Любовь Жар-птицы (СИ) - Арнолд Мэри (читаем бесплатно книги полностью .TXT) 📗
Глава девятнадцатая
Собрать мысли в кучу, что бы спокойно и уверенно начать решать проблемы, которые за последние дни обострились чуть ли не до крайности - было не легко. Обычное убеждение "Сцепить зубы и вперёд" уже не действовало, требовалось другое, более сильное средство и желательно в самый короткий срок.
Она даже не проснулась, когда он резко сел на постели, проснувшись, осознавая, что проспал. Никогда не понимал людей, которые готовы хоть всю жизнь посвятить наблюдению за другим человеком. Пытался разобраться во всей этой романтической лабуде в пьяных разговорах со Шмелём. Существовали такие дни, в которых легче выпить и выплеснуть всё заплетающимся языком, а потом и не вспомнить об этом. Саня советовал не лезть в эту "херь", подтверждая собственным опытом и последующие за этим событиям. Костя тогда просто махнул рукой на это. Было не важно и не нужно. Да и смысл воспринимать это серьёзно? Ради кого? Ради Наташки, которой параллельно было всё кроме бабок в его кошельке.
Чёрт. Реальность искажалась, оставляя за собой ошмётки прошлого с долей глупой самоуверенности. Мужчина был готов рассмеяться над самим собой. К прочим проблемам ещё одна прибавилась. Хотя и трудно её было так называть, но времени для её решения у него не было. Иллюзии строить не умел. Ситуация могла обернуться совсем другой стороной, в которой вряд ли именно она, Вера, могла остаться целой.
Яркой, но быстрой вспышкой пролетели воспоминания о вчерашнем вечере. Он не мог позволить, что бы это повторилось. Она была не такой сильной, какой так отчаянно хотела казаться. От этого ему ещё больше хотелось доказать, что другая она. Вера Кузнецова - умная женщина и любящая мать, а не подобие равнодушной стриптизёрши. Даже в ту первую встречу она ею не была и никогда не станет. Костя был уверен и готов за это поручиться. Мешающие факторы, нарушающие баланс в её жизни он мог собственноручно устранить. Но она сама иногда выступала этим самым "мешающим фактором", что усложняло ещё больше, чем оно было на самом деле. Простых объяснений и прямых слов было недостаточно. Вера ещё больше терялась, пыталась найти в них что-то ещё, за что смогла бы уцепиться и не отпускать, самой себе нажимала на болевые точки.
Перед его глазами разыгрывалась драма о съедающей саму себя женщине. Любую другую он бы назвал банальной, но не эту. Отворачиваться от неё не представлял для себя возможным, тем более после слов сказанных вчера в полной темноте и надежде на его сон. Костя не спал. Слышал, ощущая как в спираль от этих слов внутри закручивается. Он потом ещё несколько часов не спал, прислушиваясь к размеренному женскому дыханию. А спираль тем временем закручивалась, того и глядишь рванёт, не собраться потом будет.
Молчать было не в его правилах, но и нестись вперёд планеты всей мужчина не мог. Обстоятельства, как осевшая на железе ржавчина, требовали избавления.
Взглянул на лежащую рядом женщину. Шикарные светлые волосы рассыпались по плечам. Прижал кулак к плотно сжатым губам, пытаясь сдержаться и не прикоснуться к нежной коже. Давя в себе чувства, о которых толком ничего не знал. Не хотел усугублять и так непростую ситуацию.
Рывком поднялся на ноги, ступая по полу бесшумно, нарушая тишину лишь собственным тяжелым дыханием. Собирался быстро, держа возле себя телефон на случай звонка брата. Уходил не оглядываясь, боясь забить на всё остальное и остаться.
Шмель уже ждал возле подъезда. Серьёзный, собранный, готовый ко всему. Эта встреча для него слишком много значила. Костя его понимал, правда со своего угла, но понимал.
- Антон просил заехать.
Александр закурил, преодолевая внутреннее напряжение, грозящее вылиться из берегов.
- Заедем, - кивнул Орлов и протянул руку. - Всё хорошо будет, Сань.
Шмелёв кивнул, отвечая на рукопожатие, заталкивая воспоминания как можно глубже. Как-то по сошлось всё в один и без того трудный день.
