Страсть за кадром - Джойс Мэри (лучшие бесплатные книги .TXT) 📗
«Вот этого я вынести не смогу», — подумала Бретт.
Она была первой, кто пел дифирамбы Джо и хотела счастья Лизи, но сегодня ей не хотелось думать об этом. Это только усилит боль от того приговора Лоренсу, который она вынесла. Для поездки в Париж Лизи решила сделать несколько покупок по дороге домой.
— Может, я найду такое, что убьет Джо наповал на празднике Нового года, — сказала она.
Бретт отказалась, ссылаясь на утомительность посещения магазинов, и они расстались по пути к метро.
Бретт продолжила прогулку, чувствуя себя глубоко несчастной. За последние несколько дней она решила подойти к своей собственной жизни так, как она это сделала с работой. Нельзя откладывать то, что волнует, на потом, надо вникать и заниматься этим. Такой вариант деятельности выработался в связи с завещанием. Она подписала его два дня назад.
Бретт завернула за угол и остановилась у «Пьера Отель». Длинная вереница блестящих черных лимузинов начала выстраиваться, а водители в униформе помогали одетым в вечерние платья и смокинги гостям, направляющимся на бал. Она убедила себя в пользе действия и поняла, что должна увидеть Барбару, Сомнение и страх заставили бросить эту попытку в прошлый раз; те же чувства возникли у нее и сейчас, но ей необходимо было сдвинуться с мертвой точки и попытаться помириться с ней или, по крайней мере, получить ответы на свои вопросы. Она глубоко вздохнула и пошла к дому Барбары.
— Могу я вам чем-нибудь помочь? — спросил консьерж в коричневом пальто.
— Я полагаю, вы меня забыли, Джордж. Прошло много времени. Я — Бретт Ларсен, дочь Барбары Норт.
— Боже мой, мисс Бретт! Вы заставляете меня вспомнить о своих годах, — сказал он.
— Да вы совсем не изменились, — ответила Бретт.
— Ваша мать так обрадуется, увидев вас.
Я сообщу ей.
— Я бы хотела сделать ей сюрприз, Джордж.
Во время пожара Бретт предпочитала бы видеть пожарников, чем общаться с ними по интеркому.
— Да, конечно, мисс. Пройдите направо.
Бретт нажала на кнопку вызова лифта и только потом заметила, что лифт стоит на первом этаже. Ее волнение все усиливалось.
«Зачем мне это надо?» — удивлялась она. Бретт понимала, что Барбара не могла измениться. Она была такой же эгоистичной и бесчувственной и не заслуживала еще одного шанса.
Потом она сообразила, что ей было безразлично, изменилась Барбара или нет. Ей только надо было, чтобы ее мать раз и навсегда прочувствовала, насколько жестокой она была и какой несчастной сделала свою дочь. А что если Барбара думала о своих поступках все эти последние три года? Может быть, она действительно обрадуется, узнав, что Бретт решила дать ей шанс как матери?
Бретт отогнала все наплывшие эмоции и поняла, что будет мучиться от неистраченных чувств к Барбаре, пока не прекратит бегать от нее и не повернется к ней лицом.
Она позвонила в дверь. Через несколько секунд она услышала голос Барбары:
— Мальчики, пользуйтесь служебным входом. А пока шампанское холодное, все, что происходит вокруг, — мне безразлично.
Барбара открыла дверь в красном сатиновом топе, обнажавшем большую часть ее теперь уже обвисшей груди, и брюках того же цвета, причем и то и другое было ей узко. Судя по макияжу, создавалось впечатление, что она не умывалась со вчерашнего дня, однако прическа была свежей, словно только что из салона.
— Ты не от Шерри Лехмана, — сказала Барбара, разочарованная, что это не был ее постоянный поставщик винного магазина.
Мгновение она смотрела на Бретт, будто пытаясь определиться во времени.
— Разве я тебя ждала?
— Нет, Барбара, я просто неожиданно свалилась.
Бретт была застигнута врасплох таким приветствием матери.
— Не бери в голову. Заходи, Бретт, — сказала Барбара и исчезла в гостиной.
Бретт закрыла за собой дверь. Все стояло на тех же местах, вот только стало немного поблекшим. Неаккуратный букет засохших роз стоял на потертом подлокотнике замшевой тахты.
— Итак, ты приехала из… Лондона? — спросила Барбара, присаживаясь.
