Чудачка, стоящая внимания - Флей Джин (смотреть онлайн бесплатно книга .txt) 📗
– Я сейчас схожу и найду.
– Нет, останьтесь.
– Она может пропасть.
– Вам жалко?
– Ну, она, кажется, дорогая?
– Да, эти рубины не из последних.
– Вот, и вы можете их лишиться.
– Почему я? Это теперь ваше. Я обычно дарю не на один вечер, а навсегда.
– Не хотите же вы сказать, что эти колье и прочее…
– Ваша собственность.
– Но это же целое состояние?
– Я покупаю дорогих женщин.
– Я не продаюсь.
– Все в этом мире продается и покупается.
– Вы напрасно потратитесь, я равнодушна к украшениям.
– А я нет. И кому же их носить, если не вам? У кого есть еще такая гибкая соблазнительная шея и изумительная кожа?
– А еще зубы! Вы забыли, – ехидно добавила я.
Когда тебя вслух разбирают по статям, то трудно удержаться, несмотря на принятое решение – избегать острых ситуаций, чтобы у него не было поводов.
– Простите, я, кажется, был неловок, – усмехнулся он. – Тем не менее, я буду дарить вам то, что сочту нужным, а вы будете доставлять мне удовольствие, надевая их. Это ведь не обременительно для вас?
– Нет, конечно, но все это бессмысленно.
– Вы любили Стива, когда выходили за него замуж?
– Нет.
– Тогда что заставило вас выйти за него?
– Я не могу вам сказать.
– Нет, вы должны, мне это важно знать.
– Зачем?
– В некотором роде я стану преемником Стива. Так за сколько же он купил вас?
– Ни за сколько. Стив знал, что я не продаюсь ни за какие деньги.
– Но что-то же он вам предложил? И вы согласились! Согласились лечь в постель с нелюбимым человеком! Стать его собственностью! Что же? Говорите! Черт бы вас попрал! Я приказываю.
Мы остановились, и он почти кричал.
– Вы можете прибить меня, но я вам не скажу, – решительно ответила я.
Мне показалось, что он сейчас же этим и займется, но он вдруг почти оттолкнул меня и сказал:
– Немедленно уходите.
В замешательстве я не сразу среагировала.
– Убирайтесь вон! – прорычал он.
Я повернулась и, стараясь не очень спешить, покинула залу со всем достоинством, на которое была способна.
«Сумасшедший! Грубиян! Невежа! Чудовище!» – клеймила я его, пока немного не остыла.
А! Впрочем, этого надо было ожидать! Он десять лет просидел в тюрьме и, естественно, растерял там хорошие манеры. Теперь у него могут быть срывы. Я старалась быть объективной и совсем успокоилась.
И вообще это даже к лучшему, что сегодня наше рандеву так внезапно и быстро закончилось. Можно еще поработать.
Я так и сделала. Девушка получилась тоненькая, хрупкая, и сразу видно: не жилец на этом свете.
Я сильно вздрогнула, когда, толкнув дверь, в мастерскую буквально ворвался Корсан.
– Вы здесь! – облегченно вздохнул он.
Я пожала плечами: дескать, где же мне еще быть?
– Я заходил к вам, но вас там не оказалось, я подумал, что вы сбежали, как-то совсем забыл про мастерскую. Вы меня простите за мою несдержанность? Сам не знаю, что на меня нашло. И в знак примирения, пойдемте, прогуляемся. Сегодня потрясающая луна!
Он проговорил это быстро, на одном дыхании, схватил меня за руку и повел, нет – потащил, за собой, да так, что я еле поспевала за ним. Удивительно, как еще где-нибудь не растянулась! Но уж по лестнице я отказываюсь так спускаться. Я вырвала руку.
Он стремительно повернулся. Я попятилась и наткнулась на стену. Это ловушка! Мне некуда было деться! В отчаянии, из последних сил я уперлась обеими руками в его ходящую ходуном грудь.
– Нет! – вскричала я, с ужасом понимая, что пропала, что его нельзя остановить, потому что он потерял голову от страсти.
Лицо его было неузнаваемо и страшно! Одни безумные глаза чего стоили! Они одновременно униженно просили и яростно приказывали мне, как и его хриплый глухой голос:
– Почему нет?! Вы же видите, что с ума меня сводите! Вы слишком, непростительно хороши! Вы должны уступить, я хочу вас! Я приказываю! Я доставлю вам удовольствие! Но почему вы не хотите уступить? Не говорите, что вы не любите меня! Вы же уступили Стиву без любви, просто так!
– Он был моим мужем.
– Но это пустая формальность.
– Нет, для меня нет, вспомните, что вы обещали.
– Я могу передумать.
– Но тогда ваш план станет бессмысленным, вы удовлетворите свое минутное желание и ничего не добьетесь, разрушите то, о чем мечтали столько лет.
