Мадам Икс (ЛП) - Уайлдер Джасинда (книги онлайн полные txt) 📗

— Кто мы друг другу, Калеб? Кто я? Кто я для тебя? К чему всё это приведёт? Почему я... — я сглатываю и выдыхаю. — Иногда, Калеб... иногда мне кажется, что я здесь в заключении. Я чувствую себя твоей пленницей.

Он содрогаясь делает резкий и длинный вдох. Проводит рукой вниз ото лба к подбородку.

— Икс... да ладно, не будь такой. Это не ты. Почему ты задаёшь мне эти вопросы? — я прислоняюсь к стене, и большие руки Калеба располагаются по обе стороны от моего лица, окружая меня и заманивая в ловушку. — Ты умерла, Икс. Ты никто. Ты ничего не знала о себе. Я научил тебя снова ходить и говорить. Научил тебя вновь быть чёртовым человеком. Я дал тебе дом. Дал тебе работу. Дал тебе жизнь.

— А взамен я должна заниматься с тобой сексом? Отсасывать у тебя, когда захочешь? Никогда не задавать вопросы? Не хотеть большего?

— Всё совсем не так, Икс.

— А иногда кажется наоборот.

— Ты ошибаешься. Между нами что-то есть.

Я чувствую его дыхание на своей щеке.

Тёмные глаза полны непонятных эмоций. Я не могу прочитать это лицо, эти глаза цвета эспрессо. Эта близость, честность, всё это ново и дезориентирует. Как если бы родник в горах пробил себе дорогу, обнаружив трещину, выпуская наружу давно сдерживаемое давление.

— Что мы имеем, Калеб? Объясни мне, — в ответ тишина, — Ты спас меня, да. Ты обеспечиваешь меня, да. Я помню все это. Я не забыла. Но это? — я касаюсь жестких грудных мышц, показывая руками расстояние между нами. — Я не знаю, что мы. Что это. Что ты на самом деле хочешь от меня. Я видела тебя с другой женщиной. У тебя много женщин, ты так сказал. Ты навещаешь их по всему городу и трахаешь? А потом возвращаешься сюда, ко мне, каждый раз, когда чувствуешь, что хочешь чего-то другого, и трахаешь меня тоже? Но мне нельзя спрашивать об этом? Нельзя даже выйти на улицу?

— У тебя приступ панической атаки, когда ты просто выходишь за пределы квартиры. Ты не знаешь, что там делать, Икс. Мы пытались, помнишь? Для тебя это слишком. Ты перестаёшь дышать. Я не держу тебя в плену, я держу тебя в безопасности.

Я, действительно, помню. Первое время были прогулки по улицам, днём по тротуарам толпы людей проносились мимо нас. Шум, жара и бесчисленное множество лиц и голосов, гудящих клаксонов, автомобилей... всё это обрушилось на меня, швырнуло об землю, заставило лёгкие задыхаться, а в глазах у меня всё помутилось. Мир вращался вокруг, и я чувствовала пульсацию в своей голове. Меня пришлось отнести обратно, пока я не была в состоянии снова дышать в безопасности своей комнаты, в темноте, с мантрой, которую Калеб шептал мне на ухо:

«Ты — Мадам Икс. Я — Калеб Индиго. Я спас тебя от плохого человека. Здесь ты в безопасности. Я обеспечу тебе безопасность. Ты — Мадам Икс. Я — Калеб Индиго. Ты в безопасности со мной. Я никогда не дам тебя в обиду. Теперь это всего лишь дурной сон. Ты в безопасности. Ты — Мадам Икс. Я — Калеб».

Внезапно я слышу её здесь, те слова, ту мантру, которую он шептал мне на ухо, сейчас, здесь, в моей спальне, в этот момент. Напоминая и возвращая меня обратно в то время, когда мир был ещё новым для меня, когда происходило рождение моей личности. Когда я повторно учила язык, училась говорить и слушать, ходить и думать, быть живой.

— Я — Мадам Икс. Ты — Калеб, — я не могу сдержать свой шёпот. — Ты спас меня. Ты научил меня всему.

— Правильно, Икс. Здесь ты в безопасности.

И, впервые за шесть лет, впервые с той самой ночи с красноглазыми монстрами и кровью, я чувствую поцелуй, прижимающийся к моим губам мягко, медленно и нерешительно, словно этот поцелуй нечто новое для целующего и для меня.

Я даже не смею дышать, пока его губы не отстраняются. Не смею. Дышать означало бы вдохнуть яд истины, смешанной с заблуждением, пропитанной соблазном.

Я прижимаю ладони к его груди и отталкиваю от себя.

