Реми (ЛП) - Эванс Кэти (читать книги без сокращений .txt) 📗
— Ты скучаешь по своей семье? — спрашивает она ласково.
Я ложусь к ней в постель и отвечаю правду.
— Нельзя скучать по тому, чего у тебя никогда не было.
Я вырос со своей музыкой, и она всегда будет со мной. Ее бы мне жутко не хватало, я бы без нее не прожил. Меня раздражает мой же халат, так что я снимаю его с нее, стаскивая атлас с ее плеч. Она знает, что нужна мне обнаженной и вытаскивает руки из рукавов, прижимаясь маленьким, гладким телом к моей голой груди.
Она такая приятная на ощупь, и я чувствую, как ее грудь вздымается от дыхания, мой нос у ее шеи, ее аромат успокаивает мои мысли. Я, может, и буду в порядке некоторое время, но знаю, что долго это не продлится и мне понадобится что-то сделать.
Думаю, она замечает, что мои ноги беспокойно дергаются. Гребаные ноги, гребаные ноги, черт, черт!
— Если я тебе кое-что расскажу, — шепчет она с озорством в глазах, проводя ногой между моих бедер, наши тела сплетены и так тесно прижались, — ты вспомнишь об этом завтра?
Я накрываю нас одеялом.
— Надеюсь, что да.
Гребаный я, порой я ненавижу себя.
Я пытаюсь успокоить гул внутри, когда она касается моей головы и мои ноги замирают. Из меня вырывается рычание, и я закрываю глаза, полностью отдаваясь ее прикосновению, пока она через меня тянется к столику. Я вижу, как она берет мой iPod и наушники.
— Надень их, — говорит она. Она выглядит такой взволнованной, и я ухмыляюсь.
Я чертовски люблю свою музыку, и песня становится важна вдвойне, когда она включает ее для меня. Я сажусь, прислоняясь к изголовью, подтягивая ее к себе, надеваю наушники и перетаскиваю ее к себе на колени, где она устраивается, пока выбирает песню.
Музыка начинает играть и я не думаю, что раньше ее слышал, но у меня там тонны этого дерьма.
И тут я слышу пение девушки, ее голос полон радости и надежды. То, как Брук смотрит на меня, улыбаясь, смотрит этими своими блестящими золотыми глазами, заставляет мои все внутри у меня сжиматься, и я слышу слова, что она говорит мне, мое тело замирает, когда я слышу припев: «Ты такой красивый, но я люблю тебя не поэтому...»
Я всматриваюсь в ее лицо, потому что часть меня не верит, что это правда. Я смотрю Брук в глаза, на ее нос, ее щечки. Она убивает меня, мне нужно знать, что она не играет со мной, но ведь нет. Она выглядит так, словно сама нежно поет мне.
Мое тело напрягается и твердеет от восторга. Я будто занимаюсь любовью мысленно, в своей голове.
— Включи ее еще раз, — говорю я охрипшим голосом. Она прикусывает нижнюю губу и кликает кнопку повтора, и я просто не могу выдержать песню еще раз, или моя грудь взорвется на миллион кусочков, я рассыплюсь.
Я перекатываю Брук и кладу на спину, надевая на ее маленькую головку свои наушники, заправляя пряди ее волос ей за уши, чтобы они не зацепились. Ее глаза расширяются, когда начинаются слова песни, и я вижу, как ее зрачки увеличиваются, а губы раскрываются от удивления. Затем она так сильно зажмуривается, что я вижу морщинки в уголках ее глаз, и наблюдаю, как она слушает.
Я целую ее, медленно раскрывая ее губы своими, чтобы не текст песни говорил ей, что я люблю ее, не голос, не слова, а я.
НАСТОЯЩЕЕ
СИЭТЛ
«Будешь ли ты все так же любить меня, если я выйду за тебя замуж в платье, которое Рейсер только что пометил своей милой детской отрыжкой?»
Я вчитываюсь в сообщение от Брук, и быстро отвечаю: «Да.»
Я жду ее ответа, но ничего не получив, пишу: «Я чертовски тебя люблю. Не заставляй меня сегодня стоять здесь, словно я какой-то идиот.»
«Ни за что! Даже если мне придется идти к тебе голой.»
«Твою ж мать, не смей.»
«Я точно убью кого-то.»
«Ладно. К тому же, ты ведь знаешь, наш сын отрыгивает розами, так что... все в порядке!»