Костя оглянулся на окна своей квартиры. Вполне осознанно хотелось что бы она сейчас стояла там, а ещё лучше находилась рядом. Закралась мысль о том, что бы вернуться разбудить и на те часы, которые он посвятит встречи с отцом, оставить Веру с матерью. Только нельзя этого было делать. Пока нельзя.
Сколько себя помнил, он видел маму в состоянии, которого самому добиться было очень трудно. Абсолютное внешнее холодное спокойствие, когда внутри бушевал ураган, доставшийся по наследству от отца. Как бы это странно не звучало, но пара матери и отца подтверждала давно всем известное правило "противоположности притягиваются". Орлов ни разу не видел их ссор, хотя они скорее всего были только тщательно скрывались. Прожить достойно вместе столько лет мужчина как минимум за это уважал, как максимум любил и не скрывал этого. Родители слишком много значили, что бы отодвинуть их на второй план в жизни. Только сейчас ему приходилось собирать все силы для простой встречи с матерью. Отец боялся, что она не выдержит. Костя тоже этого боялся, поэтому приходилось сдерживать всю злость внутри при виде бледного лица Елизаветы.
- Доброе утро, - брат открыл дверь, хмурясь, стискивая челюсти словно при головной боли.
Константин Антона понимал, так как сам был в шаге от этого.
- Антон, кто там?
Глухой голос матери, с явным присутствием слёз, резко ударил по нервам.
Иногда он жалел, что решил несколько лет назад подождать, прислушаться к мнению отца и отложить борьбу на более удобное время. Отчаянные голубые глаза матери, вынуждали думать об обратном.
Ему показалось, что она ещё сильнее похудела после последней встречи. Глаза заплаканные, взгляд потерянный и рука неосознанно прижата к груди. Наверняка, всю ночь болело сердце и сейчас не перестаёт, да так что даже сильные обезболивающие не помогают.
В затылке заломило. Пришлось сжать зубы и осторожно обнять маленькое тело, нежно поцеловать в макушку, а после отступить. Не травить душу ни себе, ни брату, ни Сане, от которого сейчас волнами распространялось негодование. Он чувствовал тоже самое.
- Сашенька, - слабый голос прозвучал на удивление громко в душной прихожей. - Как же я тебя давно не видела, - женщина нежно провела ладонью по мужской щеке, что бы в ответ получить такую же грустную зеркальную копию её улыбки.
- Здравствуйте, Елизавета Александровна, - голос Шмеля было почти не слышно.
- Она всю ночь не спала,- тихо проговорил Косте на ухо брат. - Я пытался успокоить, но... - тяжёлые вздох заставил напрячься и засунуть кулаки в карманы брюк. - Ты же сам всё понимаешь.
Орлов понимал. Ещё как понимал, поэтому сейчас и произносил слова сам, не вынуждая никого говорить за него.
- Мамуль, нам нужно ехать.
Женщина обернувшись, шагнула вперёд, хватая сына за руку.
- Сынок, пожалуйста... - прозрачная слеза пробежала по белоснежной щеке. - Возьмите меня с собой. Я же знаю... С вами меня пустят!
- Я не могу, мам, - слова давались тяжело, отдаваясь тупой болью где-то под рёбрами. - Прости, но нет.
- Он ведь сам не хочет, правда? - поняла Елизавета сразу же.
Взгляд старшего сына всегда умела читать без каких-либо радикальных средств.
Костя кивнул, сглатывая колкий комок в горле.
Прощание прошло быстро с тяжёлым осадком на душе и болью на сердце, которые сопровождали затем всю дорогу. И даже затем, после того как их любезно провели в комнату для свиданий, мужчина не мог от этого избавиться. Не мог собрать волю в кулак, избавиться от ощущения беспомощности и сырости в этом помещении.
Шмель присел на стул в углу, стараясь смотреть прямо перед собой. Саша сам себя корил за это. Прошло уже столько лет, а он всё забыть не может...
Отца завели в комнату в лучших традициях законопорядка. Резкие команды, руки за спиной и прочие прелести. Костя усмехнулся, вспомнив сколько денег подсунул, что бы эту встречу организовать. Усмехался и Андрей Евгеньевич, смотря сыну в глаза, чувтвуя тоже самое.