— Я выросла, Калеб. Изменилась. Я узнала новые вещи. Я ни в чём больше не уверена. Меньше всего в нас.

— Чёрт побери, Икс, — раздаётся шипение, — не поступай так со мной.

Долгое, долгое молчание. Я не двигаюсь, поскольку не могу. Тяжёлое, идеальное тело до сих пор прижимается ко мне, держит меня в ловушке у стены моей спальни, его руки рядом с моими ушами, губы не касаются моих.

— Не поступай так со мной, — это очень похоже на признание вины.

Я чувствую что-то острое внутри меня. Я снова толкаю. Сильнее. До тех пор, пока его грудная клетка, руки и бёдра не отворачиваются. Проскакивая мимо жары и гнева Калеба, я ложусь в свою постель лишь в тонкой майке, чей подол едва прикрывает мой зад. Я отворачиваюсь от пристального взгляда. Дышу глубоко, равномерно.

— Икс?

Я не отвечаю.

Вздох. Он звучит... печально. Тяжело. Одиноко. Внутри меня снова что-то царапается. Сильно, до глубоких ран. Что-то, что помнит момент в мужском туалете, когда я чувствовала себя в безопасности.

Тот поцелуй заставил меня почувствовать себя...

Бесценной.

В то украденное мгновение с незнакомцем я изменилась.

И я не смогу стать прежней.

ГЛАВА 12

Проходит целый месяц.

Я делаю свою работу, прикидываюсь равнодушной и неприкасаемой, огрызаюсь и оскорбляю богатеньких мальчиков, исправляю их речь, учу их правильно сидеть и испытываю на прочность их терпение. А потом, когда они начинают думать обо мне плохо, я позволяю им вести разговор, делая вид, что мне есть дело до этих речей, и поощряю, позволяя проверить на мне их обаяние. Притворяюсь очарованной. Почти обольщённой. Прикидываюсь взволнованной, если они подбираются ко мне слишком близко. Это всё игра. Это всегда было игрой. Но теперь, это кажется ею ещё больше. Я оцепенела внутри, и притворяться стало нелегко.

Одинокая, я жду. Но в дверном проёме моей спальни больше не возникает тень. Никаких визитов тёмными ночами.

Что это за плотное, свернувшееся и какое-то невесомое чувство внутри? Надежда? Облегчение? Я должна чувствовать облегчение, что визиты, похоже, закончились? Я ведь обязана ему жизнью. Своей собственной. Своим прошлым и будущим.

Это тяжкое бремя.

Что-то изменилось, и я не могу определить точный момент когда, как, или почему. Или даже что. Как ни странно, это что-то связанное с Джонатаном. Я наблюдаю за его преображением, пожалуй, единственным настоящим моим успехом, за тем как он разворачивается и возрождается из своего кокона, становится человеком, с которым приятно иметь дело. Возможно, я послужила лишь толчком для того, чтобы он увидел необходимость меняться, но это самое большое, что сделано мною. Сама я ничего не меняла.

Теперь мне интересно, что за услуги я оказываю. Когда-то я думала, что делаю что-то стоящее. Но теперь меня мучают вопросы. Эти молодые люди, которые проходят через мою жизнь… что я делаю для них? И какую плату получаю за это?

Как я существовала раньше, не задавая вопросов? Этот промежуток жизни вдруг показался слишком долгим.

Я плыву по течению, делаю то, что мне говорят, добровольно закрывая на всё глаза.

Теперь я вижу более чётко, но всё, что могу разглядеть — это очертания пустоты, все формы отсутствуют. И я вижу, что многого не знаю.

А потом, однажды, спустя шесть недель после благотворительного аукциона, открывается дверь, и моё сердце перестаёт биться.

Я сижу на диване, попивая чай, в ожидании своего последнего клиента на сегодня. Как ни странно, мне не дали никакого досье и никакого контракта. Только уведомление о том, что заключительное время дня — шесть сорок пять вечера — было забронировано в последнюю минуту. Заказчик предоставляет все необходимые материалы на время занятия.

Я сижу, нога на ногу и жду. Разглаживаю складки на бёдрах; белое платье с квадратным вырезом, длина на дюйм выше колен. Синие туфли на танкетке с открытым носом. Волосы собраны в обманчиво сложный узел на затылке, и кулон с сапфиром украшает декольте.

Динь.

Наблюдаю, как поворачивается дверная ручка и распахивается дверь. Пожимаю плечами, выдыхаю и принимаю расслабленную позу, чтобы казаться спокойной, моё выражение лица пустое и равнодушное. Натягиваю подол платья пониже на колени, чтобы не оголять слишком много плоти.