Это был удар не по правилам, но мне не оставалось ничего другого. Это был единственный довод, который еще мог на него подействовать. И он сработал.
Корсан закрыл глаза и отпустил меня. Я выскользнула из-под его рук. Я еще не верила, что спаслась, и отступала к двери, готовая в любую секунду задать стрекача.
Он стоял, опершись руками на стену, тяжело дышал и мотал головой.
Я застыла на месте.
Но вот он выпрямился. И я поразилась. Его лицо было абсолютно спокойным, и на нем играла его обычная язвительная усмешка!
– Увы, не получилось! А я-то думал, что вы уступите. Хотелось, знаете ли, несколько ускорить ход событий, поддался искушению. Мне казалось, ни одна женщина не устоит против такого натиска, но вы меня удивили. Ну что ж, еще не все потеряно. Что вы стоите? Представление окончено, милая леди! Ступайте.
Я постаралась вложить все презрение, которое отыскала, во взгляд, которым очень тщательно смерила его. Но, верно, этого зелья оказалось недостаточно, потому что он даже не шелохнулся, не говоря уже о том, чтобы убиться наповал, как было задумано.
У себя я еще долго переживала, припоминая происшествие, наконец, обозвав его в заключение бездарным паяцем, стянула платье и пошла в ванную. Когда я легла, внизу опять уехал какой-то счастливец, имеющий возможность беспрепятственно покидать этот провинциальный театр.
ГЛАВА 29. НОВЫЕ ДРУЗЬЯ
Корсан отсутствовал три месяца. Начался четвертый, но он не появлялся.
За это время я определила длину своей цепи, она оказалась что-то около трех миль. Всякий раз, стоило мне переступить эту невидимую границу, объявлялись два головореза, которые без разговоров давали предупредительные очереди у меня над головой. Это уже был не театр!
Я приуныла, поплакала, взбодрилась, взяла себя в руки и окончательно положилась на авось и другие случайности, могущие изменить мою участь к лучшему.
А пока я завязывала контакты со своим окружением. С Алиссией мы давно сдружились, она сочувствовала мне и охотно болтала о чем угодно, кроме обстоятельств моего пленения и всего, что касалось ее хозяина, впрочем, как и все остальные. У меня сложилось впечатление, что он у них вызывает сложное чувство, схожее с религиозным. Они, несомненно, любили и боялись его и были преданы ему до крайности.
Главными моими друзьями стали повар Ван, конюх Джо, дворецкий Жорж и постреленок Билли.
Выяснив как-то в разговоре, что я не знаю, что такое… и даже… и вообще ничего не смыслю в приготовлении таких широко известных во всем цивилизованном и не очень цивилизованном мире блюд, как… которые надлежало знать каждой особе женского пола, независимо от чина, звания и толщины кошелька ее мужа, Ван соболезновал мне целых двадцать минут, причем в очень изысканных выражениях, которые я записала, чтобы впоследствии щегольнуть ими в обществе знающих людей. После чего вознамерился рассеять мрак моего невежества. И поскольку времени у меня было хоть отбавляй, я неожиданно согласилась и даже вошла во вкус в прямом и переносном смысле. Особенно мне нравилось вырезать разные фигурки из овощей и фруктов. Пожалуй, в этом я превзошла самого мэтра, а также придумывать новые блюда и давать им названия. Здесь приходилось как следует пошевелить мозгами, если еще с самим блюдом мэтр, скрепя сердце, соглашался, ссылаясь на то, что при определенных обстоятельствах можно съесть что угодно, то уж к названию был особенно придирчив. Так же, как Джо к своим портретам в моем исполнении.
Его уже не устраивал ни поясной портрет, ни во весь рост. Подавай на коне, потому что тщеславие Джо не имело границ. Он был самым лучшим в мире наездником и вдобавок самым красивым парнем. И чем больше он смотрелся в зеркало, тем больше в этом убеждался. Его не могли смутить ни маленький рост (а куда больше), ни кривые ноги (зато сильные), ни вся его нескладная фигура (вот уж неправда – ловкая и жилистая), ни рябое рыжее лицо с косящим глазом (всякому видно, соколиным). Короче, конфетка! Так бы и расцеловал сам себя. Послав последний воздушный поцелуй, Джо наконец оторвался от созерцания своего зазеркального двойника, вывел вороного, и, не касаясь стремян, взлетел на него и застыл каменным идолом. Ну, как здесь отказать? Тем более что наездник он был действительно замечательный. Каких только штук не выделывал: и стоя, и лежа, и под брюхом, и все это на полном скаку. В его исполнении мне особенно нравилась одна вещь, когда, не слезая с несущейся лошади, он исхитрялся нарвать букет и точно бросить восторженно ревущей публике, которую обычно составляли я и Билли. Вот здесь наступала моя очередь показать ловкость, так как если я не успевала поймать летящий букет, его перехватывал мой соперник и, зажав его зубами, колесом укатывал прочь. Цирк, одним словом.
