Секретарша из романа (ЛП) - Мэрченд Мелани (книги регистрация онлайн txt) 📗
Он слегка приподнимает брови.
– И опять то, что у меня слишком много денег, лишает меня всех острых ощущений в жизни, – двигаясь быстро, словно молния, он выхватывает виноградину из моей руки и закидывает её себе в рот. – Что за удовольствие заниматься сексом на работе, если ты не можешь попасть из-за этого в неприятности?
Я хихикаю.
– Эм, от этого можно получить достаточно удовольствия. Но ладно. Справедливо.
– Я бы отшлёпал того, кто придумал эту чёртову тему «Выпускной вечер в стиле 80-х», – ворчит он.
Я резко вскидываю на него глаза.
– Даже думать не смей.
Он улыбается и хватает с тарелки кусочек ананаса.
– Знаешь, мне нравится, когда ты начинаешь ревновать.
– Теперь тебе ни с того, ни с сего захотелось фруктов? – я толкаю к нему тарелку через стол. – Просто забери их обратно.
– Мне их захотелось только потому, что тебе их захотелось, – отвечает он. – Говорят, дальше по улице есть секонд-хэнд. Может быть, там ещё что-нибудь останется, если мы заскочим туда пораньше.
– Мы и правда собираемся туда пойти? – только при одной мысли об этом я заранее чувствую скуку и раздражение. – Нет, ну в самом деле. «Выпускной вечер в стиле 80-х»?
Эдриан пожимает плечами.
– Все там будут. Все крутые ребята. Да ладно тебе, будет весело. Я помогу тебе найти что-нибудь по-настоящему отвратительное, что-нибудь со множеством оборок.
– У них не будет моего размера.
Он закатывает глаза.
– Не узнаешь, пока не примеришь.
***
Я просматриваю стойки с одеждой в секонд-хэнде, кишащем участниками конференции, которые, как и мы, не приготовились к вечеринке заранее. Выбирать особо не из чего. Эдриан находит небесно-голубой смокинг где-то за шесть и три десятые секунды, и, конечно же, он сидит на нём как влитой, и я не хочу признавать, насколько идеально он в нём смотрится.
– Отлично, – говорю я ему, когда он примеряет его для меня. – Ты выглядишь точь-в-точь как Марки Марк (актёр Марк Уолберг – прим. переводчика) из «Ночей в стиле буги».
– Ну, он не сидит на мне также хорошо, – говорит он, смотря в зеркало. – Но всё равно спасибо.
Я пожимаю плечами.
– Каждый может сделать это с накладными мышцами. У тебя же всё получается очень естественно. Гордись.
Найти что-то для меня оказывается немного сложнее, как я и предполагала. Эдриан околачивается рядом, достаточно близко для того, чтобы отпускать саркастические замечания, но недостаточно близко для того, чтобы действительно помочь мне с поисками.
– Так что, тебе нравятся только полненькие? Или что? – не знаю, почему я его об этом спрашиваю. Не знаю, почему хочу узнать ответ, разве только потому, что если это какой-то странный фетиш, то мне не хотелось бы в этом участвовать. Хотя для этого уже слишком поздно.
Он облизывает большой палец и листает массивный буклет, который обнаружился в подарочных пакетах, которые нам раздали.
– Не только, – говорит он. – Но как правило. Почему тебя это волнует? Не то, чтобы это было необычно. Ты-то уж должна об этом знать.
– Необычно то, что ты так постоянен в этом, – говорю я ему. – И то, что ты не ищешь этому каких-нибудь оправданий.
– А с какой стати я должен искать себе оправдания? – его взгляд скользит по моему телу. – Хотя, должен признать, первое время было трудно. Когда я был подростком, то думал, что со мной что-то не так. В конце концов, я просто понял, что это остальная часть мира проходит через все эти странные фазы одержимости разными типами женского тела, что это общество безумно, а не я.
– Вау, какая вдохновляющая история, – говорю я, снимая с вешалки что-то поистине отвратительное лавандового цвета. – Попроси Маклемора (американский рэпер и музыкант – прим. переводчика) написать об этом песню.
Эдриан фыркает.
– Вот оно. Ты нашла его. Оно идеально.
– Серьёзно? – по одному лишь взгляду на него могу сказать, что оно едва-едва на меня налезет. Я прикладываю платье к его смокингу. – Мы будем смотреться вместе как кошмар в пастельных тонах.