— Я была в Париже и недавно вернулась домой на праздники, чтобы проведать тетю Лилиан. Она болеет.
«Что с ней случилось?» — недоумевала Бретт.
— Не знаю, что тебе надо, но сразу скажу, что денег тебе дать не могу, — сказала Барбара.
— Я пришла к тебе не для этого.
Барбара проигнорировала ответ Бретт и продолжила:
— Этот подонок Джереми стоил мне целого состояния! Ничтожная мелкая слякоть. Он пользовался мной!
Барбара разволновалась.
— Истратил триста тысяч долларов на реконструкцию этого чертового дряхлого магазина, не задумываясь о последствиях. Антиквариат, коллекционные вещи — ха! Как только у него появилось то, что ему хотелось, он бросил меня. Но я показала ему… Закрыла все его счета и развелась с ним. А магазин не продержится и двух месяцев — никто из моих друзей не придет туда. Он вынужден будет закрыть его, и тогда он вернется умолять, чтобы все было по-старому, но будет слишком поздно.
Барбара допила остатки виски.
— Очень сожалею, что твое замужество не состоялось, — тихо сказала Бретт.
Она не знала, что еще надо было говорить. Казалось, что Барбара витает в собственных мыльных пузырях, и Бретт не могла сообразить, как добраться до нее. Она удивилась тому чувству стеснения, которое почувствовала, когда выпивала ее мать.
Барбара потянулась к бару на колесиках и налила еще.
— Он был молод и красив, но всегда был таким холодным со мной. Казалось, что со мной ребенок, а не мужчина.
Бретт почувствовала отвращение от этих слов и отпрянула, словно ее хотели ударить.
— Неужели все было так ужасно!
— Господи! Я рада, что избавилась от него, — сказала Барбара, пропуская мимо ушей вопрос.
Она отпила из бокала, моментально ушла в свои мысли, затем сказала:
— Я не знаю, как у тебя это получается. Я никогда не могла жить в Европе. Каждый казался мне… иностранцем.
— И мне тоже, особенно в Париже. Бретт чувствовала потребность начать разговор:
— Барбара, я хотела поговорить с тобой о нас и о том, что происходило до моего отъезда в Париж. У меня накопилось много вопросов без ответов.
— Я говорила тебе, что не смогу дать тебе денег? — снова спросила Барбара.
— У меня достаточно денег. Это не причина по…
— Он снабжает тебя деньгами, так? Тебя прислал сюда мой отец? — завизжала Барбара. — Это он, да? Лучше держись подальше от него — он жестокий человек. Я знаю — поверь мне, я знаю.
Глаза Барбары стали остекленевшими и сосредоточенными, словно она рассматривала что-то, что могла видеть только она.
— Почему ты думаешь, что он жестокий, Барбара? — умоляла Бретт.
— Оставь меня одну! Уйди и оставь меня одну!
— Я пытаюсь понять тебя, Барбара, хочу найти смысл в твоих словах, а ты не можешь мне помочь.
Горло Бретт горело, когда она старалась сдержать гнев и боль. Она подошла к Барбаре и дотронулась до нее. Барбара вздрогнула и повернулась спиной, как ребенок, верящий в то, что, если он не видит тебя, значит, тебя нет.
Тотчас что-то закрылось внутри Бретт.
Она всегда так стремилась к ней, а Барбара всегда прогоняла ее от себя.
— Хорошо, Барбара, я уйду. Но знай, что я больше никогда не потревожу тебя.
Глава 15
— Это как в кино!
Первое, что Лизи собралась сделать по приезде в Париж, — это увидеть мастерскую Бретт. Строительство уже закончилось, оставались последние штрихи.
На стенах висели увеличенные снимки Бретт.
— Никогда не видела таких интенсивных красок. Они еще не высохли? — спросила Лизи.
— Нет, они полихромные, я увидела их в рекламе. Люблю богатые цвета с блеском, — объяснила Бретт.
Она была рада, что Лизи решила вернуться вместе с ней. После своего неприятного похода к Барбаре она обрадовалась, что находится за пять тысяч километров от семейных передряг.
Они вернулись к тому, что Бретт называла коммерческий придел студии. В комнате-складе с поддерживаемой постоянной температурой были сложены рулоны с пленками и химические препараты, а также сейф, в котором Бретт оставляла дорогостоящее оборудование. Следующей от склада была темная комната, а за ней два кабинета.
