольшие, но иногда и огромные. Одну из них я беру в руки и разглядываю подробнее, чем его картины.
— Симпатичная задница, — я размахиваю фотографией перед его носом.
Джонни смеётся и укладывается с, закинутыми за голову, руками.
— Эта задница несколько месяцев платила за аренду этого дома.
Чёрно-белая фотография обнажённого Джонни в классической римской позе. Только фигового листка не хватает. Его серьёзное лицо в профиль, тело напряжённое и упругое, крайне аппетитный зад. Я нахожу другую фотографию из этой серии. Она немного надломлена. На ней Джонни уже в фас.
— Тебе надо быть осторожнее, — я обнаружила подпись в нижнем углу. — О, они подписаны?
— Да. Это Пол делал.
Конечно, я это знаю, хотя фамилия не сразу приходит на ум. Первая фотография уже попадалась мне в интернете. Со второй я знакома по обрезанным, зернистым вариантам, которые не могут соперничать красотой с оригиналом. Другие, добрую дюжину фотографий, всё ещё новых и глянцевых, я ещё не видела.
Внимательно разглядываю каждую, и вижу в них больше, чем его соблазнительное тело. Фотографии нельзя отнести ни к фривольным, ни к интимным. Хотя они находятся преимущественно на порно сайтах. Я аккуратно раскладываю их в правильной последовательности. Эти фотографии исподволь рассказывают о прошлом.
— Тебе надо беречь их, — замечаю я, когда вижу фотографию, которая недавно на онлайн-аукционе ушла почти за четыре тысячи долларов. — Особенно с подписью.
Джонни опирается на локти.
— Зачем? Они не стоят ни гроша. Я оказал любезность Полу. Он заплатил мне за них пару сотен долларов. Не больше. Он их ещё нигде не публиковал.
Я переворачиваю фотографию и вижу, что на обратной стороне написано стихотворение. Теперь я понимаю, почему фотография, которую я держу в руках, ушла на аукционе за такие деньги. Профессиональный кадр здесь ни при чём.
— Это Эд написал?
— Да. Он постоянно что-то пишет.
После смерти художника его работы растут в цене. Эд д'Онофрио покончил жизнь самоубийством несколько лет назад. Он перерезал себе артерию и утонул в бассейне. Его смерти я не уделила особого внимания. Я лишь знала, что он являлся инициатором распада коммуны, после чего её члены разбежались на все четыре стороны и с переменным успехом занялись своими собственными планами.
Мой рот пересох. Я смотрю на Джонни. Есть ещё подсказки, на которые я наткнулась во время поиска информации в интернете. После смерти Эда и распада коммуны Джонни исчез.
Некоторые источники утверждают, что он уединился из-за глубокой печали. Другие говорят, что за этим стояло нечто большее. Он подсел на героин и лёг в наркологическую клинику, откуда его госпитализировали в психбольницу. Джонни якобы вышел из неё полностью излечившимся от наркомании и алкоголизма и, насколько можно судить, психически здоровым, а вскоре начал заниматься искусством. Настоящим искусством, от которого критики пальчики облизывали.
Я нигде не смогла найти подтверждение истории с наркологической клиникой и психбольницей, но факт, что в этот период он стал одним из признанных художников.
Джонни усаживается и забирает у меня из рук фотографию и альбом. Откладывает их в сторону и заключает меня в объятья.
— Не морочь себе голову всякими глупостями