– Как я и сказал, – улыбается он. – Оно идеально.
***
Как бы Эдриан ни настаивал, я не стала вставлять перья в причёску. Но я и правда собираю волосы в боковой хвост перед тем, как идти на вечеринку.
Мне не хочется быть здесь. Я хочу быть с ним, в той комнате, куда я и правда «перенесла свои вещи», потому что устала притворяться. Я хочу, чтобы мы провели последние несколько часов этой конференции в объятиях друг друга, потому что есть у меня чувство, что, как только мы вернёмся домой, всё изменится.
И это не то, о чём я могу спросить его прямо. Если это должна была быть просто интрижка на время поездки, я не хочу быть дурочкой, которая ведёт себя так, будто уже распланировала нашу свадьбу. Но теперь, когда мы зашли так далеко, я не могу представить, как можно пойти на попятную. Как могу я вернуться к нашему обычному поведению после того, как провела последнюю неделю, запоминая наизусть каждый дюйм его кожи?
– В этом миксе слишком много песен Принца, – комментирует Эдриан, пока мы ждём бармена. Как по заказу, «Когда плачут голуби» («When doves cry», песня американского музыканта Принца, сингл с его альбома 1984-го года «Purple Rain», стал мировым хитом – прим. переводчика) заканчивается.
Я пожимаю плечами.
– Это имеет смысл – учитывая тему. Каждая песня Принца посвящена сексу.
– Каждая песня посвящена сексу.
– Глупости, – я отпиваю глоток пива. – Ты говоришь глупости. Что скажешь об этой? – я бросаю взгляд на потолок, обращая его внимание на балладу, которая в данный момент льётся из колонок.
Он фыркает.
– Шутишь что ли? «Укради моё дыхание» («Take my breath away», песня американской группы Berlin, ставшая одной из музыкальных тем фильма «Лучший стрелок» (1986) – прим. переводчика)? С тем же успехом можно было бы назвать её «Заставь меня кончить».
– Я более чем уверена, что продолжаю дышать, пока кончаю.
Эдриан приподнимает брови.
– У меня были некоторые сомнения на этот счёт, – он тянется к моему пиву, и мне почти удаётся уклониться от него, но мне не хочется пролить напиток. Ставя оба наших бокала на стол, он берёт меня за руку.
– Давай же. Какой же это будет выпускной вечер без танцев.
Моё сердце начинает биться чаще даже несмотря на то, что я уверена: он всего лишь хочет утереть нос моделям с обложки. Большинство людей здесь танцует либо в одиночестве, либо с друзьями в стиле сок-хоп (первыми мероприятиями с диджеями в США стали танцы, известные в 50-х как «граммофонные вечеринки», или сок-хоп. Проводились они в школьных спортзалах, где нужно было снимать обувь, отсюда и пошло название – прим. переводчика). Но Эдриан, конечно же, умеет танцевать.
Положив руку мне на талию, он ведёт меня по комнате, и я не знаю, что это за танец, но мне этого и не нужно.
– А у тебя хорошо получается, – бормочу я, как будто ему нужен ещё один повод потешить самолюбие.
– Я знаю, – сейчас он стоит очень близко ко мне, и от него пахнет секонд-хэндом – должно быть, это первый раз, когда такое можно сказать об Эдриане Райзингере. Но я всё равно прижимаюсь ближе. – Я брал уроки.
– Правда? Я думала, что ты просто гений от природы во всём.
– Да, я всех одурачил. Я собираюсь тебя наклонить. Держись.
Не успеваю я запротестовать, как он наклоняет меня. У меня сильно кружится голова, и когда он тянет меня обратно вверх, я слышу, как несколько человек негромко смеются и аплодируют.
– Чтобы производить впечатление на тех людей, на которых мне нужно производить впечатление, нужно вести себя так, будто ты выскочил из утробы, уже будучи похож на Алека Болдуина в «Гленгарри Глен Росс» (фильм Джеймса Фоули 1992 г. – прим. переводчика), – говорит он с усмешкой. – Мы все знаем, что это не правда, что это не может быть правдой, но все мы разделяем это заблуждение. Учиться что-то делать – это не сексуально. Сексуально – знать, как что-то делать.
