Высота (СИ) - Коваленко Мария Сергеевна (библиотека книг .txt) 📗
Часть 2.
Было почти двенадцать часов дня, когда на столе Булавина зазвонил рабочий телефон. Мужчина с опаской глянул на аппарат, шестым чувством ощущая какую-то неприятность, тревогу. Рука потянулась за трубкой, но внезапно замерла.
С самого утра все шло не так, абсурдно, глупо. Карина молчала, изображая холодность, Кузьмич неожиданно завяз в теории, отложив прыжки, Ритка вообще не явилась. "Затишье перед бурей" - пронеслось в мыслях.
Телефон все звонил, вспарывал тишину противной мелодией, настойчиво требовал ответа. Судьба не оставляла даже крохотного шанса на счастливое неведение.
- Алло, - наконец ответил он.
***
Когда в учебном зале открылась дверь, никто даже не повернул головы. Владелец клуба бесшумно прошел между столами, не обращая внимания на обалдевших учеников, и положил руку на плечо инструктора. Тот замер. Слишком давно они знали друг друга, через многое прошли, оттого этот жест без лишних слов заставил вздрогнуть.
- Что? - внезапно охрипшим голосом спросил Кузьмич.
- Рита... - Глебу тяжело давались слова, до сих пор не верилось. - Разбилась.
Казалось, что прошла вечность. Сердце старика на секунду остановилось, и тут же острая колющая боль волной прокатилась по телу, подкосила ноги. Булавин еле успел его словить.
- Как? - требовательно прошептали пересохшие губы.
Руки крючьями схватили Глеба за лацканы пиджака, как утопающий за последнюю надежду. Парализованные ужасом пальцы не разгибались.
- На машине... с моста...
За спинами послышался соболезнующий ропот учащихся, но мужчины не обращали ни на кого внимания.
Для них отчаянная девчонка давно стала членом семьи, неотделимой частью маленького сплоченного коллектива безумцев, влюбленных в небо. Дочь, подруга, ученица, коллега - она была одновременно всеми, но при этом умудрялась оставаться отчужденной, неуправляемой, своенравной, не ведающей страха и сомнений. Ей легко покорялась высота, любые нагрузки и совершенно не давались простые человеческие отношения.
Кузьмич со стоном прикрыл глаза. Сознание отказывалось воспринимать сказанное, мысли постоянно на что-то сбивались, словно убегали. Его девочка, любимая ученица, лучшая воспитанница за многие годы... Скупые мужские слезы без спроса покатились из глаз.
- Глебушка, как же так? - сердце разрывалось от боли и отчаяния.
Булавин крепко держал под руки старого друга, не давая упасть, но ответов не было. Ритка, да она же лучший водитель из всей их парашютной братии! Сколько раз она на своем маленьком авто лихо обставляла даже его мощный BMW. Ни единой аварии за много лет, никаких происшествий.
Кузьмич было раскрыл рот, чтобы что-то сказать, но окаменевший язык не слушался.
Лишь пару минуту спустя, одними губами еле слышно шепнул:
- Лешка... Надо сказать.
На большее он был не способен. Голова без сил опустилась на грудь.
- Я скажу. Ты сам как? - Булавин не на шутку разволновался. - Может врача позвать?
Но тот лишь отмахнулся. Ни одному эскулапу не под силу излечить душевную боль, а сердце... С сердцем он как-нибудь договорится.
***
Карина все утро откладывала разговор с Глебом. Вначале текучка с документами, потом проблемы у кассира. Ее вечно чем-то отвлекали, не давая возможности сделать самое главное - уволиться. Решение было принято заранее, и менять его девушка не собиралась. Уж лучше пополнить ряды бывших помощниц, сбежавших из-за интрижек со спортсменами, чем оставаться рядом с Булавиным. Как оказалось, он ничем не лучше. Напыщенный, лицемерный болван. Пусть только попробует задержать!
Собрав волю в кулак, она направилась к зданию администрации.
Зонтик немилостиво сдувало, а ноги в легких туфлях поскальзывались на мокрой траве. Она уже почти добралась до двери, когда та резко отворилась, сбивая с ног. Глеб в самый последний момент успел подхватить помощницу за талию, не дав свалиться в лужу.
- Отпусти меня, - зло прошептала она.
Булавин на секунду замешкался, еще крепче прижал к себе женскую фигурку. Почему-то сейчас это казалось особенно необходимым. Такая теплая, легкая, словно созданная для него...
- Не смей ко мне притрагиваться!
Глаза, казалось, метали молнии, а острые локотки больно били по ребрам и груди, вымещая обиду и накопившуюся злость. Он не сопротивлялся, боясь причинить боль. Принимал каждый удар, каждый тычок, как заслуженное наказание, но не отпускал. Слишком многое навалилось на него за короткие сутки, мешая нормально соображать.
- Предатель, подлец, сволочь, - Карина уже не сдерживалась. - Ненавижу!
Последние слова с болью отозвались в душе, но она имела право. Он знал, что поступил как трус, но иначе не мог. Даже сейчас других выходов не виделось. Просить ее остаться, пытаться объяснить собственное поведение, вымаливать прощение... А зачем? Случившегося не изменить, да и разве не этого сам хотел? Пусть девочка будет свободна от его безумной жизни. В голове ярким огоньком вспыхнул образ Риты. Она ведь тоже была так молода, полна сил, энергии...
Взять себя в руки и выпустить жертву оказалось нелегко, но сейчас ни на что не было времени. Глеб нехотя разжал объятия.
- Я увольняюсь, - тут же выпалила она, но уверенности в голосе почему-то не было.
- Хорошо.
- Когда и кому мне можно передать дела?
- Я сам все приму. Завтра.
Глеб не был похож сам на себя. Лицо белое, губы сжаты в линию, глаза горят. Она удивленно смотрела на него и ничего не понимала...
- Что-нибудь еще? - рассеянно спросил он.
- Нет.
- Тогда я пойду...
Он как-то неуклюже повернулся и, прихрамывая сильнее обычного, направился к ангару. Дождь крупными каплями лупил по широкой спине, волосам, но мужчина не обращал внимания. С каждым шагом, с каждым метром разрывал хрупкую нить между несбыточной реальностью и привычным суровым миром. Хватит с него и своей поломанной судьбы...
Карина медленно по стеночке осела на порог, закрыв лицо ладонями. Все получилось слишком просто, поверхностно. Будто не было той ночи и утра, не было поцелуев, страсти и общего восторга. А может так и нужно? По-взрослому, жестко и без наркоза. Расстаться, как отрезать, ампутировать кусочек души.
Слезы все-таки сдержать не удалось. Соленые предательские капли уже текли по щекам, когда рядом заскрипели половицы, и кто-то присел. В сгорбленном, дряхлом старике она не сразу узнала Кузьмича. Понурые плечи, всклокоченные волосы и незнакомые глубокие морщины у глаз никак не вязались с привычным образом ироничного жизнерадостного инструктора.