«Точно.»
Я усмехаюсь, убирая телефон, и смотрю, как церковь наполняется людьми.
Включая нового парня Мелани.
— Это он, — говорит Пит Райли. — Мелани как-то показывала мне его фотографию на телефоне.
На мгновение, Райли теряет дар речи.
— Да ты меня подкалываешь.
— Что? Больше тебе нечего сказать? — подначивает его Пит. — А он почти такой же красавчик, как Ремингтон.
— Спорю, у него здоровенный член.
— И... у него утонченные манеры. Он придерживает ей дверь, — продолжает насмехаться Пит.
— Что ж, это я и сам бы сделал, но мы тут вроде как маленько заняты с Ремом, — ворчит Райли.
— Вы меня извините на секундочку. Полагаю, вон там стоит моя пара, — говорит Пит, указывая на сестру Брук.
ПРОШЛОЕ
НЬЮ-ЙОРК
Мы в столовой отеля, вся команда сидит за двумя отдельными столами, один для девушек, второй для мужчин, когда я получаю письмо с незнакомого адреса с заголовком «Подумалось, что ты захочешь это видеть».
Я открываю приложенное к письму фото и вижу Скорпиона с женщиной в знакомой одежде, со знакомыми волосами...
Брук.
Мою.
Брук.
На цыпочках. Со сжатыми губами. Целующую Скорпиона. Кровь схлынывает, а затем опять устремляется, разнося по моему телу ярость отчаяния. Я не знаю, что случилось. Почему я смотрю на это фото. Но я вскакиваю на ноги, переворачивая стол. В результате Тренер оказывается на полу, пока я бросаю свой телефон, разбивая его об стену. Затем я смотрю на нее.
— Нет, Пит, нет! — восклицает она шокировано со своего места.
Кровь вскипает в венах, когда она обращается к своему драгоценному Питу, мое тело неожиданно начинает дрожать, переполняемое болью и ощущением, что меня предали. Боже, мне хочется встряхнуть ее. Мне хочется намного больше, чем встряхнуть ее. Я останавливаюсь перед ней, дышу и стараюсь успокоиться, сжимая кулаки от желания врезать ими по чему-нибудь. Глаза Брук блестят от беспокойства, правда в них заставляет все внутри у меня сжаться.
— Ты хочешь поговорить со мной, Ремингтон? — спрашивает она с обманчивым спокойствием.
Боже мой, как же я зол на эту женщину. Меня так сильно трясет, что руки дрожат по бокам тела. В горле саднит, я едва могу разговаривать. Я даже едва могу дышать. Я никогда никому не доверялся, и все же влюбился в нее, как какой-то умалишенный. Я ни с кем не разделял свою музыку. Я никогда, ни за что не верил, что кто-то может полюбить меня, пока не взглянул в ее глаза, подумав, что был для нее богом...
Но никакой я не бог.
Я просто больной на голову дурак.
Боль невыносима. Я хочу что-то разгромить, но я не хочу навредить ей. Мой голос звучит зловеще из-за гнева, чудо уже, что я вообще могу говорить, пока борюсь с собой, заставляя себя стоять на месте, держать руки внизу, контролировать себя.
— Я хочу намного больше, чем поговорить с тобой, — отвечаю я сурово.
Мои ноздри раздуваются, я не хочу, чтобы она смотрела на меня со страхом, но все, что вижу — ее губы.
Ее прекрасные губы.
Её, целующую этого гребаного ублюдка!
— Хорошо, давай поговорим. Диана, ты не оставишь нас? — она поражена, что я произнес это с таким спокойствием, словно пригласил ее на чертов пикник! Она отодвигает стул и устраивает настоящий цирк, складывая свою чертову салфетку.
Внутри меня нарастает гнев, а в голове я вижу только её сжатые губы, которыми она целует мужчину, виновного в том, что я теперь не могу быть боксером. Я хочу схватить ее. Хочу прижать ее к себе и встряхнуть. Я расслабляю руки по бокам, чтобы не сделать этого или чего похуже, и не могу дышать ровно, не могу мыслить ясно. Я хочу убить Скорпиона и содрать с него чертову шкуру!
Я хочу швырнуть что-нибудь. Я хочу орать. Я хочу снять с нее одежду и оттрахать ее, чтобы показать, что ОНА. ПРИНАДЛЕЖИТ. МНЕ! Только я имею право касаться ее, держать ее, защищать ее.
